Счастья хватит на всех - Юлия Александровна Волкодав

— Встаньте-ка рядом, вот тут.

Возле выхода на манеж было большое, в рост, зеркало, чтобы артисты могли окинуть себя взглядом прежде, чем появиться перед зрителями.

— Встаньте, встаньте рядом. В позу встаньте, как на концерте, — подначивал Родик. — И смотрите на себя.

Тоня глянула в зеркало и растерялась. Не знала, засмеяться ей или обидеться. В итоге всё-таки улыбнулась. Больно уж забавно они с Кэт смотрелись. Кэт — шпала, почти два метра ростом. И Тоня, метр шестьдесят. Шире в два раза этой скелетины. У Кэт черты лица тонкие, а само лицо вытянутое, с длинным носом. А Тоня выглядит как девочка с обложки русских народных сказок, только платочка не хватает.

— Шикарный у Севушки бэк-вокал, — веселился Родик. — Прямо умеет он артисток подбирать. Эй, Пышка, ты не обижайся! Мы против тебя ничего не имеем. Ты ж не виновата, что Сева из ума выживает.

И почему-то вот теперь она обиделась, хотя виду и не подала.

* * *

Народу набралось прилично, почти полный зал. Правда, в основном пришли люди старшего возраста, но Тоня привыкла к бабулькам, на их самодеятельных концертах те тоже были самыми активными зрительницами. Она почти не волновалась, особенно после того, как, буквально за пять минут до начала, когда Тоня стояла возле занавеса и подглядывала в щёлочку, Всеволод Алексеевич подошёл к ней сзади, положил руку на плечо и шепнул: «Не нервничай, ребёнок. У тебя отлично всё получается». Надо ли говорить, что с этого момента её настроение взлетело до небес? Она уже имела возможность убедиться, что Туманов в работе суров и на похвалы не слишком щедр.

Зато на концерте он был само обаяние. Расточал улыбки, танцевал, шутил между песнями. Как будто не ходил с утра мрачнее тучи, рявкая на каждого, кто попадался под руку. На сцене Тоня больше наблюдала его со спины, но даже от спины шла позитивная энергия. Зал их очень тепло встречал, цветов Всеволоду Алексеевичу надарили целую кучу, и он в конце выступления вручил Тоне и Кэт по большому букету.

Тоня чувствовала себя абсолютно счастливой. Она на настоящих гастролях! Только что отработала целый концерт! Ну и что, что сольно петь не пришлось? Всё ещё впереди — и песни, и другие залы, и новые города. Зато какой потрясающий опыт она получит. А не подойди она тогда, всего несколько дней назад, к Туманову, сейчас бы сидела в своём колледже в Иркутске и зубрила бухгалтерский учёт.

— Ну как? Ноги не подкашиваются?

Всеволод Алексеевич не ушёл в свою гримёрку, стоял в кулисах и насмешливо смотрел на неё. Видно, что уставший: виски мокрые, бабочку он развязал, сам привалился к стене. Но довольный, улыбается, в глазах черти пляшут.

— Нет, Всеволод Алексеевич, всё в порядке. Я могу ещё один такой же концерт отработать.

— Сегодня без надобности, — заметил он. — А иногда бывает и три выступления в один день. Сейчас редко, конечно, а вот раньше… Ну да ладно. Иди переодевайся. В гостиницу поедешь в моей машине. Хочу с тобой кое-что обсудить.

Проходящая мимо Кэт многозначительно хмыкнула. Тоня только кивнула. Она уже уяснила, что для Всеволода Алексеевича и Рената подают хорошую машину, какую-нибудь иномарку, а для коллектива обычно выделяют микроавтобус. Кэт как раз вчера рассказывала, как ей надоело «отбивать задницу в сраных пазиках, когда Севушка катается на мерсах». Тоне, честно говоря, было плевать, на чём ездить. Тем более что от цирка до гостиницы ехать минут десять, не больше.

Она ожидала, что Всеволод Алексеевич начнёт разбирать прошедший концерт, возможно он заметил какие-то её огрехи и хочет сделать ей замечания? Но, оказавшись в машине, Туманов продолжал балагурить, шутил насчёт какой-то девчонки, подошедшей к нему за автографом «для бабушки», травил байки. При этом его рука свисала с разделявшего их с Тоней подлокотника и как бы невзначай касалась её руки. Они уже подъезжали к гостинице, когда Тоня осмелилась задать единственно волновавший её вопрос:

— Всеволод Алексеевич, я нормально справилась?

Как будто он спиной видел, как она там справляется.

— Всё замечательно, — улыбнулся он. — Ещё пара концертов — и начнёшь петь. Ну и насчёт сольного номера нужно подумать. Хочешь, позанимаемся сегодня?

Времени было десятый час. Тоня очень удивилась, неужели у него есть силы, после всех сегодняшних переездов и выступления? Но он выглядел очень даже бодро, гораздо свежее, чем она сама. Как будто крови младенцев попил. Может быть, он от зала так подзаряжается?

— Только сначала нужно пожрать, — весело продолжил Туманов. — У меня после концерта всегда просыпается зверский аппетит. Ты голодная? Я приглашаю тебя на ужин!

Тоня отчётливо услышала, как вздохнул сидевший на переднем сиденье Ренат. Но вслух он ничего не сказал. А что ей оставалось делать? Только согласиться.

Она предполагала, что Всеволод Алексеевич поведёт её в ресторан гостиницы, но тот повёл её в собственный номер.

— Закажем еду с доставкой, — пояснил он. — Если я появлюсь в ресторане, тут же понабегут любопытные, придётся фотографироваться, автографы раздавать. Слава — вещь утомительная.

Номер у него оказался просторный, двухкомнатный, ничем не напоминающий то скромное помещение с двумя койками, которое выделили им с Кэт. Дверь в спальню была прикрыта, зато прямо посреди гостиной стоял распотрошённый чемодан. Увидев его, Туманов смутился.

— Прости, у меня не прибрано. Располагайся, — показал на большие кресла возле стола. — Сейчас распоряжусь насчёт еды. Ты любишь мясо? Я, знаешь ли, настоящий мясоед, мне без хорошей отбивной и жизнь не мила.

Тоня любила овощи, а к мясу относилась равнодушно, но высказать свою позицию не осмелилась. Какая разница, что есть? Она вообще не была уверена, что сможет проглотить хоть что-нибудь.

Туманов заказал шампанское, которое принесли в ведёрке со льдом. Официантка поставила перед Тоней высокий бокал, разложила целую кучу приборов. Тоня ошеломлённо смотрела на три вилки и три ножа, понятия не имея, что с ними делать. Всеволод Алексеевич засмеялся, увидев её замешательство.

— Плюнь на эти церемонии, ты не на банкете. Наша задача просто насытиться и приятно провести время, так? Ну давай, за твой первый успех!

Он сам открыл шампанское, отослав официантку, сам разлил. Шампанское оказалось очень вкусным, Тоня отпила немного, подняла взгляд на Туманова и обнаружила, что он замер. Смотрит на неё поверх бокала и улыбается непонятно чему.

— Что, Всеволод Алексеевич? Что-то не так?

— Всё прекрасно, — безмятежно пробормотал он. — Кушай отбивную, остынет.

— Нам в студии говорили, что перед занятиями вокалом нельзя много есть, — вдруг вспомнила Тоня. — Что-то там с диафрагмой происходит, и