Воин. Возвращение - Олег Говда

'Извини, Владислав, — вроде тезка мой. — Но мы, как и уговаривались, в твои мысли не заглядываем, без особой надобности. Пока сам не позовешь. Поэтому, затрудняемся ответить. Разве что ты еще раз подумаешь, о том же самом?'

'Ну, а вообще: как вы оцениваете мои действия?'

'Оцениваем, оцениваем. Ты не волнуйся'.

Что ж — отсутствие негатива, тоже позитив. А посему, выше нос и хвост трубой. Тем более что вот уже и крайние дома Приозерного, показались. Правда, на противоположном берегу…

* * *

Теперь понятно, почему соседи не озаботились возведением хоть какого-то защитного сооружения. Потому как деревню с полным на то основанием стоило назвать Заозерной. Причем — со всех сторон. А часть суши, на которой выросло поселение, вполне можно было приписать к островам.

Не обращая внимания на уже видимый мост, Щек уверенно подвел меня к просвету в камышах.

— Тут завсегда 'долбанка' припрятана. Для своих… — объяснил парнишка, не дожидаясь расспросов. — О, а я что говорил… — прибавил оживленно, указывая пальцем на торчащий из очеретов нос какого-то плавсредства. Наверно, той самой 'долбанки'.

У меня с этим туго. То есть я знаю много разных слов, типа — байдарка, ялик, баркас, каноэ, плоскодонка и т. д. Но вот с визуальной классификацией все сводится к трем видам. То, что приводится в движении при помощи весел и мускульной силой — это лодки. Все имеющее мотор — катера, а с парусом — значит, яхта. Прочее — суда и корабли… Поэтому, не стал переспрашивать, как на мой вкус, чуть странноватое название лодки, а столкнул ее с отмели и, с неожиданной ловкостью, запрыгнул внутрь. Видимо, опять подключилась моторика покойного тезки. Да, память предков великая сила. Жаль, что человечество так до сих пор и не научилось использовать ее. Хоть ученые не первое столетие утверждают, что в мозгу человека заархивирован опыт всех предыдущих поколений.

Умно и удобно придумали с лодочной переправой-то. Если с вестью срочной спешишь, или просто налегке путешествуешь. На то, чтоб пересечь примерно сто метров озера у меня ушло около минуты. Берег левый, берег правый — встречайте гостя, дорогие хозяева… А двигаясь по суше, к тому месту, где в самой узкой части озера мост перебросили, я еще и трети расстояния не прошел бы.

— Дядька Дорофей! Дядька Дорофей! — заорал вдруг парнишка, усиленно размахивая руками. Хорошо, причалили уже, а то б кувыркнул меня в воду, чего доброго. Навыки Влада это здорово, но и челнок этот долбанный, вертляв больно. — Это я, Щек! — продолжал надрываться хлопец.

На его вопли оглянулось несколько баб, в огороде и на подворье тех хат, что были ближе. Мужик, ведущий пару волов, остановился, глянул из-под ладони, — солнце уже поднялось достаточно, чтоб пускать блики по воде. Но не заинтересовался и пошел дальше. Зато другой, стоящий на крыльце дома, повернулся лицом, — пригляделся и неторопливо направился в нашу сторону.

— Племяш? Ты чего тут? — пробасил, метров с десяти. Приозерный староста был справный физически, но годами, вопреки впечатлению от гулкого голоса, мог поспорить с самим пророком Мафусаилом, буде такой имелся в этом мире. Но, в то же время, держался прямо, расправив плечи, а волосы, усы и бороду стриг коротко, от чего казался немного моложе. — И кто это с тобой?

— Защитник наш, дядька Дорофей, — с гордостью произнес Щек. — Победу праздновать завтра будем, вот дядька Ярополк и велел…

Насчет празднования, это мы вместе со старостой придумали. Если гоблины присматривали за Выселками, что вполне вероятно, то могли насторожиться, заметив такую суету в деревне. А так — все нормально. Предпраздничное настроение у человеков. Заодно — не требовалось объяснять: зачем крестьяне так массово кур и свиней режут. Радуются люди, решили: гулять, так гулять.

— Защитник? Скажи, пожалуйста, — проворчал Приозерный староста, все еще не торопясь встретится со мной взглядом. — Значит, не зря Титыч в прошлом годе императорского мытаря почитай неделю медком поил. Ой, не зря!.. Если Выселкам удалось на Защитника денежку собрать. Молодец…

— Доброго здравия, староста, — я решил, что пора и мне из статиста в персонажи переходить и реплику вставить. — Как прикажешь величать тебя?

— А Дорофеем и величай, — старик таки соизволил поднять глаза. Умные, колючие. — Мне уже столько годков, что можно и без отчества, — моложе я от этого не стану. Самого-то как зовут?

— Владислав, сын Твердилы.

— А-а-а… — вроде как немного разочарованно протянул тот. — Тогда, понятно… Я думал: Титыч хитер, а он — всего лишь умен. Да и ума тут особенного не надо, чтоб уговорить бывшего легионера стать Защитником родной деревни. Чем еще ветерану заняться-то? Не за сохой же ходить. Поди, уж и запамятовал, как за чепиги* (*стар., рукоятки плуга) держаться? — и не дав мне ответить, продолжил без паузы. — Чего там малец сказал: победу празднуете?

— Да, — Щек был быстрее. — Наш Защитник вчера наемника Лупоглазых убил. Гхнола!

— Вот оно как… — старик с большим уважением и тактом взглянул мне в лицо. Но все еще пытливо. — Ты, племяш, ступай к тетке Виринее. Она нынче вареников с вишнями и сливами налепила. А мы с Владиславом Твердилычем, поговорим, немного… Тебе не интересно будет.

И хоть по глазам Щека видно было: что ему еще как интересно, — спорить парнишка не стал.

— Ну, с чем к нам пожаловал? — сразу взял меня в оборот Дорофей. Вот же цепкий. Папа Мюллер отдыхает. — Только не говори, что на пир пригласить. Для этого и одного хлопца хватило бы. Выкладывай: чего вы там с Ярополком учудить задумали?

— Учудить? — я пожал плечами. — Что ж, старик, можно это и так назвать. Если к освобождению людей от власти гоблинов столь пренебрежительно относится.

— Угу, — кивнул тот. — Именно так я и подумал. Впрочем, чего еще ждать от двух ветеранов. Тот, кто свою жизнь не привык щадить, разве о чужой станет печалиться? Гордость легионерская взыграла? Бунтовать решили? Всю деревню на плаху положить вздумали? И ни баб, ни детишек вам не жаль?

— Да ты, дед, погоди лаяться, — остановил я разошедшегося Дорофея. — С чего ты решил, что мы глупее тебя будем и об Императорском указе позабыли? В том и фокус, чтоб закон на свою пользу повернуть…

— Вот как? — староста остыл так же быстро, как вскипел. — В таком разе, можно и послушать. Извини, Влад, за неприветливые слова. Терпеть не могу глупцов, которые другим могилы роют.

— Можно и рассказать, вот только присядем что ли? Чего зря ноги томить?

— Так вот тут и садись… — указал рукой на землю Дорофей. — Лето, земля теплая. Роса с травы сошла уже. Чем не место для разговора?