Пастырь Вселенной - Дмитрий Абеляшев

— Теплую одежду не бери, — предупредила Лея. — На Силлуре она не понадобится. Себе я заказала аккумуляторных батарей к комбинезону, а то я там просто сдохла бы без охлаждения.

«Вот ведь послал мне Бог Снегурочку», — подумалось Владимиру.

— Побольше ножей, посуду попрочнее, желательно металлическую, чтоб не разбить, — продолжала давать инструкции Лея. — И давай поторапливайся — если его вдруг доставят чуть раньше, мы вылетим сразу, сам понимаешь. Да, и завари мне кофе — как ты догадался, я всю ночь продержалась только на нем. И возьми его в дорогу, а то я не смогу вести космический корабль — вот засну, и улетим с тобой осваивать глубины нежилого космоса…

В общем, сборы пошли полным ходом. Через полчаса Володя с Леей, выключив свет, уже сидели перед: окном в ожидании космического корабля. Владимир чувствовал, что внутри его все просто-таки протестует, против этого безумия — прилет корабля казался не более вероятным, чем, к примеру, Карлсоне или Летучего Голландца. Молодожены сидели обнявшись, Лея прижималась своим горячим телом к черной коже Володиной куртки. Внизу было безлюдно и мрачно, как на картине художника, повесившегося от депрессии.

— Смотри, летит! — шепнула вдруг Лея, чуть развернув голову Владимира в сторону маленькой звездочки. Смешно, но в первую секунду Володя действительно по с инерции подумал, что это правда падает звездочка, и даже успел загадать желание. «Всегда быть вместе с Леей», — подумал он скороговоркой, пока не потухла звезда. А она не угасала, эта звездочка, но замедлила свой ход, увеличилась в размерах и сделалась не белой, как вначале, а желтовато-розовой, а потом густо-красной. Звезда висела над домом напротив и меняла цвет за считанные секунды.

— Классно, — с нотками восторга в голосе промолвила Лея. — Укомплектовано П-системой охлаждения корпуса. Если бы была не П-система, — уточнила Лея, вспомнив, что Володя не в курсе тонкостей анданорской техники, — стридор остывал бы минут десять и наверняка привлек бы внимание патрульных. А так, быть может, и обойдется.

— Лея, — сказал Владимир, обняв до боли жену. — Ты понимаешь, что у тебя все получилось?

— Полегче, полегче, Володенька, — извиваясь телом, ласково произнесла Лея. — Не помни меня. Мне сейчас еще кораблем управлять, а это тебе не гречку готовить.

Володя ослабил хватку, но Лея сама, прильнув, не отрывалась от мужа.

— Милый, а ты даже ни разу и в космосе-то не был, да?

— Да, — выдохнул Володя, завороженно глядя туда, где темно-бордовая увесистая звездочка уже, угасая, терялась в непроглядности застланного ночными тучами неба.

— Тебе понравится, скримлик ты мой ненаглядный. Не может не понравиться.

Владимир услышал глухой, чуть слышный гул, как от автомобиля, которые уже так давно и окончательно были запрещены оккупантами.

— Включены планетарные двигатели, — пояснила Лея. — Через минуту вылетаем. Да, — неуверенно сказала она, — в полете, сам понимаешь, главная я, и ты будешь меня слушаться без обсуждений. Договорились?

— Конечно, милая… — зачарованно вглядываясь в темноту, угадывая, нащупывая в ней взглядом контур приближавшегося корабля, вымолвил Володя.

Вот он, вот он, космолет! Странной, необычной формы — гибрид между самолетиком и летающей тарелкой, цвета вороненой стали, но не крупнее «Жигулей», — выплыл он из темноты и замер возле самого окна, будто под ним был не воздух, а упругая резина. К облегчению Владимира, звук двигателей немедленно стих. Пейзаж же за окном обогатился теперь важным, центральным даже, элементом. Если бы видимое сейчас Владимиром было изображено на картине, ее автором, вернее всего, был бы художник сумасшедший, но вполне оптимистичный — экскурсовод говорила бы так: «Этим космическим кораблем автор пытался создать образ бегства от мрачных, печальных деталей, которых так много по краям полотна…» Владимир никак не мог заставить себя поверить в реальность космического корабля, находясь в некоем ступоре.

— Ну, что заснул, юнга! — почти крикнула ему в ухо Лея, которая, как заметил Володя, выпив кофе, стала пользоваться куда как большим количеством слов из своего неуклонно растущего словарного запаса.

Лея высунулась из окна так, что Владимир непроизвольно подскочил к ней и, с удовольствием схватив ее за пьянящие бедра, подстраховал, когда она что-то нажимала на корпусе корабля. На секунду вновь взвыли моторы, и космолет вдвинулся в окно, разбив стекло выступом своей задней части. Слава Богу, брызги и лезвия обрушившегося стекла не задели Лею, но маленькая неурядица со стеклом отрезвила Володю, заставив поверить в то, что корабль действительно настоящий. И Лея на самом деле купила его на деньги убитого им на благо родной планеты Стора… Теперь стридор причалил вплотную к вертикальной перекладине оконной рамы. Разбитым оказалась левая, неоткрываемая часть окна, правая же, открытая внутрь, уцелела. Володя помог Лее, выломав из паза опасно, погильотинному нависающее острие стекла, после чего девушка, набрав сообщенный ей при оформлении покупки код на боковой поверхности и космолета, заставила его открыть чрево своего багажника. Владимир сгрузил туда свои инструменты, палатку, спальные мешки, запасы продовольствия, рыболовные принадлежности, рацию, данную Зубцовым, деньги и паспорт — как же без них, плеер с любимыми кассетами и колоночками, Евангелие, молитвослов, несколько штампованных иконок, килограмма три книжек художественных: Достоевского — «Подросток», которого он пока так и не успел прочитать, и «Бесов», которых он хотел перечитать; кое-что недочитанное из Воннегута и Ивлина Во, показавшихся Владимиру наиболее созвучными ситуации; «Дон Кихота» — он не терял надежду привить своей жене вкус к чтению, коль скоро она сама, как прижало, отведала кофе; пару томов Цвейга, которого он недавно открыл для себя, копаясь на книжной полке, за пару дней до переломного визита Зубцова, когда Володя вступил в ряды Сопротивления, чтобы, как выясняется, отыскать себе невесту в рядах оккупантов…

Через пару минут Лея уже закупорила багажник и пропустила Володю вперед, открыв на вид стеклянный, а наделе — даже на ощупь чувствовалось — словно выполненный из цельного искусственного алмаза — купол крыши, и как только она это сделала, кнопочки, рычажки и датчики внутри кабины зажглись непривычным для земной техники разноцветьем красного, желтого, синего, фиолетового и зеленого. Владимир недоверчиво оперся о край корабля, словно боясь, что он опрокинется набок, как утлая лодочка, когда Владимир будет в него влезать. На попытку качнуть его с целью проверить устойчивость — ведь, как ни крути, под дном космолета было семь этажей тоскливо тянущей под ложечкой пустоты, — стридор отреагировал, как вагон электрички, если бы Володе пришло в голову раскачать его. То есть никак. Володя боязливо перекинул ногу через подоконник, словно опасаясь, что космический корабль, действительно являющийся воплощением самой безумной мечты как абстрактного человечества, так и загнанных в угол Владимира с Леей, может оказаться галлюцинацией, миражом, и вместо того чтобы попасть в такую уютную на вид кабину космолета, Володя шагнет в бесприютную пустоту воздуха за окном и рухнет оземь. Ничуть не бывало. Секунда — и не привыкший покидать свое жилище через окно Владимир оказался в мягком, обволакивающем, но и пружинисто бодрящем кресле, среди призывно горящих всеми цветами спектра лампочек и табличек. Лея легко, по-ковбойски, впрыгнула на свое сиденье — в космолете, как в японских автомобилях, место шофера, пилота то есть, было справа, если смотреть изнутри, — и, уверенно нажав на кнопку, заставила алмазный шлем корабля плавно затвориться. Лея начала двигать какие-то ведомые ей рычажки, подготавливая корабль к полету, Владимиру же показалось, что, хотя они еще не стартовали, из кабины уже уходит воздух, а его место, с легким гулом, раздавшимся сразу же, как только купол задвинулся, занимает смертоносный вакуум космоса. Лея, почувствовав на себе его испуганный взгляд, сказала, не отрывая глаз от кнопочек и рычажков:

— Да, забыла предупредить. У тебя, особенно в первые минуты, могут возникнуть проблемы с дыханием. Воздух Анданора, который сейчас генерируется в корабле, беднее кислородом, чем земной. Даже я отвыкла от такого. Думаю, сейчас концентрация стабилизируется, и тебе станет полегче.

«Хорошо бы», — подумал Володя, начинавший понимать, почему рыбы в магазине «Океан», когда их достают из аквариума, так широко и часто разевают рты, выпучив при этом глаза. Только присутствие многоопытной дамы-летчика, по совместительству бывшей его женой, да ее спокойный, уверенный тон мешали Володе последовать их примеру.

Наконец взвыли двигатели, и то ли концентрация кислорода в дыхательной смеси действительно возросла, то ли Владимир невольно отвлекся на вид знакомой с детства улицы, внезапным ракурсом ускользавшей из вида, теряясь в московских кварталах, — высокие новостройки заслонили собой Володин дом, а потом и сами стали ничтожно маленькими, как поставленные на узенькое ребро плащевки домино.