Земли Чингисхана - Константин Пензев

В завершение можно сказать, что у Китая достаточно болевых точек и слабых мест. Есть соблазн ударить по ним, что в принципе и предлагает известнейший наш геополитик и евразиец Александр Дугин в своем фундаментальном труде «Основы геополитики»: «Тибет, Синьцзян, Монголия, Манчжурия составляют вместе пояс безопасности России. Основная задача в этом регионе — сделать эти земли подконтрольными heartland'у, используя при этом потенциальных геополитических союзников России — Индию и Японию, а также страдающее от Пекинского диктата местное население. Для самого Китая этот пояс является стратегическим плацдармом для потенциального „рывка на Север“, в Казахстан и Сибирь. Это земли, вплотную примыкающие с юга к Lenaland, вокруг которой с неизбежностью будет разворачиваться позиционное геополитическое противостояние ведущих мировых сил. Россия должна оторвать этот плацдарм от Китая, отбросить Китай к югу и предложить ему в качестве геополитической компенсации развитие по оси Север-Юг, в южном направлении: Индокитай (кроме Вьетнама), Филиппины, Индонезия, Австралия».

Предлагаемые А. Дугиным мероприятия, как-то «оторвать» и «отбросить», вызывают уважение грандиозностью замысла, поскольку отрывать придется не у Афганистана, а отбрасывать предстоит вовсе не движение «Талибан». Однако есть и некоторые соображения.

Во-первых, предложение Китаю, особенно со стороны России, да еще в качестве компенсации, заняться развитием по южной оси выглядит достаточно любопытно. Китай уже давно и без всяких ультиматумов работает на данном направлении, и его не стоит особо упрашивать об этом.

Во-вторых, на ближайшие полтораста лет предложения А. Дугина в отношении Китая бесперспективны, поскольку он уже вошел в полосу подъема современного «династий-ного» цикла и выйдет из нее нескоро.

В-третьих, китайское государство никогда, еще раз подчеркиваю, никогда не согласится с утратой влияния в Тибете, Синьцзяне, Монголии (по крайней мере, во Внутренней) и Манчжурии. Это я могу утверждать без всяких консультаций с Пекином. Китайское государство может потерять власть в этих областях в результате сугубо внутренних проблем, вроде очередного развала страны, но, так или иначе, пусть и ценой определенных жертв, будет стремиться вновь заполучить его (влияние) обратно. Это неизбежно, и это следует из всей древнейшей ханьской истории. Я думаю, что вышеуказанные области определенно являются буферными или защитными территориями для чайнахарта. Использовать их в качестве плацдарма для захвата таких же буферных и защитных территорий Российской цивилизации есть сущее безумие, которое так или иначе будет вылечено известными способами. Так же как Китай никогда не примирится с потерей Тибета, Синьцзяна, Монголии и Маньчжурии, так и Россия никогда, подчеркиваю, никогда не смирится с потерей Дальнего Востока, Сибири, Казахстана, Белоруссии и Украины и, рано или поздно, вернет утраченный было в 90-х годах контроль над некоторыми из этих областей.

Посему России можно и нужно бороться за права уйгурского народа и его автономию, но в составе КНР. Можно и нужно бороться за предоставление маньчжурам такой же автономии, за сохранение их как нации, но опять же в составе КНР, то же самое следует делать в отношении монголов (имеется в виду АРВМ). Поступая таким образом, мы, во-первых, сохраняем вышеперечисленные народы в их самобытном существовании, в том числе и как определенную гарантию безопасности («пояс безопасности» по определению А. Дугина) для народов России, во-вторых, сохраняя их в составе КНР, мы являемся добрыми соседями для Китая и можем расчитывать на его поддержку. В случае же возможной (в политике ничего не следует сбрасывать со счетов) экспансии Китая на территорию Российской цивилизации мы действительно имеем возможность заставить китайское государство отказаться от своих намерений, обратившись напрямую за помощью к тем же маньчжурам, которым мы помогли бы в становлении их автономии, или к уйгурам, автономию которых мы бы поддерживали.

Также, на мой взгляд, не стоит рассуждать об ханьском народе так, как обычно привыкли рассуждать в пределах Западной цивилизации, т. е. сообразно лозунгу «хороший индеец — мертвый индеец», или геополитическими категориями А. Дугина, т. е. «оторвать» и «отбросить». Не думаю, что это наш метод. Как бы там ни было, но китайская цивилизация — это наш сосед, и было бы неплохо, и прежде всего выгодно, торговать и сотрудничать с ней, а не строить планы в стиле «убить-зарезать». Тем более в этом ракурсе довольно неожиданно выглядит следующее предложение А. Дугина высказанное им в той же книге:

«Восточнее идет сектор Монголии, стратегического союзника России. Здесь важно действовать превентивно и не допускать самой возможности усиления прокитайского фактора в монгольской политике. Монгольские степи и пустыни прекрасно защищают Южную Сибирь от Китая. При этом следует активизировать связи Монголии с Синьцзяном и Тибетом, чтобы создать предпосылки для новой конфигурации всего региона с ориентацией на постепенное вытеснение Китая и его геополитического влияния. Для этой цели можно выдвинуть проект Монголо-Тибетской федерации, куда могли бы войти также Бурятия, Тува, Хакассия и Алтайская Республика. Единство ламаистской традиции этих народов для Москвы является важным инструментом для антикитайской геополитической стратегии».

Безусловно, А. Дугин прав, и китайскому влиянию на монгольском направлении можно и нужно противодействовать. Но… Во-первых, А. Дугин предлагает вывести Бурятию, Туву, Хакассию и Алтайскую Республику из состава Российской Федерации. Если это геополитика, то в чью пользу? Во-вторых, А. Дугин предлагает еще и «оторвать» и «отбросить», т. е., на современном этапе, это означает ввязаться с Китаем в жесточайший конфликт, в-третьих, собственными же руками создать из лимитрофных государств некую федерацию и, как следует полагать, получить еще одну крупную проблему на российские головы. Зачем? Каковы будут последствия? И вообще, что это, ответственная политика или просто стремление по-бжезински двигать фигуры на «великой шахматной доске»?

Могу заявить со всей определенностью, что сегодняшняя граница между российской и китайской цивилизациями есть плод очень долгого и тернистого исторического процесса, и нет сомнения, что какие-либо эксперименты в этом направлении представляются весьма сомнительными.

Заключение

Подведем некоторые итоги. На вопрос «Угрожает ли России военное вторжение Китая?» следует, пожалуй, ответить отрицательно. Лично я хорошо помню, как во времена поздней Советской власти, годах эдак в 70-х — начале 80-х, коммунистическая пропаганда довольно активно запугивала граждан СССР китайской угрозой, и это притом, что военное могущество Советского Союза не подвергалось сомнению. В обществе ходили анекдоты про «бои на китайско-финляндской границе» и про встречу Брежнева и Форда под присмотром китайского надзирателя. С началом «перестройки» все эти страхи оказались напрочь забыты, на первый план вышли ужасы сталинского режима и «стремление к демократии». В 90-х годах, когда гражданам не платили зарплату годами, а инфляция свирепствовала почище маоистских хунвэйбинов, населению России вообще было глубоко наплевать на какую-либо «желтую угрозу» со стороны китайцев, которые со своими дешевыми штанами и кроссовками представлялись не в таком уж и страшном виде, по сравнению с доморощенными кровопийцами-либералами.

С приходом к власти В. В. Путина жизнь потихоньку стала налаживаться. Почему же рисуемые всеми оттенками черного цвета ужасные китайцы не воспользовались развалом 90-х годов и не завоевали матушку-Россию со всеми ее баснословными богатствами Сибири и Дальнего Востока? Может быть, они расчитывали сделать это тихо-мирно, дождавшись, пока население ДВ частью вымрет, частью уедет в Среднюю Россию? Может быть. Исключать ничего нельзя. Вот только как после этого назвать российское правительство, желающее заместить вымирающий русский народ заезжими китайскими работягами? Кстати, еще в начале XX века один дальневосточный публицист, С. Д. Меркулов, выпустил брошюру «Вопросы колонизации Приамурского края», посвященную «желтому засилью» на Дальнем Востоке. Меркулов видел положение безнадежным. Поток китайских рабочих, по его прогнозам, должен был усиливаться с каждым годом. Безнадежность положения, по его мнению, осложнялась тремя наиболее важными факторами: неспособностью правительства, бездарностью местной администрации и ни-на-что-непригодностью русского человека (весьма знакомые интеллигентские стенания). Прошло совсем немного времени, и в том же Приморском крае не осталось ни одного хуацяо. Всех выселили и вопрос закрыли.

Так получилось. И кто может дать гарантию, что на этот раз не получится так же? Не верится? А верилось ли в 90-е годы, что «этот кошмар» когда-нибудь, причем достаточно быстро, закончится? Россию не стоит переоценивать, как бы сильна она не была, но роковой ошибкой было бы недооценивать ее, даже когда она слаба. Не помню, кто это сказал, но это был мудрый человек.