Шкафы и шпионы (СИ) - Ямнова Дарья

— Чего шумишь, красотка? У нас вся ночь впереди, — в лицо мне отвратительно дыхнули перегаром, демонстрируя гнилые зубы, щетину и сломанный десятки раз нос, — пойдем покажу, где мы с тобой приляжем.

— Я с ней и постоять не против, — хохотнул сухой высокий мужик, вызвавший прочные ассоциации с длинной палкой.

— Пожалуй, откажусь от ваших щедрых предложений, — руку из захвата выдернула, вызвав очевидное недовольство бандитов.

— Слышь, ты что, не поняла, куда попала? — в руках у мужика блеснул грубо заточенный кусок металла, — будешь послушной девочкой и делать, что говорят — может даже понравится процесс. А если не будешь, то ночку эту запомнишь надолго.

Я бы конечно просветила этого отщепенца, что мое “надолго” — это до исполнения приговора, но мужик опять попытался схватить меня, угрожая заточкой. В общем, все как-то сошлось в одну напряженную эмоцию, и с рук слетело плетение для заклинания дыба. Любитель плотских утех свалился, как подкошенный, издавая нечеловеческий вой. Мне с опозданием пришла мысль, что уравнивать преступников, сажая и мужчин, и женщин в одну камеру — плохая идея Его Величества. Будто вторя этому выводу, в коридоре надсадно загудела сирена. Похоже, использовании магии отслеживается каким-то общим охранным заклинанием.

Больше мне возможности поразмышлять не предоставили. Я даже обернуться на звук открытой двери не успела, совершенно не ожидая такого развития событий. В меня тут же швырнули подсечку и уже в процессе моего падения добавили почему-то заклинание “оковы”. Первое сравнимо с тем, если бы вас ухватили за обе щиколотки и резко дернули, вынуждая упасть. Каменный пол темницы встретился с моим плечом, бедром и ребрами, вызывая острую боль и сбив дыхание. Второе, вообще, использовали в основном для людей, что потеряли рассудок и вели себя неадекватно. Да, безусловно, “оковы” надежно обездвиживали свою жертву, но до кучи еще и и замедляли эмоциональные реакции. На все происходящее я теперь смотрела с толикой равнодушия, а все чувства долетали, как звуки через очень толстую стену.

Стражи быстро заковали мои руки и безжалостно потащили меня куда-то прочь.

“Вот и хорошо”, - отстраненно порадовалась я, в одиночке точно спокойнее. Поскольку под действиям заклинания двигаться не было никакой возможности, а на руках меня таскать никто не горел желанием, уже метров через десять каменных полов пришло невнятное возмущение от коленок.

“Платье восстановлению не подлежит”, - еще одна маленькая радость, за эмоциональное обладание которой я билась с заклинанием, стараясь по максимум вымотать силу плетений. Мурес точно из-за выкинутых на ветер денег расстроится. Что для Табурета грусть, то для нас повод устроить государственный праздник.

Однако, поводы для хорошего настроения быстро закончились, давая простор для действия “оков”. Эти остолопы притащили меня в карцер и не только заклинаний не сняли, они еще и кандалы оставили. Ушли законники попросту оставив лежать меня на полу. Но почти сразу же вернулись с новыми действующими лицами.

— Госпожу Сатор мы забираем, — раздалось от двери.

— А документы там? — судя по содержательности вопроса, это уже был кто-то из тюремщиков.

— Это дело разведки, — добавив налета загадочности, пояснил первый незнакомый голос, — ваше начальство уведомят, но никаких бумаг об этой заключенной не будет. Если вы составили протокол, необходимо его уничтожить. Ансвер, отправляйся с лейтенантом и проверь, чтобы никакой информации о госпоже Сатор не осталось.

Где-то глубоко в душе появилась надежда. Почему-то несмотря на все обстоятельства, убеждения, что Мурес второй раз отправит меня на плаху, не было. Еще и фразочка про “увидимся утром” не давала покоя. Все, что хотел Табурет — скандал, и он его получил. Зельеварительница же, похоже, в хозяйстве еще пригодится.

Однако все мои светлые видения о том, как с меня снимают кандалы и заклинания разбились о каменные полы примерно так же, как и мои коленки. Меня вновь подхватили за руки и поволокли знакомым уже коридором, будто пьяную подругу пытались дотащить домой.

Уже на улице, почти достигнув очередного экипажа, мои носильщики перекинулись парой фраз.

— Слушай, вроде нам Калири велел ее просто доставить в управление, про особый режим речи не было, — поделился своими соображениями тот, кто тащил меня за левую руку.

— Ты обвинение слышал? — тоном всезнающего профессионала парировал правый носильщик, — попытка убийства капитана Муреса!

Парень, высказавший сомнения на счет моего статуса, ошеломленно присвистнул. Его же напарник продолжил щедро делиться, имеющейся информацией:

— Ее в карцер посадили знаешь за что? — и не дожидаясь ответа, сам же рассказал, — она какого-то бедолагу в общей чуть на тот свет не отправила.

Левый “угукнул” и меня в этот момент положили прямо на пол экипажа. Немного утешило, что привыкший ездить с комфортом Табурет, не скупился на содержание служебного транспорта. Внутри кабины было хорошо натоплено, так что даже не очень чистый пол был намного лучше холодных камней темницы. О том, что вообще происходит, начала немного понимать и теперь только осталось дождаться встречи с командиром Калири. Доводить оборотня сегодня не буду, но теперь он точно получит свою порцию отравы. Сейчас мне хотелось только одного, чтобы этот отвратительный день закончился и желательно в моих покоях в академии.

Сбыться моим чаяниям было не суждено: встречать в управлении меня никто не стал. Более того, мои носильщики не долго думая, притащили меня в какую-то допросную комнату. Один из них, видимо, тот которого я назвала левым, даже любезно облокотил меня к стене, придав телу сидячее положение.

— Я думаю, произошла какая-то ошибка, госпожа Сатор, и скоро все прояснится, — виновато произнес парень.

Он же ослабил плетение, позволив контролировать какие-то минимальные движение, например держать и поворачивать голову. Впрочем и стена между мной и эмоциями так же стала в разы тоньше. Но все еще воспринималось несколько удаленным от меня. Подумалось:

“Скорее бы этот день уже закончился”.

Билось в моей голове, когда растерянную Сатор выводили из зала. Не такие у меня, конечно, были планы на этот вечер, и теперь придется все это разгребать. Впрочем, беспокойство поселилось во мне сразу же, как только Оника была закована в наручники. Уж больно ее отец хорошо хранил лицо, не на такую реакцию я рассчитывал. Однако, стоило шуму улечься, как чета эльфов исчезла из моего поля зрения. Порадовался, что связаться с Калири удалось сразу же, и на мой приказ оборотень даже не высказал никаких недовольств. Лишь саркастично хмыкнул: “Что? Сатор уже успела натворить дел до центральной эрусвальдской тюрьмы?”.

Когда Викраш вновь связался и доложил, что малышка в управлении, волноваться я по-крайней мере стал значительно меньше. Удивился только спокойствию друга, который еще не взвыл от наверняка разгневанной зельеварительницы. Впрочем, нужно было просто действовать согласно договоренностям, несмотря на эмоции. Они ее до добра не доведут. Да хотя уже. Окажись на моем ректорском месте Викраш, как изначально планировалось, даже бы вникать не стал в мотивы своего отравления. Придушил, и мне отчет предоставил, что так и было.

Размышления о “теплых” отношениях оборотня и зельеварительницы заставили вновь испытывать беспокойство. Надеюсь, Калири хватит ума не обострить ситуацию. Очень хотелось быстрее здесь закончить и вернуться в управление и объяснить девчонке, что готовить план по моему убийству рановато. Однако, игнорировать приказ Его Величества о встрече не в моих силах. Да и этот бал — единственное за последнее время событие в столице, на которое я могу официально явиться, не вызывая вопросов у общественности. Сохранить собственную должность в тайне, в связи с последними событиями, было как никогда актуально.

Конечно, мысли о том, что крысу мы притащили с собой в академию, и моя личность для потомков Схума давно не секрет, были. Но все же, оставались надежды, что если до сих пор на меня нет череды покушений, то у сектантов есть сомнения на мой счет.