Радиация. Реальный мир - Aili Kraft

Недолго табличка отпугивала желающих здесь обосноваться. А отпугнула ли она хоть кого-нибудь? Dein Traum построили незадолго до всемирной катастрофы; многие дома здесь еще не успели выкупить. О новом коттеджном поселке мало кто знал. А те, кто знали, не хотели сюда ехать. Не каждому ведь доложили о количестве продуктов в местном магазине. Когда все рухнуло, люди старались держаться в черте города, рядом с супермаркетами. Кто поедет в глушь, где, возможно, нечего есть?

Видимо, только такие ребята, как эти.

— Что будем делать? — спросил Франк.

Хайди отвернулась от окна и села удобнее.

— Нельзя им показываться, — сказала она. — Не внушают доверия.

Мужчина согласно кивнул.

— Мне тоже. Значит, придется бежать?

— Подожди. — Хайди снова заняла позицию у окна. — Может, уедут.

Франк в это не верил. Не для того мародеры ломали ворота, чтобы развернуться и уехать. Они приехали сюда с конкретной целью: обосноваться. А что? Один из немногих кусочков мира, не тронутый разрушениями и очищенный от зараженных. Места хватит всем, а при наличии людей и машин за продуктами можно ездить в город хоть каждый день.

— Ну, и где зомби? — весело прокричал высокий мужчина с бородой. — Ни одного не вижу!

— Кто-то решил отхватить себе лакомый кусочек! — с хохотом выкрикнула бритоголовая женщина.

— Интересно, кто? — Бородатый явно был под градусом. — Ну же, выходите! Давайте знакомиться!

Франк почувствовал легкий страх. От этой толпы можно было ждать чего угодно. Будь они все коренными немцами, с ними еще можно было попробовать договориться. Конечно, за последние месяцы озлобились даже самые дружелюбные, но врожденный менталитет просто так не выбросишь. Что касается вторгшихся, так они даже тогда, когда еще действовали законы, не отличались особыми тактом и послушанием.

Германия содрогнулась в 2015-м, когда возник Европейский миграционный кризис. Именно тогда в страны Евросоюза начали массово прибывать беженцы с Востока и Африки. Из-за нестабильной обстановки в родных государствах эти люди стали искать убежище в Европе. И нашли. Власти Германии и ряда нескольких других стран, входящих в состав Евросоюза, открыли двери перед «бедными и несчастными», еще не подозревая, к чему приведет скоропалительное решение.

С тех пор о привычной жизни пришлось забыть. Франк, как и многие другие, делал вид, что это не его забота; продолжал работать и убеждал себя, что ничего не изменилось. Намеренно игнорировал жуткие новости о беспределе, учиняемом мигрантами, и считал, что не обязан вариться в этом котле. Ему удалось абстрагироваться от всеобщей проблемы, но это не означало, что он ее не видел или не чувствовал. Будь так, Франк не отказывался бы от услуг такси, видя за рулем темнокожего; не боялся бы ходить ночью по малолюдным районам; не искал бы причин отказать в приеме пациентам с восточной наружностью. И уж точно не ставил бы «лайки» видео с расистским уклоном.

Легче всего игнорировать неудобство, когда оно тебя почти не касается. Легче отводить взгляд на улице, чем смотреть в упор, тем самым провоцируя человека на конфликт. Легче спрятаться от мира, чем жить в нем. Таковой была позиция Франка: выбирать путь, который легче. Намеренно отбрасывать сложности, чтобы лишний раз не перетрудиться и не расстроиться. Упорно не желать выглянуть за рамки своих убеждений. Он внушал себе, что является всего лишь крохотной частицей общества, песчинкой на берегу, — и ничего не надо менять. Так заведено. Так положено. И раз власти (а эти люди всегда приравнивались Франком к богам) решили впустить в страну нелегалов, значит, это правильно. Им-то лучше знать, что хорошо, а что плохо для Германии, чем какому-то психотерапевту с собственными демонами.

Только вся проблема текущей ситуации в том, что от нее не абстрагируешься. Люди, которых и раньше-то не особо ограничивали в правах, теперь обрели полную свободу. Страшно было представить, на что они стали способны.

Немецкая речь мешалась с арабской (или на каком они там языке говорили?), Франк едва их понимал. Еще и стены приглушали голоса. Однако стало ясно: они не собираются уезжать. Тем более сейчас, когда поняли, что кто-то специально повесил табличку на ворота, чтобы отпугивать нежеланных гостей. Такие люди привыкли брать то, что им не принадлежит, поэтому обязательно займут поселок, но прежде обшарят каждый угол в каждом доме.

— Надо уходить, — шепнул Франк.

Судя по взгляду Хайди, она и сама это поняла. Но боялась. Куда они пойдут? Где станут жить? Чем питаться? Здесь у них было все для нормальной зимовки, а что там, снаружи? Долгое время они прятались за высоким забором и почти отвыкли от мыслей о происходящем за пределами Dein Traum. А теперь, среди ночи, им придется покинуть убежище и встретиться лицом к лицу с настоящим кошмаром.

Внезапно Хайди заплакала. Франк вздрогнул, услышав ее всхлип. Хайди никогда не плакала. Всего раз или два за все время. Мужчина пододвинулся к ней и обнял. Голова Рекса лежала у нее на коленях. Псу сполна передалось состояние хозяйки.

— Это конец, Франк, — уткнувшись мокрой щекой ему в грудь, прошептала Хайди. — Куда мы пойдем? Что будем есть? Где будем спать?

— Успокойся. — Франк гладил ее по голове. — Мы что-нибудь придумаем.

— Нечего тут думать. У тебя больная нога, далеко не уйдешь.

— Уйду. Мы вместе, а значит, выживем.

— Не говори, как герой тупого боевика! — Хайди раздраженно ударила кулачком ему в грудь.

Франк тихо рассмеялся.

— Иногда жизнь бывает круче боевика.

Дрожащие руки девушки обняли его.

— Если у нас ничего не выйдет, и мы тут умрем…

— Прекрати! Никто не умрет.

— Дай договорить!

Франк замолчал.

— Если у нас ничего не выйдет, и мы тут умрем, я хочу, чтобы ты кое-что знал. — Девушка выпрямила спину и вытерла слезы с лица. Затем провела пальцами по щеке Франка. — Я, кажется, тебя люблю.

Мир словно перестал существовать. В темной комнате воцарилось напряженное молчание. Даже Рекс поднял голову и с интересом уставился на хозяев.

Их отношения — если это можно назвать отношениями, — начались вчера. Рождество, выпивка, случайный секс. Они просто расслабились, позволили суровой реальности отступить на некоторое время. Вспомнили, что являются живыми людьми, у которых есть потребности. Они не обещали друг другу любви и верности, а просто разрешили себе на одну ночь стать счастливыми.

И теперь Хайди призналась, что любит его. Его — беспомощную частицу равнодушной серой массы! Франк сомневался, что хоть когда-то был кем-то любим. Анна нуждалась в страсти и развлечениях, мимолетные подружки — тоже. Потому, наверное, они и были мимолетными, так как быстро понимали, с кем связались. Реальность Франка состояла из уютного кабинета, личных дел пациентов, антидепрессантов,