Ученица Хозяина Топи (СИ) - Каплунова Александра Laverel

Миланья неверяще руками по волосам проводила раз за разом.

— Как у тебя это вышло? — едва не плача уж от радости завизжала русалка, да хвостом так по воде шлепнула, что Веську всю с головы до ног обдало. — Ой! Прости, пожалуйста! — а сама никак успокоиться не может, все локоны свои пальцами проверяет. — Нет, Вешенька, не зря ты магова ученица! Ну настоящая волшебница. Лита с Митой уж как пытались мне подсобить, так не справились, а они у нас первыми умелицами в плетениях считаются!

Лита и Мита оказались как раз две сестрички беловолосые, что водоросли нужные отыскали. Они теперь от бережка недалеко устроились на большом валуне в траве, да перешептывались.

— Так плетение с раплетением — науки разные, — рассмеялась Веська, заражаясь радостью русалочьей, — рада, что помочь смогла, но гребень то надобно тебе все ж завести, с такой-то гривой, — посоветовала подружке, — а кикиморам не доверяй боле.

— Поняла уж… А гребень… Его ж, понимаешь, подарить должны. Не положено русалкам самим их себе мастерить. При том подарить должен добрый молодец, а в наших краях они почти не появляются, все ж Топь рядом, со своим Хозяином. Да и от деревни далековато мы, — и вздохнула так понуро.

— А ежели я тебя причесывать стану? Так можно?

— Наверное, — отозвалась с сомнением, да неверием каким-то.

— Ой, а нам тоже можно? — вот и Милашины подружки все ж с камня сползли, да поближе к ним подплыли.

— А чего бы нет, — улыбнулась Веська. — А я попробую вам молодца найти, чтоб каждой гребень выдал. Только, чур, к себе его не заманивать, — и пальцем погрозила строго.

— Договорились! — радостно согласились русалки. А после Миланья добавила, — ты бы у огня погрелась, простынешь ведь.

— Твоя правда, — Веська платье мокрое оглядела.

Хворосту набрала быстро, а искорки уж смогла безо всего вызывать, Лесьяр уж научил, для них даже нитей не надобно было. Лишь силу в стихию оформить.

У огня тепло было, хорошо, а в разговорах девичьих время шло незаметно. Уж не жалела Веська вовсе, что этим вечером здесь оказалась. Русалочки вот приятными собеседницами оказались, да так приятно было с кем вот так по девичьи поболтать. Они хоть в озере и давно уж жили, так прежде чем такими стали, примерно одного с Вешей возраста были, разве только Милаша чуть постарше.

— Я уж и не помню прежней жизни своей, — пожала плечами хозяйка озера, — помню только, что несчастной себя ощущала, что вот к озеру лесному пришла, да так и не вышла из вод его. А после уж и другие появились. Тут тогда деревенька недалече была…

— Это ж сколько лет назад?

— Да почем я знаю, не помню уж. Мы-то не меняемся вовсе… — и вот вроде и равнодушно сказала, а все ж в голосе тоска. Веська и сама погрустнела, жаль стало девчонок. — Да ты не печалься так, озеро большое, да к тому ж мы в русалочью неделю можем в любое другое попасть и там остаться. Так раз в год места и меняем, коли тут надоест.

— А я бы хотела вновь на двух ногах по миру походить, — вздохнула Лита.

— Вот в русалочью неделю и походишь, — утешила ее Мита.

— Так еще год до ней почти, считай недавно была. А я хочу насовсем…

— А что, никак нельзя снова человеком стать? — Веша все ж решила спросить.

— Ежели и есть такой способ, нам он не ведом, — Милаша утешительно подружку загрустившую по голове погладила.

Вода за русалками, на мелководье лежавшими, пошла рябью, показалась светлая макушка полоза. А позже и он целиком. Мита с Литой тут же в стороны бросились, да на глубину ускользнули. А Арьян на песок выбравшись, хвост кольцом свернул, да устроился в нем по другую сторону от костра.

— Мне, пожалуй, тоже пора, — потянулась Миланья, хвостом в воде лениво разводы наводя. — Спасибо тебе, еще раз, Весеньюшка. Жду тебя с гребнем, — Веська ей кивнула с улыбкой, да та и скрылась в пучине озерной.

— Наболтались? — спросил Арьян, укладываясь в кольцах мощного своего змеиного хвоста. Веша кивнула снова.

Как с полозом наедине осталась, снова беспокойно себя почувствовала. Особливо сейчас, когда их один лишь хрупкий костерок разделял, а сам Арьян в полной своей змеиной форме пред ней возлежал. Хвост у основания толщины такой, что Веся только двумя руками бы обхватила, пожалуй, а длиной в два ее роста, не меньше. Странно было такое видеть. Вот верхняя половина — парень молодой в расшитой рубахе, а снизу змей…

— Темнеет уж, — вороша угли в костре палочкой, как бы между прочим отметила Веша.

— Темнеет, — согласился Арьян, а сам на нее сквозь пламя смотрит, — знаешь, как красиво отсветы на твоих волосах пляшут?

Веська на него взгляд быстрый бросила, да даже намека на улыбку не выдала.

— Ни к чему это, — пробурчала только.

Арьян улыбнулся плутовато, на спину переворачиваясь, да голову так склоняя, что гриву волос своих белоснежных едва в пламя не сунул. Вешка мстительно представила, что все ж подпалил, окаянный.

— Очень даже к чему, девочка-весна, — и взгляд ее ловит, — что хочу, то и говорю, не думаешь же ты, что указывать мне сможешь?

Веша на ноги поднялась резко.

— Спасибо за вечер и что к Милаше проводил. Теперь то уж я дорогу запомнила, смогу и сама ее проведывать, — поклонилась коротко в знак прощания, — доброй ночи.

И развернулась порывисто на пятках, да к тропке направилась. Не стоит ей этот разговор с ним продолжать. Заведет куда — сама не заметит.

А позади шелест послышался, да такой, от которого кровь в жилах застыла вмиг. Полз змий за ней.

Веша шагу прибавила решительно. Ну не станет же он с ней ничего дурного делать?

— Ты так торопишься? — прошелестел он, нагоняя. Веська старалась не коситься на его хвост, давалось это, правда, с трудом.

— Не хочется по темноте на болотах бродить.

— Не уж то думаешь, я тебя брошу и до башни не провожу? — и такое удивление обиженное в том вопросе прозвучало, что Вешку даже виной кольнуло.

— Тогда проводи, пожалуйста, — прозвучало как-то шибко жалобно, что девице и самой не понравилось.

— А мне что за то будет? — вот ведь наглец! Только что говорил ведь, что не бросит и проводит, а тут уже плату требовать решил.

Сердито на полоза глянула, брови хмуря, да просить того о чем-то зареклась.

— Ну что же ты, неужто обиделась? — посмеивается, играет с ней.

А на болота тем временем сумерки опустились. Вот уж мошкара тучами зашумела, только успевай отмахиваться, хорошо платье с воротом и рукавами длинными, иначе бы точно вся покусанная воротилась.

Замаячили впереди на тропке болотные огни. Арьян на них и внимания не обратил, а Веська остановилась опасливо. Полоз же, заметив, куда та глядит, хитро прищурился.

— Огни болотные для людей опасны быть могут. Уверена, что сама сумеешь миновать? — спрашивает-то как бы между прочим, а сам физиономию ехидную прячет.

— Подумаешь, огни! Я и сама могу похожие призвать! Святъ! — вызвала шар света, что сумеречную округу развеял, да немного храбрости придал. Главное не поддаться ворожбе и с тропы не сойти.

Пошла дальше, а кружащие в воздухе желтоватые шарики света, уж ее заприметили, скользнули по воздуху в сторону девицы не стройной чередой, да закружили хороводом. И слышалась Веше в том хороводе музыка чарующая, да голоса шепчущие. Манили они, завораживали, тянули за собой в сгущающийся сумрак…

— Еще ш-ш-шажок, родная, — это уж голос полоза у самого ушка раздался, — еще шажок и в трясине увязнеш-ш-шь…

Смысл сказанного едва сумел пробиться в завороженный разум. Веська остановилась, головой затрясла, да силу призывая, ту волной вкруг себя послала, огни разметая. Надобно было сразу по ним шарахнуть, а она не сообразила — не привыкла еще силой пользоваться и на ту рассчитывать.

— Смотри-ка ты, — Арьян хохотнул совсем рядом, стоял ведь почти вплотную, за девицей наблюдая с умилением, — справилась!

Веся к нему обернулась, понимая, что уж по щиколотку в воде, да в нескольких шагах от тропы стоит. А полоз, будь не ладен, даже и не подумал ее от огней утащить.