Лезвие вечности - Андрей Быстров

– Какой мужчина? – кассирша округлила глаза. – А, зритель? Так я не знаю, купил билет и ушел.

– Куда?!

– Откуда я знаю? Не мешайте работать!

– Но он выходил в эту…

– Да не видела я! – рассердилась девушка. – Я деньги считала. Отвяжитесь, а то милицию вызову.

Сотрудник АЦНБ с досадой ударил кулаком по ладони.

Несколько минут спустя Слейд звонил Левандовскому из телефона-автомата.

– Илья Владимирович? Здравствуйте, это Мищенко.

– Здравствуйте, – ответил Левандовский таким тоном, будто разговаривал с необязательным должником.

– Вы узнали, в какой больнице Антон Калужский?

– Он в институте Склифосовского. Рана не очень опасная, он поправляется, ходит, я ему звонил…

– Спасибо.

В институт Склифосовского Слейд ехал на такси. Он испытывал некоторую тревогу: не следит ли кто-то за контактами Антона? Но так или иначе, а «кого-то» все равно приходится принимать в расчет.

Выяснив в регистратуре, в какой палате лежит Калужский, Слейд позвонил ему и попросил спуститься.

– А кто вы? – пробурчал Антон.

– Друг твоего отца, – последовал краткий ответ.

Антон появился через пять минут – он справедливо рассудил, что личная встреча предпочтительнее расспросов по телефону. Завидев Слейда, он остановился. Англичанин подошел к нему.

– Не нужно меня бояться, – сказал Слейд. – Я в самом деле хочу помочь тебе.

– Помочь? – Антон отступил на шаг. – Разве мои беды еще не позади?

– Возможно, не только твои. Давай прогуляемся по аллее, поговорим.

– На сей раз у вас нет с собой автомата? – съязвил

Антон.

Слейд искренне рассмеялся.

– У меня его и тогда не было, пришлось отобрать… Знаешь, не очень хочется на кладбище.

– Знаю!

Они вышли и углубились в аллею.

– У вас нет сигарет? – спросил Антон.

Слейд протянул ему пачку «Питера Стивесанта».

– Спасибо. И, если можно, огня. – Он закурил, смачно затянулся. – В палате не покуришь. Так кто же вы, друг отца, чего вы хотите?

– Моя фамилия Долтон, – сказал Слейд. – Я англича­нин.

– Не может быть, – не поверил Антон.

– Почему?

– Акцент. У вас его нет.

– Столь же свободно, как по-русски, я говорю на паре десятков языков, включая арабский, иврит, хинди…

Антон взглянул на собеседника с еще большим недове­рием.

– Я пришел потому, – продолжал Слейд, – что история не закончена. А мне очень хочется опустить занавес.

– Подождите, подождите, – Антон прищурился, – а может, вы агент британских спецслужб? Или еще каких?

– А какая разница? Существенно не это, а то, что уми­рают люди, и мне это не нравится. Ты пострадал незначительно, а кто поручится, что в следующий раз…

– Хорошо, – перебил Антон. – Что от меня требуется?

– Ты запомнил молодого человека в очках? Того, что пришел вслед за нами и сказал, что разыскивает тебя.

– У которого вымогали какую-то дискету? Не представляю, кто это может быть. Но его я запомнил. А что?

– А то, Антон, что тому молодому человеку, по-видимому, угрожает опасность. И тебе тоже.

– Да, но что я могу сделать?

– Зачем-то он искал тебя, – задумчиво произнес Слейд. – И скорее всего, Антон, он все же тебя найдет. И задаст тебе вопросы, пытаясь решить свою проблему, в чем бы она ни заключалась. Но и вдвоем вы ничего не решите.

– Значит, решите вы? – хмыкнул Антон.

– Постараюсь, – невозмутимо ответил Слейд. – По крайней мере, у меня больше возможностей. Так вот, когда он найдет тебя, убеди его, что он должен позвонить по этому телефону. – Слейд вынул записную книжку и ручку, написал номер, вырвал листок и вручил его Антону. – Мистеру Стэну Долтону. Я не рассчитываю, что он позвонит сразу. Он не знаком со мной, и у него нет оснований доверять мне. Но он попал в скверную историю, и она будет становиться все хуже. В конце концов у него не останется иного выхода, кроме как позвонить мистеру Долтону. Это не идеальное решение, однако лучшее из существующих. Пожалуйста, передай ему это слово в слово.

Антон стоял, глядя на листок с телефонным номером.

– Мистер Долтон…

– Да?

– За этим парнем охотится мафия?

– Вероятно.

– И вы думаете, что они охотятся также и за мной? Но почему?

– Я не думаю, что они охотятся за тобой, – покачал головой Слейд. – Но ты близок к эпицентру… И попадаешь в радиус поражения.

– Тогда, может быть, мне скрыться… Бежать? Слейд пожал плечами.

– Во-первых, куда и как? А во-вторых, бежать – значит, привлечь к себе внимание и переместиться в самый центр мишени. Возвращайся домой, Антон. Поговори с тем парнем, когда он появится, попытайся его убедить. И не вздумай игнорировать мой совет. Со мной ты выиграешь, без меня проиграешь.

– Но скажите хотя бы, – взмолился Антон, – чего именно я должен остерегаться?

Ему показалось, что в долгом взгляде англичанина промелькнула тень печали.

– Не знаю, – сказал Слейд. – Не знаю.

15

Это был мир причудливых форм и очертаний, мир иллюзий и недоговоренности. Тут вздымались к небесам сотканные из паутины серебряные лестницы, хрустальные двери завлекали и обманывали, зеркальные лабиринты томили предчувствием разгадки. Но стоило заглянуть за последний поворот, как все начиналось сначала… Этот мир населяли добрые гномы в изумрудных одеждах, небывалые звери с огромными грустными глазами, смеющиеся феи, колдуны и волшебники. Здесь случалось то, чего не могло случиться нигде и никогда, и на недоуменные вопросы давались лукавые ответы. Здесь было весело и страшновато, и отсюда не хотелось уходить.

Борис Градов целый час бродил по выставке живописи Ольги Иллерецкой. В уголке обнаружилась пара-тройка обещанных теледикторшей «лаконичных пейзажей» и столько же этих, как их… «глубинных психологических портретов». Борис мысленно похвалил телевидение за правдивость, но если он надеялся встретить на выставке саму художницу, то пока надежды не оправдывались.

Подойдя к пожилой смотрительнице зала, Градов отрекомендовался репортером газеты «Культура» и вежливо спросил:

– Как бы мне повидаться с Иллерецкой? Редакция заказала интервью.

– Да вон она, – указала рукой старушка, – беседует с Павловым, критиком.

– Как же я ее не заметил, – пробормотал Борис.

– А она только что пришла.

Изящная девушка в джинсовом костюме, с короткими светлыми волосами стояла спиной к Борису и что-то увлеченно доказывала вальяжному дяде, который меланхолично кивал.

Градов отошел к дальней стене и тронул за плечо молодого человека, созерцавшего картину с мистико-косми-ческим сюжетом.