Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса - Джеффри Бибб

Аменхотеп, несмотря на слабеющие силы, откликнулся на их просьбы. Хотя он был слишком стар и болен, чтобы лично возглавить войска, что было обязанностью и привилегией фараона, он отправил в Сирию армию, которая без единого сражения вытеснила Азиру в пустыню. Старые беженцы Библа и других прибрежных городов вздохнули с облегчением.

Спустя два года пришло сообщение о смерти старого фараона, и его сын стал очередным Аменхотепом – четвертым по счету. Новому фараону было одиннадцать лет.

Наступил 1377 г. до н. э. Старшему поколению критских беженцев было уже далеко за шестьдесят. Они чаще вспоминали прошлое, чем думали о будущем. Мысленно они возвращались в золотые годы своей юности, когда на Крите был мир, а Кносс был центром мировой торговли. Мир на морях пал вместе с Кноссом, и представлялось в высшей степени сомнительным, что Египет сможет сохранить мир на земле. Годы шли, и самая консервативная часть жителей Леванта лелеяла надежду, что юный фараон, повзрослев, сохранит прежний дух династии и путем демонстрации силы в Сирии подтвердит господство в ней Египта, устрашив врагов, которые угрожали и внутри, и извне. Через некоторое время стало ясно, что юный Аменхотеп находится под влиянием матери – царицы Тии, и даже пошли слухи, что он у себя дома ввязался в ссору со жречеством.

Беженцам с Крита было под семьдесят, когда пришли вести, что принц Азиру возобновил грабежи, а армия Суппилулиумы находится в Ямхаде, у ворот Сирии. За свою долгую жизнь эти люди видели, как царь Востока и царь Запада, Вавилон и Кносс, пали перед врагом с севера, и вот теперь появился новый враг. И конечно, великий Египет сможет сдержать врага, который неумолимо прокладывает себе путь на юг.

Изображение летучей рыбы с минойской фрески из Филакопи на Эгейском острове Мелос

Обычно считается, что за историей о Тезее, сыне афинского царя, который добровольно вызвался присоединиться к юношам и девушкам, ежегодно отправляемым для принесения в жертву Минотавру, получеловеку-полубыку, жившему в лабиринте Кносса, лежит некоторая историческая правда. Впоследствии Ариадна, дочь царя Кносса, помогла юноше убить Минотавра и сбежать вместе с ней с Крита. Возможно, эта история в какой-то степени отражает подтвержденное археологами завоевание Крита ахейцами Греции около 1400 г. до н. э. Было много попыток совместить археологические свидетельства и легенду в более или менее убедительную историю, и настоящая глава представляет собой не что иное, как еще одну подобную попытку. А о событиях в Египте, Сирии и Месопотамии, с другой стороны, есть довольно много неопровержимых исторических материалов.

Система письма, используемая завоевавшими Кносс греками, была не той, которую мы знаем сегодня и которая зовется минойской. Ее недавно расшифровал Майкл Вентрис. Это не алфавит, а слоговое письмо, но язык, который записывался этим письмом, безусловно, греческий. Долго считалось, что греческие таблички, написанные минойским письмом Б, предшествовали в Кноссе греческому завоеванию города. Недавно это утверждение было оспорено, но в любом случае никто и никогда не выдвигал предположения о том, что правители Кносса до его завоевания греками говорили по-гречески.

Минойское линейное письмо Б развилось как упрощенная форма минойского линейного письма А. Расшифровка минойской письменности А продолжается. С уверенностью можно утверждать только одно: язык, записывавшийся при помощи минойского письма А, не греческий. Вероятно, это язык, на котором говорили на Крите до завоевания греками. Здесь он назван старым критским.

Глава 5

Царь-философ

1370–1300 гг. до н. э

В раннем детстве принцесса Анхесенпаатон верила, что город, в котором она живет, тянется до самого конца земли. Она редко выходила за пределы дворца, который и сам казался ей бесконечным. Но, когда она изредка выезжала на колеснице вместе с отцом и матерью, ей казалось, что широкие прямые улицы никогда не кончатся.

Даже если дома и храмы заканчивались и начинались пески пустыни, в отдалении опять виднелись строения и улицы. Там суетились архитекторы, размечая планы будущих сооружений, а толпы рабов тянули повозки, на которых были уложены булыжники и каменные плиты.

Анхесенпаатон родилась в 1370 г. до н. э. Она была третьей дочерью фараона Эхнатона и его божественной супруги Нефертити. В это время столица двух царств Египта была новым городом и быстро росла. Ее назвали Ахетатоном, городом, где встает бог-солнце, а там, где он спускается, до недавнего времени находилась лишь пустыня между Нилом и горами. Двор переехал сюда даже раньше, чем завершилась постройка дворца. Придворные жили в роскошных шатрах, которые и сейчас, в разгар лета, нередко ставят в дворцовых садах. А ее отец лично надзирал за строительством дворца и храма бога солнца – двух первых сооружений города.

В те первые годы у принцессы была очень счастливая семья. Ее отец – высокий, худой и стройный мужчина – обычно бывал веселым, хотя мог быть и мрачным, очень занятым, а иногда и больным. Ее мать была самой красивой женщиной, какую Анхесенпаатон доводилось видеть. Принцессы бродили по всему дворцу, забираясь в самые дальние уголки. Их теперь было шестеро, и все они, конечно, были богинями. Домашняя челядь, министры – все к ним и относились соответственно, что, безусловно, делало их жизнь в высшей степени прекрасной.

Свою божественность принцесса считала само собой разумеющимся фактом, поскольку знала, что происходит из древнейшего царского рода, взявшего свое начало от Яхмоса, освободителя Египта, больше двухсот лет назад. Она и ее сестры были полностью божественными созданиями, потому что их мать Нефертити тоже принадлежала к сонму богов, являясь законной сестрой их отца Эхнатона. Они весьма сочувствовали своему единокровному брату Тутанхатону, который был только наполовину богом, поскольку его мать была обычной смертной женщиной. Однако они знали, что это только временно. Однажды, когда их отец отправится в долгое путешествие к его гробнице в восточных горах, которая являлась вратами, ведущими в жилище богов, Тутанхатон, конечно, станет фараоном и настоящим богом. И тогда он женится на старшей из сестер – Меритатон.

«Новое искусство» в Ахетатоне. В ответ на тенденцию изображать фараона больше и красивее, чем в жизни, Эхнатон, похоже, поощрял своих художников практиковать реализм, граничивший с карикатурой. Этот портрет Эхнатона с одной из его дочерей обнаружен среди руин Ахетатона (Тель-эль-Амарна)

В те дни все было ясно, понятно и предопределено великим богом, о котором они так много слышали. Казалось, все только и делали, что говорили о владыке жизни – боге Атоне, который показывался человечеству в виде солнечного диска. Их отец нередко сажал принцесс на колени и с сияющими глазами рассказывал о единственном боге, который правит всем миром, даже за границами Египта, любящем отце не только божественного царского семейства, но и всего человечества. Их бабушка – царица Тия – была более конкретной, и именно она впервые рассказала принцессам о борьбе со жрецами старой религии и о до сих пор существовавшей оппозиции правлению нового божества. Хотя царица старалась говорить как можно проще, девочки мало что поняли о подоплеке событий, которую она вкратце набросала. Она поведала принцессам, что жрецы Амона в старой столице – Фивах – всегда обладали привилегией провозглашать нового фараона, которого тогда считали сыном Амона, а не Атона. Это теперь известно, что Амон, как и Ра Северного Египта, был всего лишь одним из ликов великого божества – Атона. А в старые времена оба считались разными божествами солнца и Атона даже рассматривали как второстепенный облик Амона. В разные времена, когда сменявший своего предшественника фараон был лишь наполовину богом, будучи сыном смертной матери, ему приходилось делать богатые дары и давать самые разные обещания жрецам Амона, прежде чем они соглашались объявить его новым фараоном. Поэтому жрецы в Фивах стали очень богатыми и могущественными, почти такими же, как сам фараон. Жрецы Ра в Нижнем Египте были обеспокоены ростом этой церковной силы в Верхнем Египте и, сами будучи богатыми и авторитетными, пытались отвоевать влияние на фараона. Семьдесят лет назад, когда на трон взошел дед Эхнатона – Тутмос IV, они одержали верх, поскольку он открыто объявил, что Ра обещал ему трон, когда он однажды уснул у подножия Сфинкса в Мемфисе.

Это заставило жрецов Амона действовать. Они дали понять супругу Тии, Аменхотепу III, когда тот взошел на трон, что признают его жену божественной особой, только если он открыто выкажет свое предпочтение Амону, восстановив великий храм в Фивах. Глаза бабушки принцесс стали злыми, когда она вспомнила о величайшем оскорблении, которое ей пришлось проглотить, но храм был восстановлен. Однако при перепланировке храма была найдена маленькая святыня Атона, бога солнечного диска.