Заклятие короля - Линдси Пайпер

Он схватил ее за руку со щитом и подтянул к себе.

— Теперь кто должен не отставать?

— Неидеальная ситуация, да? Придумай что-то. Быстро. — Она была предельно серьезна.

Да. Дракон подери, да.

Вопли толпы стали оглушительными. У противоположной стены Клетки Вэйл и Урман шагали, обходя друг друга по кругу, словно специально дразня Лето своими свободными ногами. Вэйл вертела свое длинное копье, превращая его в смазанный диск — готовилась к ударам, которые пару се­кунд спустя могли стать для них смертельными. Урман был вооружен двумя серпами, без щита. Подгадав нужное время, трикстер из клана Тигони мог превратить свои серпы в элек­трические проводники.

— Я выйду вперед, — сказал Лето. — Оставим максимум слабины, чтобы я мог двигаться. Вэйл становится непредска­зуемой в своей ярости, но мы с ней тренировались. Урман, скорей всего, постарается поджарить нам мозги. Прикрывай мне спину и сделай все, чтобы поджарить их первой.

— И как мне это сделать, не зацепив и тебя заодно?

Звон колокола объявил о начале боя.

— Выяснить это — твоя задача.

Вэйл обрушилась на них сразу же. Воины Пендреев были наделены даром ярости настолько сильной, что она в свое время обрела свое собственное определение: берсерк. Севе­ряне и Кельты поклонялись этой силе. Лето считал ее самым вульгарным методом атаковать своего противника. Что, впрочем, не имело значения, когда дело касалось Вэйл. Она вертелась вокруг них по совершенно непредсказуемым тра­екториям. Которые на самом деле были прекрасно просчитанными и идеально выверенными линиями атаки. Она ни разу не сбилась с шага, не покачнулась, не отвела копья, пре­вращаясь в ожившую мясорубку.

Лето парировал булавой и щитом. Выбросил руку вперед. Схватил наконечник ее копья. Боль прошила руку от запястья к плечу. Вэйл потеряла скорость. Лето поймал ее за шею и швырнул спиной на сетку ограды.

Восхищенные вопли толпы добавили адреналина в кровь, и без того кипевшую от боя.

Ошейники активировались снова, заставляя их пойти врукопашную. Вэйл пришла в себя, но ее копье было слома­но. Она импровизировала с артистизмом опытного воина.

Урман вертел своими серпами, стараясь достать Нинн сбо­ку. Она парировала, насколько позволяла ей цепь, вскинув щит под острым углом. Агрессивность ее защиты компенсировала все недочеты техники. Даже Урман вынужден был отступить. Ровно на шаг, чтобы вновь набрать скорость и возобновить ре­жущие атаки. Короткие волосы Нинн слиплись от пота в подо­бие игл, щеки блестели в свете прожекторов. Лето никогда не видел таких светлых глаз, как у нее, — сияющих диким азар­том, словно подсвеченных изнутри новым оттенком пламени.

Ошейники включались и выключались, снова и снова. Цепь, соединившая его с Нинн, не позволяла Лето войти в привыч­ный ему ритм боя. Но были моменты, потрясающие момен­ты, когда он знал, что победа у них в руках.

— За спину! — крикнул он Нинн.

Она подчинилась. Сразу же. Лето коротко улыбнулся.

— Хватит с тебя рукопашной. Старайся не попасть под бу­лаву. Не опускай щит. И выдай уже свои Драконом драные фейерверки.

Как только дар вернулся вновь, Лето сосредоточился на сдерживании обоих противников. Не стараясь их поразить. Просто удерживая подальше от Нинн. Цепь на ноге казалась ему продолжением тела. Вначале он думал, что Нинн станет всего лишь помехой. Теперь полагался на нее и ждал от нее силы, которой еще не знала эта арена.

Разряд молнии сорвался с серпов Урмана. Лето принял удар на щит. Электричество прошило его левую руку.

— Лето?

— Онемела. Не слушается.

Урман атаковал снова, но Лето сумел уклониться. Он был рожден в клане Гарнис. Он был достаточно быстр, чтобы обо­гнать молнию.

Вэйл закричала — атаковала их звуковой волной. Даже без дара, одного только голоса было достаточно, чтобы оглушить Лето с его обостренным слухом. Она разорвет его барабан­ные перепонки до конца этого боя. Он собрался парировать удар копья, но глина под ногами поддалась. Ноги заскользи­ли. Лето принимал удар за ударом, ловя их на щит онемев­шей, почти парализованной руки. Движениями щита управ­лял только плечевой сустав. Ни грации. Ни точности. Но он удерживал позицию и готов был остаться на ней до утра, па­рируя копье Вэйл.

Потому что спину его обжигал жар. Вначале Лето принял его за очередную вспышку молнии Урмана, готовую отделить еще часть его нервов от мозга. Но Урман упал на глиняный пол. С мечом Нинн, насквозь прошившим бедро. Дракон по­дери, когда она только успела?

Жар нарастал. Маленькие фейерверки искр взрывались то тут, то там. Водопад света.

Нинн.

— Ложись! — закричала она.

Лето ударился коленом о пол Клетки. Вскинул щит, прикры­вая голову и шею. Чистый инстинкт. Взрывная волна впеча­тала его лицом в глину. Резкий крик прорвался даже сквозь шум толпы. Он застонал от боли и этого невозможного зву­ка — звука, с которым Нинн снесла крышу Клетки. Толпа во­пила от восхищения и паники. Даже в эпицентре хаоса Лето не мог не испытывать отвращения к этим лицемерным людям.

Вы же хотели увидеть наш бой. Вот как мы бьемся.

Прожектора на восьми опорах Клетки взорвались. Арену теперь освещал лишь шипящий и искрящийся дар Нинн.

Лето рискнул приподнять голову и улыбнулся. Широко, не сдерживаясь. Урман все еще лежал на спине. От его бедра поднимался дым, там, где огненный шторм коснулся меча в ране. Побеждает сильнейший Тигони. У Урмана не было ни шанса. Вэйл дрожала, прислонившись к столбу опоры. Сжимая в руках два огарка, которые раньше были ее копьем. Ее глаза превратились в два круглых диска. Если бы ее грудная клетка не содрогалась от яростных попыток вдохнуть, Лето принял бы ее за труп.

Он обернулся, чтобы поздравить свою напарницу, но об­наружил, что та тоже не удержалась на ногах. Нинн рухнула навзничь на глиняный пол. В центре ее щита зияла огромная дыра с обуглившимися краями.

Цепь все так же соединяла их лодыжки.

Он бросил оружие, поднялся на колени и намотал слаби­ну цепи на предплечье, к которому понемногу возвращалась чувствительность. Подхватил Нинн под мышки. Приподнял ее. И тряс, пока Нинн не ахнула. Ее глаза уже не сияли чи­стым серебром, но странное разноцветное свечение осталось в них. Поблекло. Возможно, было потрачено на удар. Но от него все так же перехватывало дыхание.

— Не могу, — она закашлялась и чуть не упала. — Не смо­гу идти.

— Еще как сможешь, — сказал он низким и страстным го­лосом. — Я не стану нести тебя, неофит. Ты должна поднять­ся сама. Чтобы принять их аплодисменты.