Его огонь горит для меня (СИ) - Муратова Ульяна

— К сожалению, у меня нет выбора. — грустно ответила я.

— Завтра посмотрим, может найдётся тебе попутчик в сторону Сарканы.

Запершись в своём временном пристанище, я упала на кровать прямо в одежде. Слёзы душили, но я постаралась продышаться и успокоиться. Кому есть дело до моих слёз? Положив сумку на единственный стул, я решила пересчитать свою наличность. До этого мне не приходилось беспокоиться ни о еде, ни о проживании, поэтому я тратила деньги без счёта, только примерно представляя остаток.

А осталось у меня сорок шесть золотых, пятнадцать серебряных и три медяшки. Знать бы ещё сколько медяшек в серебряном и сколько серебра в одном золотом. Хорошо бы если по сто. Раньше сдачу я даже не пересчитывала, а стоило. Разноцветные монеты до сих пор не ассоциировались с настоящими деньгами, но пора отвыкать от привычек родного мира.

Сложив деньги обратно, я забралась под одеяло и уснула.

Глава 20

Утро началось ещё ночью. Мой спутник постучал в дверь и велел быть готовой через десять минут. Приведя себя в порядок и взяв два сухих завтрака у хозяйки трактира, я вышла во двор, где царило небольшое столпотворение. Нужно запомнить, что искать попутчика стоит с утра пораньше. Или даже на ночь глядя. Суровые на вид мужики обсуждали цены на муку, качество весенних дорог и половодье, которое может стоило ожидать, а может и нет.

Забравшись на знакомое место, я отдала завтрак.

— Господин Торсоль, можно вопрос?

— Задавай.

— Сколько серебряных в золотом и медяков в серебряном?

Возница посмотрел на меня удивлённо, но ответил.

— Так по пять дюжин.

— Спасибо!

Дальше мы ехали молча. Встретив необыкновенно яркий розовый рассвет, я задремала. Спутник предложил мне перебраться с козел в саму телегу, что я и сделала. Найдя уютное местечко, я завернулась в одеяло и честно дрыхла почти всё утро. В таверне, где мы остановились перекусить в обед, кормили гуляшом с тушеными овощами и сушеным чёрным хлебом. Я съела горячее, а сухари убрала про запас.

— Долго собираешься скитаться?

— Как получится.

— Стало быть нету у тебя плана?

— Есть примерный.

Мы помолчали.

— Говорят, невеста у императора была бледноглазая, рыжая да из другого мира. — господин Торсоль смотрел на меня сощурившись.

— Разное говорят, — равнодушно пожала плечами я.

— И с чего бы невесте сбегать из дворца? — как бы невзначай спросил мой спутник.

— Понятия не имею. Я не невеста императора. — видимо, почувствовав, что я не лгу, собеседник оставил меня в покое. Своей необычной внешностью я буду выдавать себя везде. Единственный вариант — податься к варварам. Но какие они? Не будет ли хуже? Чем они заслужили своё название? Или стоит попробовать двинуться в Ковен? Мне в пару явно нужен маг. Каким бы привлекательным ни был вариант отсидеться у чьей-то тётушки, резерв сам себя не пополнит, а без него встреча с колдуньей пройдёт не в мою пользу. В Саркане — Магистрат, в первую очередь можно отправиться туда. А уже затем в Ковен, если дело не выгорит, и возлюбленный не сыщется.

Вообще, хорошую мне задачку задала богиня, со звёздочкой. Найти мага, влюбиться и влюбить его в себя, и всё это в кратчайшие сроки. Как я должна это сделать? На улице к прохожим приставать? «Господин хороший, не желаете ли поделиться резервом, домом и кошельком с иномирной девушкой? Магичить она не умеет, готовит полтора блюда, рукодельница из неё посредственная, но зато может на гитаре вам играть по утрам вместо завтрака».

Так и представляю толпы алчущих мужиков, слетающихся на такое сокровище. Может, зря я уехала? Во дворце хоть Аркай был, вышла бы за него замуж, он вроде предлагал. Внутренне содрогнувшись, представила себя в постели с Аркаем. Если всё остальное у него такое же исполинское, как и он сам, то порвал бы он меня на лоскуты.

А вот с Шалем было весело, я даже собиралась его простить когда-нибудь потом. И с Синнаем было хорошо, он добрый и такой трепетный, и я ему искренне нравилась. Смогла бы я полюбить Сина? Вряд ли. Тогда уж Шаля, он был как-то ближе. Ну да, староват, но маги долго живут, может, он и меня ещё переживёт. Сабля опять же классная у него и чувство юмора есть. Или можно было бы выбрать Сарлема, он был мне симпатичен своей невозмутимостью, было рядом с ним как-то спокойно что ли. Интересно, какой он маг?

К Аркебору подъехали, когда солнце было ещё высоко. Мой спутник ушёл по делам, а я осталась сторожить телегу.

— Смотри, вон из того дома через два дня поедет караван прямо в Саркану. О тебе их предупредил, проезд выйдет в одну серебрушку, ни еда, ни ночлег не входят в стоимость, только транспорт. Выезд утром до первых петухов, опоздавших не ждут. Две ночи можешь поспать у госпожи Марики, за ночлег она с тебя не возьмёт, только за еду. А мне пора обратно, товар сейчас сгрузят, и я сразу двинусь.

— Спасибо вам большое! — искренне поблагодарила я.

Семья Марики встретила меня с любопытством. К счастью, мой зеленеющий на лице синяк и огромная царапина на щеке не вызвали вопросов, а только молчаливое сочувствие со стороны матери семейства.

Детей здесь было аж семеро, подозреваю, что пустила меня к себе госпожа исключительно в виде новой игрушки. Разочаровывать я никого не стала, достала огромную гитару из маленького чехла, чем сразу завоевала все семь сердечек, а потом спела что вспомнила из детских песенок.

Моих юных зрителей хватило на час. Следующий час я развлекала их тем, что доставала и убирала в сумку разные крупногабаритные вещи. Малыши с удовольствием играли в «волшебную сумку» из выданного мамой мешка, причём умещаться туда предпочитали сами.

За ужином я немного рассказала про столицу, про дворец и новое любимое блюдо придворных — пельмени. Госпожа Марика взяла с меня торжественное слово завтра же научить её этому кулинарному шедевру и пообещала денег с меня за еду не брать. На вопрос имелись ли в Аркеборе маги, она ответила, что имелись два пожилых лекаря, один городской маг (женатый) и один юный маг (бедовый). Здраво рассудив, что старики и женатики меня не интересуют, а бедовости мне и своей достаточно, я отошла ко сну. Ночью дети просыпались и плакали, вызывая у меня вьетнамские флешбэки о бессонных ночах с болеющими гриппом племяшками. Марика показалась мне очень милой, но семь детей — это перебор! Я вообще больше двоих не хочу.

Утро началось с двух слегка сопливых и чумазеньких мордашек рядом с моим лицом. Мордашки хотели играть, причём желательно громко и сверху на мне. Установив границы дозволенного (вернее, их полное отсутствие), я поддалась соблазну и научила их играть в кучу-малу. На крики сбежались остальные дети, но правила рассказать мне уже не дали, поэтому дальше у нас была куча-мала бессмысленная и беспощадная.

Выбравшись с небольшими материальными и большими репутационными потерями, я отправилась в ванную и на кухню. Марика жарила целый противень омлета. Её муж сидел за столом, и вид у него был абсолютно флегматичный и безучастный. На детские крики он не реагировал никак, возможно, был глух от рождения или, что более вероятно, оглох в процессе.

Затем все детки были накормлены, одеты, обняты и расцелованы мамой, а отец хоть и смотрел строго, но было видно, что малышей своих любил. Когда солнышко вышло во двор, дети сами надели куртки, одели младших и высыпали дружной ватагой на свободу, где, судя по крикам, их уже ждали ребятишки из соседних домов. Дома стало потише, а Марика села за стол и какое-то время молча смотрела в одну точку. Обретя внутреннее равновесие, она предложила заняться пельменями.

Лепили мы споро и с удовольствием. Хозяйка попутно показала мне рецепт местных пирогов, одарила баночкой варенья и рассказала, сколько каких детей растёт в домах по округе. Закончили мы к обеду, загнали детей домой и представили им блюдо, которое Марика гордо называла «новая страсть императора». Разубеждать я её не стала, тем более что император у них действительно страстный — аж тринадцать любовниц фригидный мужик содержать не станет.