Страна Желанная - Илья Бражнин

С трудом одолевая крайнее утомление, Глебка развёл небольшой костерок и испёк на углях половину всего запаса картофеля. Дожёвывая последние картофелины, Глебка то и дело ловил себя на том, что засыпает. Ватник на груди его был расстёгнут. Костерок дотлевал. Вместо жара костра в грудь пахнул холодный ветер, который пронёсся поверх Глебкиной головы над обрывом, метнув в овраг лёгкое снежное облачко. Алмазное облачко коснулось полуобнажённой груди, но Глебка не почувствовал его холодного прикосновения. Не видел он и мерцавших высоко над ним звёзд. Казалось, от них и струится на землю усиливающийся с каждым часом холод. Весна, одолевавшая днём зиму, к ночи сдавала все свои позиции.

Буян был тут же, подле Глебки, и собачье сердце его было полно смутной тревоги. Он беспокойно посмотрел на приготовленную для ночёвки пещерку. Там было теплей, там следовало спать. Буян сел рядом с Глебкой на снег и стал тихонько поскуливать. Когда скулёж не помог, он стал негромко и нетерпеливо взлаивать. Но и это не разбудило спящего. Тогда пёс лизнул его несколько раз в лицо, но Глебка не шевельнулся. Чем неподвижней и безразличней он был, тем беспокойней и решительней становился пёс. Он хватал Глебку зубами за ватник, теребил рукав, тянул в пещерку, повизгивал. Наконец, рванул свешивающееся меховое ухо заячьей шапки. Шапка поползла по Глебкиной голове вниз, и это оказало должное действие: Глебка мгновенно проснулся и схватился рукой за шапку. Пёс запрыгал вокруг него, продолжая дёргать и тянуть к пещерке. Всё ещё придерживая рукой шапку, Глебка оглядел окружающее, не понимая, что происходит. Потом сознание вернулось к нему. Он услышал сердитый лай, увидел прыжки Буяна и понял, чего от него хотят, понял и подчинился требованиям пса. Став на четвереньки, он прополз внутрь пещерки, сколько можно было замёл вход снегом и привалился к задней стенке логова, пристроив возле себя ружьё. Буян, вползший следом за ним, повозился с минуту, пристраиваясь поудобней, потом затих, прижавшись густым мехом к Глебкиной груди. От него пахнуло каким-то домашним теплом. Глебка почувствовал его горячее дыхание около шеи и, глубоко вздохнув, закрыл, глаза. Ветер тоненько пискнул перед входом в начинавшее уже согреваться логово, но писк был бессилен и слаб. Его не расслышал даже Буян, спокойно прикрывший, наконец, свои карие собачьи глаза...

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ВЫСТРЕЛ И ЛЫЖНЯ

Глебка двигался лесом, зорко поглядывая по сторонам. Время от времени он останавливался и, сняв ушанку, напряжённо прислушивался. Лес стоял безмолвный и недвижный, освещённый ярким весенним солнцем. Он казался сегодня просторным и нарядным. Осевший за последние дни снег покрылся довольно плотным настом. Его припудрил выпавший ночью снег. На нём ясно проступали замысловатые петли заячьего малика. На широкой поляне путано наследила охотившаяся ночью лисица. Под сосной валялись чешуйки шишек, хвоя, мелкие веточки, всякий мусор, сброшенный вниз завтракавшей на высоком суку белкой. Дважды натыкался в это утро Глебка на волчий след. По глубине, явственности и силе отпечатка Глебка угадал, что прошёл не один волк, а небольшая стая. Волки шли друг за другом, шагая след в след и оставляя на снегу общий отпечаток. Много интересного могли бы рассказать следы на снегу о том, что делалось ночью в лесу.

Но Глебка не обращал сегодня на эти следы никакого внимания, как не обращал внимания на серебряное вешнее солнце и на праздничный искристый убор повеселевшего леса.

Он искал доказательств того, что правильно идёт, что близок к цели. Он жаждал увидеть лыжню, или накатанную дорогу, или деревенскую околицу, услышать скрип санных полозьев, или ещё лучше - выстрел. Выстрел или лыжня это было бы лучше всего: это сразу определило бы его положение и указало бы верное направление.

Но время шло, а никаких примет близости человека не виделось. С каждым часом, а потом и с каждой минутой пути поиски казались всё более безнадёжными. Видно, он ушёл куда-то в сторону от населённых мест. Леса северные неоглядны и дремучи. Заблудиться в них легко. Сгибнешь ни за что, свалишься обессиленный где-нибудь под лохматой угрюмой елью, да так и не встанешь больше. Чем дальше, тем более мрачные мысли приходили Глебке в голову. Он остановился, привалясь спиной к белому холодному стволу толстой берёзы, и в полном отчаянии закрыл глаза. В ту же минуту он услышал далёкий гром орудийного выстрела и лай Буяна.

Глебка вздрогнул и весь вытянулся, повернувшись в ту сторону, откуда раздался выстрел. Теперь он знал, где находится фронт, в какую сторону идти. Ему вдруг стало жарко. Он сорвал с головы ушанку и жадно прислушался. Снова вдалеке раздались один за другим несколько орудийных выстрелов. Глебка засмеялся. Это было совсем неожиданно, неожиданно, даже для него самого. Он стоял, прислонясь к голой обмёрзшей берёзе, усталый, голодный, и смеялся. На душе у него сразу стало легко. Смеясь, он повернулся к Буяну, только теперь обратив, наконец, внимание на его отрывистый призывный лай.

- Ну чего ты? - откликнулся Глебка на его призыв и пошёл к маячившему между деревьев в сотне шагов от него псу.

Буян ещё усердней залаял, не переставая бегать взад и вперёд вдоль протянувшейся меж стволами лыжни. Когда Глебка подошёл вплотную, Буян остановился и завилял хвостом, приглашая полюбоваться находкой. Находка была чрезвычайно важна, но она не удивила Глебку. Ему показалось, что так и должно было быть: после услышанных им выстрелов отыскалась лыжня. Все сомнения позади. Глебка сдвинул ушанку к затылку и сказал Буяну:

- Пошли, давай.

Он стал на лыжню и двинулся по ней к югу. Буян побежал впереди него. Идти было не очень удобно. Глебкины охотничьи лыжи были широки, а лыжня узка, так как прокладывали её обычными солдатскими лыжами, во множестве привезёнными американцами и англичанами. Глебка не раз видел эти выкрашенные в белую краску лыжи, и ему хорошо знаком был оставляемый ими узкий следок с выдавленным посредине округлым валиком. Глебка шёл этим следом километра полтора. Потом увидел ещё одну лыжню, убегавшую в обход поросшего молодыми сосенками пригорка. Осторожно обойдя пригорок, он наткнулся сразу на две новых лыжни. Оглядываясь по сторонам, он прошёл ещё с километр и убедился, что окрестности перечерчены следами лыж, идущими во всех направлениях.

Он остановился и тихонько подозвал к себе Буяна. Надо было подумать, что делать дальше. Очевидно было, что где-то поблизости находится много рыжих шуб. Если бы это был отряд, двигавшийся по определённому курсу, следы лыж имели бы одно направление. Но лыжни разбрелись в разные стороны; кроме того, среди них были и совсем свежие и старые, уже полузанесённые снегом. Всё это значило, что по этим местам рыжие шубы бродят постоянно. Но сколько их? Что они здесь делают? Далеко ли они сейчас? Ни на один из этих вопросов Глебка ответить не мог. В то же время он понимал, что, не зная всего этого, вперёд двигаться опасно. В любую минуту можно напороться на каммана или белогвардейца, и тогда всему конец.