Совершенно секретно: Альянс Москва — Берлин, 1920-1933 гг. - Сергей Горлов

С 19 августа по 17 сентября 1928 г. в СССР по приглашению советского правительства находилась делегация во главе с начальником штаба райхсвера Тэломбергом. В состав делегации входили генерал Э. фон дем Бусше-Иппенбург, командиры полков полковники Фр. Кохенхаузен, Э. Кестринг, майор В. Бешнит (разведка), капитаны X. Хельмих (разведка), О. Хартман (контрразведка) и К. Галленкамп (адъютант Бломберга). Целями визита были осмотр военных школ в Казани, Липецке, а также «Томки», установление личных контактов с ведущими руководителями РККА и изучение Красной Армии. В ходе осмотра «Томки» был выработан совместный протокол о дальнейшем расширении действовавшей там установки и проведении опытных работ с газами. Отметив хорошее состояние школ и их практическое значение для подготовки кадров, Бломберг подчеркнул, что основную выгоду от работы школ получили, конечно, немцы. Затем делегация Бломберга присутствовала на воздушных маневрах под Гомелем и на маневрах УВО под Киевом. В Москве и Ленинграде Бломберг встретился практически со всеми руководителями РККА (наркомвоенмор Ворошилов, начальник Штаба РККА Шапошников, начальник УВВС Баранов, начальник ВОХИМУ Фишман, новый командующий ЛВО Тухачевский, зам. командующего УВО Блюхер). Он очень высоко оценил всех лидеров РККА.

Переговоры с Бломбергом Ворошилов начал с «польского вопроса», сказав буквально следующее:

«Не только от имени Красной Армии, но и от имени правительства Советского Союза я хотел бы заявить, что в случае нападения Польши на Германию Россия готова оказать любую помощь. Может ли Советский Союз в случае нападения на него Польши рассчитывать на Германию?»

Ворошилов подчеркнул, что данный вопрос для СССР решающий. Бломберг дал уклончивый ответ, сославшись на то, что это является «вопросом большой политики, которая находится в компетенции политических ведомств». О Тухачевском (ему в ту пору было 35 лет) он записал, что его отставка с поста начальника Штаба РККА объясняется несогласием правительства с его высказываниями о превентивной войне против Польши и опасениями, что он мог бы возглавить переворот в СССР.

Особый интерес представляют записи Бломберга об РККА. Общее впечатление — «весьма благоприятное», Красная Армия стала «фактором, с которым следует считаться. Дружба с Красной Армией может принести только выгоду. Уже сегодня она является для Польши значительным противником». Бломберг отметил, что Красная Армия придает «самое большое значение сотрудничеству с райхсвером». Обучение краскомов в Германии он рассматривал в качестве «справедливого эквивалента» за возможность содержать в СССР школы райхсвера. Бломберг пометил, что и райхсверу есть чему поучиться у РККА (вооружение войск, саперное дело, понтонирование, химоружие, ВВС и т. д.). Ворошилов просил Бломберга увеличить количество краскомов, обучавшихся на академических курсах райхсвера, до пяти человек и послать еще десять человек для обучения в технических и артиллерийских войсках, сославшись на то, что в СНК СССР не было единства относительно размещения в СССР пехотной и танковой школ, и ему с трудом удалось отстоять эти школы. Поэтому было бы справедливым, аргументировал Ворошилов, если бы райхсвер вступился перед своим правительством за посылку стольких краскомов в Германию.

Сей факт примечателен тем, что в документе на имя Сталина от 28 февраля 1928 г. Ворошилов, прося разрешения на приезд полковника Митгельбергера в СССР, выдвинул следующий аргумент: «Поскольку немцы дали возможность прибыть в Германию на учебу соответствующим работникам РККА — тт. Уборевичу, Эйдеману, Аппоге, — мы не имеем формального повода не удовлетворить просьбу немцев». Это свидетельствует о том, что в высшем руководстве СССР и ВКП(б) все же были, и притом немалые (пускать — не пускать) сомнения, если даже Ворошилову приходилось использовать подобные аргументы для убеждения Сталина.

Бломберг пробыл начальником генштаба райхсвера около двух лет. В июле 1929 г. он был назначен командующим военного округа в Восточной Пруссии.

Крестинский, убеждая Ворошилова в письме от 21 июля 1929 г. в необходимости продолжения сотрудничества РККА с рейхсвером и подчеркивая неизменность отношения как германских политиков, так и военных к СССР, относительно Бломберга писал:

«Уходит Бломберг — наш друг. На его место назначается Гаммерштейн[335]. Гаммерштейн находился под влиянием людей, к нам дружелюбных. Есть все основания считать, что он разовьется в такого же дружественного человека, как Бломберг»[336].

В записке в Политбюро ЦК ВКП(б) и Сталину, составленной в марте 1929 г., Ворошилов поставил вопрос о направлении на летне-осенний период 1929 г. в Германию 8 офицеров (командующий БВО Егоров, командир 1-го стрелкового корпуса Калмыков, помощник начальника ВВС РККА Меженинов, начальник 1-й Ленинградской артшколы Федотов, начальник артиллерии МВО Розынко, комдив 24-й дивизии Даненберг, командир 40-го полка Катков и командир 15-го полка Венцов. Все кандидатуры были утверждены наркомвоенмором и Политбюро). Еще трое (Якир, Зомберг и Степанов) обучались на III курсе в райхсвере и должны были также участвовать в полевых поездках, маневрах и тактических занятиях соединений райхсвера. В свою очередь, немцы намеревались командировать в СССР в 1929 г. также 8 офицеров и еще 4 инспекторов инженерных войск сроком на один месяц для участия в полевых занятиях РККА.

18 февраля 1929 г. военный министр Гренер и министр иностранных дел Штреземан договорились о посылке в 1929 г. 52 человек в Липецк, 11 человек в Казань, «необходимого» персонала на «Томку», 14 человек на маневры, одного опытного штабного офицера на полгода и 5 человек для изучения русского языка. Иными словами, в 1929 г. в СССР для обучения и проведения испытаний от райхсвера выезжало почти 90 Человек. И это помимо постоянно действовавшего в школах райхсвера и в «Центре Москва» персонала, а также представителей германских военнопромышленных фирм.

Германский штабной офицер полковник X. Хальм в 1926 г. и в 1927 г. дважды побывал в СССР на осенних маневрах РККА. 15 сентября 1929 г. началась его вторая полугодовая «миссия» в Москве в качестве советника по всем тактико-оперативным вопросам. Об этом упоминается в беседе Ворошилова с Хамерштайном от 5 сентября 1929 г. В своем отчете от 2 ноября 1929 г. о военной академии им. Фрунзе, составленном на основе трехнедельного пребывания в ней (5 — 26 октября 1929 г.), он, отметив несколько хорошо подготовленных фигур из числа руководства и профессорского состава академии (Р. П. Эйдеман, А. А. Свечин, А. И. Верховский, И. И. Вацетис, Ф. Ф. Новицкий и др. — почти все служили в царской армии), невысоко оценил работу академии в целом, поскольку «на самых ответственных преподавательских постах» академия не располагала профессорско-преподавательским составом с опытом руководства соединениями всех родов войск в мирное либо в военное время. Гражданская же война в этом смысле не могла сравниться с масштабами современной войны. По заключению Хальма, «надо было бы вести прежде всего подготовку руководителей по другому руслу». А пока слушатели академии по завершении обучения уходили в армию без хорошо «натренированных способностей командира». Иными словами, самая главная задача академии — подготовка офицеров генштаба и командиров высшего звена — оказывалась невыполненной. Копия отчета германского офицера хранится в РГВА, и, судя по всему (Ворошилов и Хальм дружили), была передана самим Хальмом. Возможно, однако, что она была добыта «агентурным путем». К мнению Хальма в Штабе РККА прислушивались. В 1930 г. в Академии в качестве преподавателей военной истории 2–3 курсов начали работать майоры Фр. Паулюс (будущий генерал-фельдмаршал), К. Бреннеке и Г.-Х. Райнхардт. По распоряжению военного министерства Германии они в течение трех лет, с 1930 по 1933 гг., работали в СССР в качестве военных советников. Занятия по тактической подготовке в Академии вели подполковник. В. Кайтель (Кейтель) и майор В. Модель (оба — будущие генерал-фельдмаршалы)[337].

На заседании германского кабинета 20 февраля 1930 г. военный министр Гренер информировал, что в 1929 г. на маневры каждая из сторон направила по 12 офицеров. В «Центре Москва» тогда было занято, 5 немецких служащих; в авиационной школе: один руководитель, семь преподавателей, 85 человек постоянного персонала, в том числе советские представители, на время обучения (15 мая — 15 октября) ежегодно приезжали еще 52 человека; в танковой школе: водитель, один преподаватель, 20 постоянных служащих, обучение в период с 1 мая по 1 ноября ежегодно проходили 10 офицеров; на «Томке» насчитывалось 33 человека, в основном химики (1 руководитель, 1 врач, 31 служащий). В 1929–1930 гг. общие расходы военного министерства на эти 4 объекта составили 6,7 млн. марок, в 1930–1931 гг. — 5,29 млн. марок.