Бунт османской Золушки - Наталья Вячеславовна Андреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Исмаил с тайной улыбкой последовал за ним. Кажется, получилось. Надо сказать султану, что все великие правители отметились грандиозным строительством. И если Ибрагим первый хазретлири хочет войти в историю, то он должен оставить память о себе в мраморе, золоте и камне.
Сгущались сумерки, но Исмаил этому только радовался. Завтра будет повод еще раз осмотреть место предполагаемой стройки, уже при свете дня. Главное, чтобы падишах забыл о наложнице, которой даже имя уже придумал. И даже о войне с венецианцами. На грандиозную стройку нужны деньги, а где их взять? Но если Диван поймет, что, увлекшись ею, падишах опять забудет о государственных делах, то деньги найдутся. Визири бессовестно набивают свои сундуки, пользуясь тем, что правитель слаб. Паши и раскошелятся.
– Снег, Исмаил! – удивленно обернулся к нему падишах.
Они вышли на галерею, откуда открывался вид и в самом деле лучший во всем дворце Топкапы. Внизу лежал гаремный сад, припорошенный сейчас снегом, и мирно спал. А за дворцовыми стенами, за утонувшей в сумерках бухтой Золотой Рог во всей своей красе раскинулся Стамбул, сердце империи. Город, отвоеванный далекими предками султана Ибрагима у неверных. Бывший Константинополь. Не было правителя, который не вспомнил бы об этом, любуясь видом огромного города, который смеялся и рыдал, торговал и пировал, ликовал и погружался во мрак отчаяния во время эпидемий и был похож на гигантский котел, где сплавились воедино люди разных национальностей и разной веры. Великий город с великой историей, не покорившийся еще никому с тех пор, как его завоевали османы. Потому что не было желающих штурмовать эту твердыню.
Но когда с этого людского муравейника взгляд невольно скользил на залив, открывалось истинное величие Османской империи. Власть над морем дает власть и над сушей. Морем в Стамбул везут все, и сердце его – это порт. Вода и неприступные стены – вот в чем сила бывшего роскошного византийского Константинополя, а ныне славного турецкого Стамбула. Даже сейчас, зимой, когда деревья были голыми, газоны пожухли, а вода в бухте была серой, у Ибрагима замерло от восторга сердце.
– Да! – сказал он. – Здесь мы построим Ифтарийе! А вон там, – он махнул рукой влево, – будет зал для обрезаний. Я хочу, чтобы он был бело-голубым. А над балконом для вечерней трапезы пусть будет золотой балдахин. Повелеваю, чтобы ко мне сегодня же пришел главный архитектор!
«Вот старика удар хватит, – усмехнулся Исмаил. – Когда его вызовут во дворец вечером, ведь уже пора поужинать и отправляться в постель, под теплый бок своей молодой женушки».
Но отговаривать султана от немедленных действий Исмаил не собирался.
– Я хочу, чтобы Ифтарийе был готов к концу рамадана! – заявил падишах. – А киоск для обрезаний к лету. Тогда же сделаем и Мехмеду обрезание. В новом павильоне… Что еще ты придумал, Исмаил? – жадно спросил он.
– Я подумал, повелитель, что хорошо бы построить во дворе небольшой фонтан. Для ваших наложниц. С галереи вы будете видеть, как девушки плескаются в фонтане, и сможете как следует их разглядеть. Да и они, зная, что падишах на них смотрит, станут изобретательными.
– А ведь и верно! – Ибрагим рассмеялся. – Надо бы начать с ворот. Наложницы будут снимать там одежду перед тем, как зайти в воду, – он был возбужден. – Пусть идут от ворот к фонтану голыми, чтобы я их хорошенько рассмотрел. Я назову их Ворота прохладного фонтана. Или ворота райских наслаждений?
– Наслаждения будут ждать вас в другом месте вашего прекрасного сада, повелитель, – позволил себе улыбнуться и Исмаил. – Пусть будут Ворота прохладного фонтана. Ваш поэтический слог заслуживает того, чтобы быть увековеченным. Никто другой не смог бы придумать такого изысканного названия для простых дворцовых ворот.
– О! – Ибрагим все больше входил в раж. – Это будут не простые ворота! И сам фонтан… Нет, это будет большой бассейн! Ведь мои любимые малышки такие пышные! Большим женщинам нужно много воды! Я хочу завтра же созвать Диван и рассказать визирям о своих планах!
– Я думаю, завтра мы выслушаем главного архитектора. Он составит примерную смету. И тогда уже вы созовете Диван. Лучше спросить больше, а для этого надо знать, сколько вообще спросить.
– Ох, и умен же ты! – расхохотался Ибрагим. – Вот кому надо быть главным визирем! А ведь ты совсем еще мальчишка!
«А еще я безродный и христианин, которого забрали во дворец по девширме, – мрачно подумал Исмаил. – И мой путь в Диван будет долгим, если только я не женюсь на Фатьме. И мне не поможет Шекер Пара. И валиде не узнает нашу тайну. Как же много этих если! Что ж, сестра дала мне хороший совет. Хорошо бы еще она поправилась и смогла приходить к султану хотя бы днем. Почему же она так тяжело переносит беременность? Значит ли это, что моя сестра не создана для материнства? Но ведь без шехзаде, которого должна родить Шекер Пара, мы ничего не добьемся. Нам нужен наследник…»
* * *
План падишаха начать зимой перестройку четвертого внутреннего двора и галереи над ним понравился всем. И всех на время примирил. Даже валиде с Турхан-султан, которой было лестно, что первый пышный обряд обрезания в новом павильоне будет совершен для ее сына Мехмеда. Кёсем-султан гораздо больше впечатлил проект Ифтарийе, валиде обожала красивые виды. Ей все реже удавалось покидать дворец, она старела, все чаще тряслась в лихорадке и предпочитала наслаждаться зрелищем издалека. Поэтому балкон под роскошным золотым балдахином и с незабываемым видом на бухту Золотой Рог Кёсем-султан с радостью одобрила.
Наложницы же были в восторге от бассейна с фонтаном. Теперь в жару можно будет освежиться прямо в саду, и появляется шанс попасться на глаза повелителю, привлечь его внимание. Правда, девушка, заменившая Шекер Пара в спальне у падишаха и получившая перстень с его руки, внезапно исчезла. Евнухи молчали, делая вид, что глухи и немы, а калфы недовольно поджимали губы, когда их спрашивали о судьбе новой фаворитки. Но молодость беспечна. Каждая юная красавица думает, что уж с ней-то такого не случится.
Паши же обрадовались, что султан оставит мысль о разорительной войне, и придумали новый налог, чтобы денег на задуманное строительство падишаху хватило бы с избытком. Султанзаде Мехмед затянул свой отъезд из Стамбула в надежде, что султан теперь не станет его торопить. А там и миром все обойдется.
А Шекер Пара с облегчением подумала, что до рамадана Ибрагиму теперь есть чем заняться. Он
