Опочтарение - Терри Пратчетт

Она посмотрела на него так внимательно, что Мокрист почувствовал себя неуютно.

— Ну что же, вы умудрились за несколько часов раздобыть столик в Le Foie Heureux — признала она, когда рядом с ней в стену вонзился нож. — Если я спрошу как, вы намерены соврать?

— Да, полагаю.

— Хорошо. Ну что, пойдем?

Маленькая масляная лампа ярким шариком света освещала тесный уют бывшей раздевалки Почтамта. В центре комнаты, вооружившись увеличительным стеклом, Стэнли изучал свои марки.

Это был… рай. Горох славится своей цепкостью, и Стэнли был предельно добросовестным. Мистер Шпульки, несколько нервозно улыбаясь, вручил ему все пробные распечатки марок и все забракованные листы с ошибками, и теперь Стэнли тщательно их каталогизировал: сколько марок, какие в них ошибки — все.

Он испытывал легкое чувство вины: марки были даже лучше булавок, действительно лучше. Маркам не было конца. На них можно напечатать все что угодно. Это потрясающе. Они помогают доставлять письма, а потом их можно отклеить и аккуратно собрать в альбом. И нет нужды мучаться от исколотого "пальца булавочноголового".

Он читал об этом ощущении в булавочных журналах. Там говорилось, ты можешь «отколоться». При этом, как правило, упоминались девушки и брак. Случалось, что бывший «булавочноголовый» просто брал и распродавал всю свою коллекцию. Или на какой-нибудь булавочной вечеринке один из участников вдруг швырял на пол все коллекции и убегал прочь с воплем: "АААААААААА, это всего лишь булавки!" До последнего времени Стэнли и думать не думал, что с ним может случиться нечто подобное.

Он взял свой маленький мешочек с неразобранными булавками и задумчиво уставился на него. Несколько дней назад сама мысль о спокойном вечере со своими булавками порождала у него в душе теплое приятное чувство. Но теперь настало время отложить эти детские игрушки прочь.

Что-то закричало.

Это был грубый горловой крик, исполненный злобы и голода. Когда-то такие крики, кружащие около них по болотам, слышали сбившиеся в кучку от ужаса маленькие похожие на землероек твари.

Когда момент первобытного страха миновал, Стэнли прокрался к двери и открыл ее.

— П-привет? — обратился он в темноту главного зала. — Кто здесь?

К счастью, ответа не последовало, но на крыше раздалось какое-то царапанье.

— Мы закрыты — сказал он дрожащим голосом — Но мы откроемся снова, завтра, в семь утра, для продажи широкого ассортимента марок и приема заявок на доставку почты в Псевдополис по исключительно выгодным тарифам. — его речь замедлилась, а брови нахмурились, пока он пытался в точности припомнить, что говорил об этом мистер Губвиг — Запомните, мы может и не быстрее всех, но зато всегда достигаем цели. Почему бы вам не написать письмецо своей старушке-бабушке?

— Я съел свою бабушку — прорычал голос откуда-то из темноты под куполом главного зала — Я обглодал ее кости.

Стэнли кашлянул. Он не был искушен в искусстве продаж.

— О — сказал он, наконец — Э… ну тогда, может, вашей тете?

Он сморщил нос. Откуда взялся запах лампового масла?

— Эй? — позвал он снова.

Что-то упало из темноты, отскочило от его плеча и с влажным шлепком плюхнулось на пол. Стэнли нагнулся, пошарил вокруг и нашел голубя. По крайней мере, не менее половины голубя. Она была еще теплой и очень липкой.

Мистер Грыль сидел на балке высоко под потолком главного зала. Его желудок горел огнем. Старые привычки неистребимы, и ничего в этом хорошего нет. Но за многие поколения они въелись в самые кости. Что-то теплое и пернатое хлопает крыльями у тебя перед носом и ты, конечно же, хватаешь его. В Анк-Морпорке голуби сидели на каждом водосточном желобе, карнизе или статуе. Даже местные горгульи не справлялись с этим нашествием. Мистер Грыль сожрал шесть голубей, прежде чем проскользнуть сквозь разбитый купол в Почтамт, но тут из главного зала поднялась новая пернатая стая, и его глаза застлал красный туман.

Они были такие вкусные. Совершенно невозможно остановиться на одном! И только через пять минут он вспомнил, почему не стоило этого делать.

Это были дикие городские птицы, которые питались тем, что могли найти на улицах. Улицах Анк-Морпорка, вот в чем проблема. Это были скачущие, воркующие помойки. С тем же успехом можно было съесть бургер из собачьего дерьма и запить его огромной кружкой содержимого выгребной ямы.

Мистер Грыль застонал. Лучше всего поскорее закончить работу и отправиться на свежий воздух, проблеваться с крыши прямо на оживленную улицу. Он швырнул бутылку из-под лампового масла в темноту и принялся копаться в карманах в поисках спичек. Его вид научился пользоваться огнем позже, чем люди, потому что гнезда слишком легко воспламенялись, но и этому нашлось применение…

Огонь расцвел высоко под потолком главного зала. Затем упал со стропил на пачки писем. Раздалось "пф!" когда вспыхнуло масло; синеватые ручейки огня стали взбираться вверх по стенам.

Стэнли взглянул на пол. В нескольких футах от него, освещенная ползущим по письмам огнем, лежала скрюченная фигура. Рядом с ней валялась золотая шляпа с крылышками.

Стэнли взглянул вверх, в свете огня его глаза сияли красным, когда со стропил спорхнула темная фигура и бросилась к нему с разинутой пастью.

И вот тут все пошло наперекосяк у мистера Грыля, потому что со Стэнли случился один из его Маленьких Моментов.

Уверенность — это все. Мокрист изучал уверенность. Она встречается у представителей старого дворянства. По сути, это полное отсутствие сомнений в том что все пойдет именно так, как вы того ожидаете.

Метрдотель без малейшей задержки проводил их к зарезервированному столику.

— А вы можете позволить себе все это на жалование от государства, мистер Губвиг? — спросила мисс Добросерд, когда они уселись — Или нам придется убегать через кухню?

— Полагаю, что обладаю необходимой суммой — ответил Мокрист.

Хотя на самом деле, вероятно, нет, уж он-то знал. Ресторан, в котором есть отдельный официант даже для подачи горчицы, задирает цены до небес. Но сейчас Мокрист не волновался о том, каков окажется счет. Были способы разделаться со счетами, и лучше всего заниматься этим на сытый желудок.

Они заказали закуски, которые стоили, вероятно, дороже, чем еда на неделю для обычного человека. Высматривать в меню что подешевле было бесполезно. Дешевые блюда теоретически существовали, но каким-то образом постоянно ускользали из поля зрения, не важно, насколько пристально вы изучали список блюд. С другой стороны, вместо этого была на виду целая куча дорогущих предложений.

— Как мальчики освоились, нормально? — спросила мисс Добросерд.

"Мальчики" — подумал Мокрист.

— О, да. Ангхаммарад просто поглощен работой. Прирожденный почтальон.

— Ну, у него есть опыт.

— А что за коробочка приклепана к его руке?

— Там послание, которое он должен доставить. Хотя я думаю, там уже нет оригинальной глиняной таблички. Ему пришлось делать копию два или три раза, потому что бронза очень плохо хранится, с точки зрения голема. Это послание для Хета, короля Тата от его астрологов со священной горы, в котором говорится, что Богиня Моря разгневана и рассказывается, какие он должен исполнить обряды, чтобы умилостивить ее.

— Но разве Тат не утонул все равно? Я помню, он говорил…

— Да, да, Ангхаммарад пришел туда слишком поздно и был смыт гигантской приливной волной, а остров утонул.

— И…? - спросил Мокрист.

— И что? — не поняла мисс Добросерд.

— И… он не думает, что теперь доставлять послание несколько поздновато?

— Нет. Не думает. Вы не понимаете, как мыслят големы. Они верят, что вселенная имеет форму пончика.

— Имеется в виду пончик колечком, или пончик с джемом? — уточнил Мокрист.

— Колечком, определенно, но не углубляйтесь в кулинарные детали, потому что вы явно собрались шутки шутить, я вижу. Они думают, что у вселенной нет начала и конца. Мы просто все время ходим по кругу, но нам не обязательно каждый раз принимать те же самые решения.

— Это как превратится в ангела, но самым трудным способом. — задумчиво сказал Мокрист.

— Что вы имеете в виду?

— Э… он просто ждет, пока вся эта история с приливом повторится снова, но на этот раз он принесет послание вовремя и все сделает как надо?

— Да. И не надо указывать мне на ущербность этой идеи. Для него она работает.

— Он что, собирается ждать миллионы лет?

— Это не ущербность. Не для голема. Это всего лишь вопрос времени. Они никогда не скучают. Они чинят сами себя, а разбить их на мелкие части очень трудно. Они спокойно выживают в глубинах моря и в раскаленной лаве. Может, ему и удастся осуществить свой замысел, кто знает? Ну а пока идет время, он постоянно находит себе другие занятия. Прямо как вы, мистер Губвиг. Вы постоянно очень заняты…