Новый передел - В. Яблонский

Ответом ему было молчание. Владислав, держа наготове перезаряженное ружье, стал осторожно подходить к лестнице. Он все время поглядывал вниз. Раненые враги из последних сил еще могли преподнести им сюрприз.

Полтинник выпрямился. Сообразив, что расстрелял большую часть патронов, он принялся дозаряжать магазин. Один, два, три… Серебристые гильзы с изображением бегущего кабана все исчезали и исчезали в длинном трубчатом магазине. Вопию восемь. Выходит, он опустошил свой «ремингтон» полностью.

Вдруг загнанный в угол боевик выстрелил в Варяга. Владислав вскинул ружье и пальнул по шкафу, за которым тот укрывался.

Закончив перезаряжать ружье, Родион стал осторожно спускаться. Его указательный палец гладил курок. Нервы были натянуты, как струна. Не хотелось в конце перестрелки получить пулю от полуживого противника.

— Хорош дурить! — снова выкрикнул Варяг. — Выбрасывай волыну и выходи с поднятыми руками. Или выползай, если ранен…

За шкафом опять громыхнуло. Полтинник с Варягом инстинктивно пригнулись и вскинули ружья. Потом Варяг опустил помповик и спокойно сказал:

— Все. Это он в себя. Вот идиот…

Из-за шкафа медленно расползалась густая красная лужа. Серебряков, не переставая целиться, подошел к тому месту, откуда должен был быть виден последний из напавших на дом. Тот полулежал, привалившись спиной к стене. Рядом в луже крови валялся тяжелый многозарядный «стечкин». Последней пулей раненый, не желая сдаваться, прострелил себе голову.

— Идиот, — повторил Варяг, — я же обещал ему жизнь. Выходит, не поверил…

ГЛАВА 26

— Ты уверен, что хочешь пойти туда один? — лениво спросил Сержант у сидевшего за рулем Полтинника.

— Только так, — подтвердил парень, выруливая на шустовавшую в этот поздний час автостоянку. — Я вообще не хотел, чтобы мы вдвоем ехали. Владислав Геннадьевич настоял. Не понимаю, неужели я один не смогу управиться? Я уже раз десять встречался с этим Райским, и все проходило нормально. Что может измениться?

— Владислав зря говорить не будет, — веско ответил Сержант, внимательно вглядываясь в пятиэтажное здание спортивно-оздоровительного комплекса. — На нас сейчас идет жесткий прессинг. Видишь, что творится? Со всех сторон обложили!

— Вижу, — вздохнул Родион.

Да, ситуация скверная. Похищенная Мария до сих пор не была найдена. Более того — на связь с Варягом никто не вышел. Не поступило никаких предложений: условий, требования выкупа — ничего. Девушка как в воду канула. Владислав подключил к ее поиску всех, кого мог, но пользы это не принесло.

Убит Павел Константинович, верный союзник Варяга, поддержка которого значила очень многое. Киллеры действовали грубо, навалили гору трупов. Топорная и очень рискованная работа. Обычно на таких тузов, как Павел Константинович, не замахиваются. Если кто-то решился на покушение, то знал, на что идет и что за этим неминуемо последует.

На сторонника Варяга Закира Большого обрушилась вся ментовская карательная машина. Его людей хватали по малейшему поводу, а зачастую и без него и кидали за решетку. Менты не церемонились ни с кем. Пацанов жестоко избивали, ломая им ребра и челюсти. Казалось, что откуда-то сверху отдана команда «фас!».

— А почему он назначил тебе встречу именно здесь? — спросил Сержант.

— Ну, во-первых, мы уже базарили с ним в «Кристалле». Место знакомое. А во-вторых, насколько я понял, у Толика здесь что-то вроде офиса.

Сержант посмотрел на часы. Двадцать три пятьдесят. Поздновато для деловой беседы, но самое время для убийства.

— Ты вооружен?

— Нет. Зачем? Я уверен в том, что мне ничего не угрожает. Этот Райский у нас на крючке. Небось предвкушает уже солидный гонорар, денежки подсчитывает. Я всегда платил ему щедро.

— И все же возьми, — Сержант достал из кармана небольшой ПСМ и протянул его парню, — пригодится. Для ближнего боя «пушка», но мочит будь здоров, хоть и мелкашка.

Серебряков вздохнул, но требование выполнил. Он знал, что Степан Юрьев очень опытный и обстоятельный человек, особенно в таких делах. Варяг послал его на встречу для прикрытия Родиона. Владислав решил подключить Райского к розыску Марии и устранению недругов. Естественно, использовать Толика с его боевиками было решено «втемную». После того как Закир Большой оказался по рукам и ногам связан непрерывной милицейской слежкой, Владислав почувствовал нехватку живой силы.

— Ладно, я пошел. — Полтинник взялся за ручку дверцы.

— Давай. Будь осторожен. И вот еще что… При малейших признаках опасности сразу же пошли мне вызов по телефону. Просто нажми на кнопку, и все. Не надо ничего говорить. Я пойму, что тебе нужна помощь. Сними блокировку клавиатуры прямо сейчас и набери мой номер. Сделай это, чтобы я видел. Вот так… Все, теперь можешь идти.

Родион вышел из машины и направился к входной двери. Сквозь стеклянную стену пробивался неяркий свет. Судя по всему, его уже ждали. Никакой опасности Серебряков не чувствовал и был полностью уверен в себе.

Едва он подошел к двери, та приоткрылась. Двухметровый, абсолютно лысый мужик радушно улыбался.

— Я к Толику. Вас должны были предупредить.

— Знаю, — дверь приоткрылась шире, — проходи. Он тебя ждет.

Внутри было тихо. Полуночный холл казался громадным и таинственным, отдаленные его части были полностью погруженными в темноту.

Шаги гулко отдавались в ночной тишине. Здоровяк махнул рукой:

— Следуй за мной. Он на втором этаже. Ты один приехал?

Родион ответил не задумываясь:

— Конечно, один. А кого я должен был с собой прихватить?

— Нет, все правильно, — осклабился гигант, — пошли.

Они поднялись на второй этаж. Полтиннику не понравилось, что возле входа в тренажерный зал он увидел двух парней, одетых в камуфляжные брюки и майки защитного цвета. Похоже, эти ребята были боевиками Толика из пресловутой школы подготовки молодежи. От их холодных, откровенно враждебных взглядов Родиону стало не по себе. Он имел возможность наблюдать этих умелых и жестоких волчат в деле и знал, что по одной команде Райского они разорвут на куски любого.

— Заходи! — Лысый, по-прежнему улыбаясь, показал рукой на следующую от тренажерного зала комнату.

Серебряков шагнул в приоткрытую дверь и оказался в тренерской. На стенах висели какие-то грамоты, на полочках красовались кубки. За большим письменным столом сидел Райский. Он говорил по телефону и, едва увидев вошедшего, указал ему на стул.

— Да-да, конечно. Он здесь сейчас, рядом со мной. Ага. Все понял…

«Это он обо мне, что ли? — подумал Родион. — Скорее всего, да. С кем, интересно, этот Райский разговаривает?»

Закончив, Толик положил мобильник на стол. Привстал, протягивая для пожатия руку. Серебряков потянулся ему навстречу, но сказать ничего не успел. Ладонь Райского внезапно превратилась в крепко сжатый кулак. В голове Полтинника вспыхнуло, и на несколько секунд он потерял сознание.

Поняв, что лежит на полу, Родион попробовал вскочить на ноги. Его тут же шатнуло в сторону. Комната раскачивалась, перед глазами всплывали то яркая лампа, то кубки на полках, то фигура инструктора. Ухватившись за стену, он обрел некоторое равновесие.

— Что, кретин, думаешь, ты самый умный? — Голос, доносившийся до Полтинника откуда-то издалека, был злым, в нем явственно звучали издевательские нотки. — Ты кого, сука, вокруг пальца обвести задумал?

Серебряков понял, что его раскрыли. Вспомнил о лежавшем в боковом кармане пиджака пистолете. Если успеть незаметно дотянуться до него, то можно уложить Райского, а потом, возможно, и всех остальных.

Родион покачал головой:

— Ты что, братан? За беспредел ответишь!

Лицо Толика исказила кривая усмешка:

— Ах ты, тварь! Решил «непонятку» включить?! Ничего! Ты, сука, у меня по-другому запоешь, когда я в твою тупую башку начну гвозди заколачивать!

Полтиник опустил руку в карман и снял пистолет с предохранителя. Райский заметил это движение. Глаза его сверкнули, и он яростно крикнул:

— Мамонт!

Стоявший в дверях лысый громила тут же схватил Родиона за плечо и рывком развернул к себе. Боковой удар правой рукой в челюсть был так страшен, то парень пролетел несколько метров и врезался в стену.

— Что там у него в кармане? А ну-ка… Волына! Ты то, дурак, не обыскал его? А если бы он успел дотянуться? Обоих положил бы, как куропаток…

Боль в сломанной челюсти была настолько сильной, что Серебряков нс смог удержаться от стона. Он слышал, как над ним топчутся, чувствовал прикосновения грубых рук, обыскивавших его.

Ничего сделать он не мог. С каждой секундой все сильнее накатывала тошнота.

— Он живой хоть? Смотри, если убил, сам вслед за ним отправишься…

— Нет, вроде дышит. Живой. Куда его? В подвал?