Эратийские хроники. Темный гном - Денис Лукашевич

Рогнак схватил стана за локоть. Меднобородый резко обернулся, взмахнув топором – рука сжимала рукоять под самым лезвием в стойке ближнего боя. Другим концом рукояти с залитой свинцом чушкой он легко мог наносить крепкие оглушающие удары.

Завидев перед собой не зеленую рожу очередного варвара, Норманг успел остановиться. Рогнак заглянул ему в глаза, еще заплывшие кровавой пеленой ярости.

- Это западня! Надо отступать.

- Никогда! Никогда дварфы Королевского хребта не отступали…

- Опомнись! – выкрикнул ему в лицо Железнолобый. – Мы окружены – надо сохранить строй! Иначе нас сомнут.

- Дхар! – Плевок запутался в бороде.

Норманг тяжко дышал, но взгляд его прояснялся, и до него начала доходить вся тяжесть их положения.

Он зарычал, но покорно позволил Рогнаку оттянуть себя за стену баклеров. Гномы расступились, пропуская командиров внутрь строя.

Вслед за ними попытались протиснуться орки, но дварфы действовали, словно хорошо отлаженный часовой механизм: первый строй вошел в клинч с ревущими в боевом угаре зеленокожими, сбив щитами оружие и связав их свалкой ближнего боя, второй – врубился в них топорами. Черная кровь брызнула во все стороны. Строй опять сомкнулся – из глубины вылетело несколько арбалетных болтов, сбивших еще нескольких орков. Атака захлебнулась – гномы сомкнули щиты, ощетинились мечами и топорами, и орки уже не спешили попадать под удары невысоких воинов.

Вокруг закружили голодными волками шаграты.

- Дхар, отступаем к вратам! – взревел Норманг, взмахнув топором.

- Куда, демоны его раздери? – рыкнул Рогнак. – Мы в ловушке и я, например, понятия не имею, где этот дхаров вход!

Меднобородый застыл. Страшное ощущение роковой ошибки подступило к горлу. Безошибочное чувство направление, коим всегда отличались дварфы, молчало, словно обрубило. Дварф сглотнул: он не знал, что делать. Он мельком взглянул на Рогнака, стараясь не показать растерянности.

- Нет, - просипел Норманг. – Выход должен быть всегда.

Краска жгучего стыда залила лицо – хорошо, что хоть под бородой этого не было видно. Хотелось крушить, рубить, разрывать на части… И он совершенно ничего не мог поделать. Руки ныли от переполнявшей их силы. Лицо горело: хотелось веритьь, что от бушующего в крови адреналина, а не оттого, что его обсуждали за спиной. В нелицеприятных выражениях.

Норманг с усилием подавил раздражение. Орки не собирались уходить, то и дело набрасывались на гномов, но пока что не могли пробиться даже сквозь первый строй крепких молодцев с небольшими круглыми щитами для яростных схваток накоротке, когда нет места для размаха. Два десятка дварфов стояли твердо, словно легендарный «каменный еж» Королевского подземного легиона, закованный в тяжелые доспехи, закрытые длинными пиками и неподъемными ни для кого, кроме гномов, ростовыми щитами. Но надолго ли их хватит?

В конце концов, даже дварфы устанут: стоять, биться, подчиняться безграмотному командованию. Пора было что-то делать, искать выход. Очнувшись, наконец, от тяжких мыслей, Норманг оглянулся.

Пейзаж вокруг простирался безрадостный. Когда-то здесь пролегал широкий проспект, и его окаймляли суровые каменные постройки с окнами-бойницами и горгульями на крышках. Нынче от них остались лишь кучи битого кирпича, из-за которого проспект, мощенный широченными каменными плитами напоминал военную тропу, а иногда и вовсе был перекрыт полностью. Кроме того, что-то странное давило на глаза, да так, что разглядеть что-нибудь дальше пары десятков шагов было нельзя. Проступали жгучие слезы, и горизонт плыл, словно во время страшной жары. Вглядываться в него было тяжело: спустя несколько мгновений начинала болеть голова и глаза начинали слепить отблесками солнечного света, которого не было. Вокруг простиралась традиционная горгонская хмарь, но теперь к ней добавлялась и темная волшба. Невероятная завеса, маскирующая Горгонад, никуда не делась.

На последних остатках силы воли, до злой рези в глазах Норманг всматривался, пока, наконец, не разобрал: в пяти десятках шагов от них, за горой из битого кирпича и колотого камня виднелась аскетичная постройка в два этажа, лишенная каких-либо украшений. В стене верхнего этажа виднелись два маленьких окошка, в нижнем — дверной проем и узкая бойница привратника. В доме можно было забаррикадироваться и укрепиться — и сколь угодно долго можно отбивать нападения. Гномы были знатными доками в крепостном деле. Как захватывать, так и удерживать цитадели.

- Туда! - выкрикнул Норманг, перекрывая улюлюканье орков. - В дом — отступаем.

- Это ловушка! - рыкнул Рогнак, снова схватив его за руку. - Мы сами себя загоняем в мышеловку!

Резким движением Меднобородый сбросил руку труна, развернулся и схватил его за отворот куртки.

- У тебя есть другие предложения?! Если нет, то заткнись! Я спасаю и твою неблагодарную задницу. - Он замолчал, смерил взглядом двух гномов, уставившихся на них. Те быстро отвернулись. - Еще одно слово — и я тебя лично придушу. Ты меня понял меня, Рогнак? Не. Смей. Перечить. Мне. По крайней мере, перед твоими головорезами.

Они встретились взглядами. В глазах Норманга была чистая незамутненная ярость, у Рогнака — холод, которому могли позавидовать горгонские зимние морозы. Он медленно кивнул и первым отвел глаза. Не время ссориться.

- Ты допустил ошибку, начальник, - проговорил он, тщательно подбирая слова. - За которую расплачиваются остальные.

- И я наравне со всеми! - прошипел Меднобородый. - Так дай же мне возможность исправить свою ошибку. Помоги спасти остальных. Орки не продержаться долго — нам главное выстоять. А потом они начнут грызться, и тогда мы нанесем свой удар.

- А все-таки, как мы отсюда выберемся, о умнейший? – Видимо, Рогнак, как говорят в Трунгароне, попер рогом. Но теперь он, хотя бы, говорил вполголоса, чтобы остальные дварфы его не услышали.

- Завеса, - сказал Норманг. – Все дело в завесе. Ее задача не пустить нас, а не задержать здесь. Думаю, нам стоит всего лишь идти, и завеса выведет нас к входу.

- В твоих словах есть логика, начальник, - согласился, наконец, Железнолобый. – Лады, все равно других вариантов у нас нет. Командуй.

Норманг кивнул с благодарностью. По крайней мере, внешне, чтобы ее увидел трун. А там… Одно понял стан: от Рогнака в будущем стоит избавиться. Авторитет начальства непоколебим, и никак иначе.

Вновь взмахнув топором, Меднобородый выкрикнул команду и, словно огромное многоглавое животное, «каменный еж» слаженным движением качнулся в сторону убежища.

Ощетинившись топорами и мечами, отстреливаясь из арбалетов, рыча и проклиная все на свете, гномы двигались вперед, и никакая сила уже не могла их остановить.

Пока.

10.

Огромный черный стол из мореного дерева с узором черных нитей, пронизавших волокна, приковывал внимание. И не только своей темной мрачной красотой, но и тем, что еще час назад его здесь не было. И ниоткуда ему было появиться. Если только в закромах Лардарнагдаррена не пряталось в закромах хранилище довоенной мебели. Из такого дерева, проклятого ясеня, росшего на Черных холмах к востоку от Льдистого нагорья, мастера цвергов делали преотличнейшие столы. И не только.

Точно такой же стол когда-то был и у Шмиттельварденгроу. На миг нахлынула волна ностальгии. Но не черной, беспросветной, как всегда, а иной, с каплей надежды, горчащей, как протухшее пиво, но, тем не менее, желанной. Надежды вновь стать прежним: сильным. Жестоким… И молодым.

Шмиттельварденгроу упрямо качнул головой из стороны в сторону. Скрипнули, сомкнувшись, зубы. Нет, молодым уже не стать. Уже дал себе слово: больше никаких хозяев. И никаких чужих войн. Теперь война только одна: его собственная, за то, что у него украдено. А слово цверга – кремень. Нет, тверже алмаза, ведь именно поэтому черные проклятья обладают своей силой. Слово и есть сила.

- А я уже заждался! – поднял голову Лардар.

Он крутил ручку огромного вертела, на который были насажены куски мяса, сочащиеся жиром. В некоторых угадывались части тела. Руки, ноги…

- Брат, - чуть склонившись, сказал Шмиттельварденгроу.

Хранитель кивнул в ответ. Позади шумно сглотнул Джалад. «Только не блевани, придурок!» - мысленно взмолился цверг. И улыбнулся. Вернее просто растянул губы в чем-то, что, как он надеялся, не слишком похоже на кровожадный оскал.

- Отобедаем или отужинаем? – невзначай поинтересовался Шмиттельварденгроу.

- Это принципиально? – поднял левую бровь Лардарнагдаррен. После пожал плечами. – Скорее, ранний завтрак.

- А мне казалось, что мы здесь гораздо дольше! – вклинился в разговор Джалад. – А ведь еще только ночь.

- Уже ночь, - ухмыльнулся Хранитель. – Вы здесь уже третий день. По крайней мере, для внешнего мира. Но под завесой не минуло из суток. Но внизу, в подземельях заклинание уже не действует, поэтому для нас сейчас третий день. Наверху всего лишь вечер первого дня.