Инструктор над законом - Андрей Воронин

После Крустпилса не знавшему дороги Иллариону стало легче - слева от него очень кстати обнаружилась Западная Двина, или, как называли ее здесь, Даугава, и теперь оставалось только не терять ее из вида - река должна была привести его в Ригу вернее всяких дорожных указателей.

Ориентируясь по реке, то появлявшейся, то исчезавшей по левую руку, Илларион пересек одноименный приток Даугавы и здесь, наконец, ему повстречался указатель, сообщавший, что до цели его путешествия осталось каких-нибудь пятьдесят километров. Как выяснилось в течение ближайшего часа, именно эти пятьдесят километров должны были отнять у Забродова львиную долю затраченных на дорогу денег.

Тем не менее, дорога закончилась, как рано или поздно кончается все на свете, и Илларион, оставив грузовик на стоянке, отправился бродить по городу, поскольку в его распоряжении оставалось еще не менее двух часов, которые нечем было занять.

Город был тот и не тот, каким запомнил его Илларион. Все было на месте: и готические шпили церквей, и замшелые камни Пороховой башни, и Арсенал с Юнгфрау, и стертая тысячами ног брусчатка улиц и площадей, и амбар святого Духа, помнивший идущие на приступ толпы вооруженных чем попало горожан, перед яростным напором которых оказались бессильными сталь и доблесть Меченосцев, - все осталось, как было, за исключением былой пряничной яркости. Город перестал быть точкой на карте огромной страны, помеченной крошечным изображением готического собора, куда толпами съезжались туристы, чтобы поглазеть на невиданные чудеса, отведать взбитых сливок, запивая их бальзамом, и повздыхать о том, как строили в старину. С города словно содрали яркую обертку, и он, стиснув зубы, зажил обыкновенной жизнью, в которой ночь темна, камень - стар, а человек вынужден добывать хлеб насущный в поте лица. Впрочем, вполне возможно, что изменился не город, а сам Илларион - в конце концов, со времени их последнего свидания утекло столько воды. А люди стареют быстрее, чем города, и далеко не так мудры.

Свидание с городом получалось коротким - здравствуй и прощай, но Забродов давно привык к такой жизни. Кроме того, если он не будет достаточно расторопным, свидание это может продлиться против его воли следственный изолятор тоже находится в пределах городской черты.

Он шел по городу под перезвон колоколов, скликавших верующих на вечернюю службу. Чем ближе он подходил к площади, тем очевиднее становилось, что призыв этот не остался неуслышанным: вскоре Илларион обнаружил, что движется в довольно густом потоке желающих отстоять службу. Это открытие вызвало в нем неожиданное отвращение к тому, чем он в данный момент занимался.

Он нарочно задержался, разглядывая какую-то витрину - в конце концов, он был просто набит деньгами, и было бы логично накупить всякой дребедени, чтобы потом раздарить ее знакомым. Истинная причина задержки, конечно же, была другой - ему почему-то не хотелось подходить к собору вместе с верующими. В этом молчаливом потоке, не столько плотном, сколько однородном, он ощущал себя не в своей тарелке, словно забыл побриться или надел рубашку шиворот-навыворот.

Подходя к собору, он издали услышал басовитое пение органа и мысленно еще раз проклял тех, кто назначил ему свидание именно в этом месте и в это время, - желание войти и послушать было почти непреодолимым. Илларион почувствовал, как не ослабленная толстыми каменными стенами органная музыка пронизывает каждую клеточку тела, резко тряхнул головой, отгоняя наваждение, и огляделся. "Соберись-ка, турист, - скомандовал он себе. Нашел время для вздохов".

Поодаль он заметил человека, по описанию вроде бы похожего на того, о котором говорила ему Ирма.

Илларион мысленно поблагодарил ее за предусмотрительность, с которой та передала ему всю необходимую информацию. Думая об Ирме, он ожидал новой вспышки эмоций, но ее не последовало, и Забродов понял, что организм привычно привел себя в рабочее состояние без его участия. Нужный ему человек озирался по сторонам, нервно похлопывая себя по штанине скрученной в трубочку газетой. В другой его руке Илларион с легким удивлением заметил упакованную в прозрачную коробочку орхидею и понял, кого так упорно ищет глазами незнакомец: он ждал Ирму.

Илларион неслышно подошел к нему сзади и произнес пароль, стараясь не рассмеяться над детской несуразностью этой игры в шпионов:

- Вы не подскажете, как добраться до железнодорожного вокзала? Я должен сегодня же уехать в Валмиеру.

Человек с орхидеей легонько подскочил, резко обернулся и уставился на Иллариона, не скрывая удивления. Илларион с досадой подумал, что ошибся и что никогда еще не чувствовал себя поставленным в такое глупое положение. Но делать было нечего, и он совсем уже было собрался повторить пароль, когда незнакомец вышел, наконец, из транса и торопливо проговорил отзыв:

- Поезд на Валмиеру уже ушел. Почему бы вам не остаться и не послушать орган святой Марии?

Илларион вздохнул с облегчением - все-таки он не ошибся, описание было точным.

- На вас другой костюм, - заметил он. - Я вас едва узнал, и потом, эта орхидея... Надеюсь, она предназначена не для меня?

Юрген снова вздрогнул, но взял себя в руки; этот совершенно незнакомый ему человек, конечно же, никак не мог знать о его бисексуальности.

- Я упал в воду, - буркнул он. - А где Ирма?

- Ирма... - Илларион поколебался, но в конце концов решил, что правда ему ничем не угрожает. - На границе возник конфликт в связи с задержкой предыдущего груза. Задержка произошла по вине Ирмы, и...

- И?.. - повторил Юрген.

- Не прикидывайтесь идиотом, - нарочно грубо сказал Илларион. - Мы так и будем здесь стоять?

- Ага, - с некоторой печалью сказал Юрген. - Что ж, давайте пройдемся.

Они неторопливо вышли с площади и углубились в каменный лабиринт Старого города. На первом же углу Юрген выбросил орхидею в урну. Секунду подумав, он бросил туда же газету.

- Жаль, - сказал Илларион.

- Вы читаете по-латышски? - удивился Юрген.

- Да нет. Я говорил об орхидее.

- Это всего лишь цветок. Так вы - новый курьер?

- Совершенно справедливо.

- А кто принял вас на работу?

- Меня рекомендовали Старик и Плешивый Гуннар, а непосредственно нанял, конечно же, Тихарь.

- Как его зовут?

- Кого, Тихаря? Олег Капитонович, как же еще.

Да вас что, не предупредили обо мне?

Вопрос был рискованный - о нем действительно могли предупредить, и это наверняка кончилось бы плохо.

- Мы два дня сидим без связи... Черт бы побрал ваших земляков с их конспирацией! Стоит пьяному борову уронить в воду телефон, и ты вдруг оказываешься слепым и глухим! Он, наверное, сейчас так и заходится звоном на дне реки!

- Не думаю, - серьезно сказал Илларион. - Вода, вообще-то, губительно воздействует на электронику. Полагаю, что ваш телефон, если речь идет о нем, безнадежно испорчен. Вы можете воспользоваться моим, если не хотите просто позвонить с почты.

- Проклятье, не делайте из меня идиота! - взорвался Юрген. - Извините, это нервы. Связь была односторонней, так что я просто не знаю, куда звонить. Обычно я связывался с Москвой через Тихаря, но он почему-то не отвечает.

"Ну, еще бы", - подумал Илларион.

- Вы доставили груз? - спросил Юрген.

- Разумеется, - ответил Забродов, глядя по сторонам.

- Где же он?

- Я что, должен был протискиваться по этому кирпичному кишечнику на трейлере, груженном школьной мебелью и почти полутонной вольфрама?

- Тише, тише, не надо кричать!

- Но ведь предполагается, что здесь никто не знает русского языка!

- У вас есть пословица: человек предполагает, а бог располагает... Так где вы оставили машину?

- Машину я оставил на стоянке. Когда разгрузка?

- Немедленно! Вечером мы должны выйти в море, так что необходимо срочно перегрузить ящики в нашу машину...

- Вы с ума сошли, - сказал Илларион. - Ящики стоят в самом дальнем углу и заставлены мебелью. Как вы себе это представляете?

- Проклятье! Какой идиот додумался их туда засунуть?

- Во-первых, грузил машину не я, а во-вторых, куда же их еще было ставить? С краю, чтобы любой идиот мог засунуть туда свой любопытный нос? Что ж, разгрузимся прямо на стоянке. Правда, потом придется снова все загружать...

- Нет, это не годится. Слишком мало времени.

Поедемте на стоянку. Придется разгружаться прямо на пирсе.

- Это рискованно.

- А разве у нас не рискованная специальность?

Илларион рассмеялся и кивнул головой.

- Вы правы, черт возьми, - сказал он. - Кто не рискует, тот не выигрывает.

***

Купюра исчезла, словно ее и не было, и Илларион в который уже раз подивился той профессиональной ловкости, с которой это было проделано: вот ваши деньги есть, а вот их уже нет - вуаля! Шлагбаум поднялся, и "мерседес" въехал на территорию порта.

- Черт возьми, - сказал Илларион, - у ваших земляков дорогостоящие привычки. Почему бы вам не поучаствовать в процессе удовлетворения их прихотей?