Никого над нами - Игорь Черный

— Проныра бежал.

— То есть? — не понял Рауль. — Гонсалес? Как?

— Не знаю, — поперхнулся дежурный. — Но его нет.

— Что успели сделать? — скрипнул зубами Оливера.

— Все по инструкции, — пролепетал дежурный. — Обыскали корпус, проверили периметр. Никаких следов. Сейчас прочесываем окрестности. Выставили пост на дороге. Сообщили в полицию.

— Когда произошел побег? — стиснул трубку Рауль.

— Полчаса назад!

— Убью! — прошипел Оливера. — Отчего не позвонили сразу?

— Извините, шеф, вы долго не поднимали трубку!

— Скоро буду, — рявкнул Рауль.

Он выжал из автомобиля на узкой асфальтовой полосе все, что мог, едва не врезался в ползущий навстречу, набитый крестьянами пузатый автобус, миновал заспанных надзирателей, прогуливающихся возле служебной машины, долетел до здания тюрьмы за полчаса, но министерский вертолет уже стоял во дворе. Муньес, чиновник из отдела надзора за исправительными учреждениями, вышел из кабины, представил полного коротышку:

— Господин Леку, специальная служба.

Леку небрежно пожал Раулю руку, заторопился внутрь здания:

— Показывайте, показывайте. И быстрее!

Дежурный говорить уже не мог. Он тоскливо вздыхал и судорожно вращал глазами. Объяснять принялся Поштига, успевший не только прибыть в тюрьму раньше Рауля, но и побриться. «На мое место метит, скотина», — напряг скулы Оливера.

— Как вы понимаете, здесь особые правила содержания, — начал говорить Пабло, заискивающе оглядываясь на раздраженного Леку. — Заключенные находятся под постоянным психическим и физическим давлением. У нас были сомнения насчет состояния здоровья Гонсалеса, но мы решили не делать для него исключений. Тем более что контроль за ним был постоянным.

— Это заметно, — кивнул Леку.

— Вчера у Гонсалеса произошел очередной конфликт с сокамерниками, — продолжил Пабло. — Они не оставляют попыток…

— Короче, — поморщился Леку. — Называйте вещи своими именами. Его попытались оттрахать?

— Да, — неловко кивнул Пабло. — Но этот доходяга выбил пальцем глаз одному из напавших и сломал руку второму.

— Смотри-ка, Муньес, — обернулся со злой усмешкой к чиновнику Леку. — Проныра все еще пытается сохранить девственность! Вероятно, у него что-то с памятью!

— Чтобы избежать дальнейших увечий, мы поместили Гонсалеса до утра в карцер, — судорожно промямлил Поштига.

— В котором часу? — резко спросил Леку.

— В двадцать два часа пятнадцать минут, — пролепетал Пабло. — У нас с этим строго. Неточность не может превышать полминуты.

— Именно так! — кивнул Оливера в ответ на вопросительный взгляд Муньеса.

— Ладно, — на мгновение задумавшись, махнул рукой Леку. — Где карцер?

— Вот, — показал Рауль по коридору в сторону вытянувшегося по стойке смирно молодого надзирателя. — Пачо, открой карцер.

Пачо, не переставая таращить наполненные ужасом глаза, один за другим отомкнул несколько замков и распахнул узкую дверь. Крошечная комната, не позволяющая заключенному вытянуться или выпрямиться во весь рост, была пуста.

— Ну? — повысил голос Оливера. — Разве отсюда можно бежать?

Пачо покачнулся в ужасе, но не смог произнести ни слова.

— Отсюда бежать нельзя, — кивнул Леку, осматривая карцер. — Но можно выйти через дверь.

— Прошу прощения, но через дверь самостоятельно выйти нельзя, — разорвал повисшую паузу Пабло. — Никто и не выходил. Коридор контролируется видеокамерами. В двадцать два часа пятнадцать минут Пачо поместил Гонсалеса в карцер, а при обходе в шесть часов пятнадцать минут утра — уже не обнаружил. В шесть часов ровно Гонсалес был еще на месте. Заключенный бежать не мог. Дверь из титанового сплава открывается только снаружи. В карцере нет ни туалета, ни окна. Толщина железобетонных стен более двух метров.

— Видеонаблюдение? — бросил Леку.

— Не ведется, — пожал плечами Пабло. — Заключенный находится в полной темноте. Свет зажигается только в момент проверки.

— Значит, бежать нельзя? — с расстановкой повторил Леку. — Но Гонсалес бежал. В шестой раз!

— У нас как раз в первый! — вмешался Оливера. — Не буду оспаривать факт побега, но хотелось бы разобраться в деталях. Кроме этого, мы забыли про пластиковый спутниковый маяк. Необходимо Гонсалеса запеленговать и задержать.

— Мы не забыли про спутниковый маяк! — отрезал Леку. — Иначе зачем бы здесь появились? Вас это не удивляет? Наблюдение за Гонсалесом ведется постоянно! Но в шесть часов пять минут утра он исчез с экранов локатора!

Проныра нашелся через три дня. Спутник запеленговал слабый сигнал где-то в далекой России. Леку появился в тюрьме в конце недели, когда предпринятая Оливерой проверка всех сотрудников на детекторе лжи уже закончилась безрезультатно. Так же как и проверка помещений. Чиновник вылез из дорогого купе, хмуро оглядел попытавшегося вытянуться в струнку толстяка Поштигу и решительно взял Рауля под руку.

— Пойдемте, мне нужно поговорить с вами с глазу на глаз.

— В России? — поразился Оливера, едва они оказались в кабинете. — Как он попал в Россию?

— Теоретически мог и долететь, — задумчиво проговорил Леку, постукивая сигаретой по столу. — На самом деле не знаю. Спутник засек его в тот же день. Но пока связались с русскими, пока все согласовали, пока они предприняли какие-то действия… Короче, его нашли в ста километрах восточнее населенного пункта… — Леку достал из кармана бумажку, сверился, — Качуг. Вблизи очень большого озера Байкал.

— Я слышал это название, — кивнул Рауль.

— Это в Сибири, — поднял палец Леку. — Не самое лучшее место для бегства.

— Значит, бегство все-таки было? — осторожно спросил Оливера.

— Готовы признаться, что бегства не было и Проныру выпустили? — иронично усмехнулся Леку. — Бегство было. Хотя и необычное. Можете уже не искать подкопы и не подозревать в предательстве сотрудников. Русские откликнулись на нашу просьбу, и в данный момент Фидель с сопровождающим прибывает в Буэнос-Айрес. Завтра он будет в министерстве, а послезавтра здесь. В связи с этим я должен вам кое-что рассказать. Вы знаете, чем занимается моя служба?

— Вероятно, государственными секретами, — предположил Рауль.

— Их сохранностью, — заметил Леку. — Если Гонсалес исчезнет, государству будет нанесен значительный урон.

— Вы хотите сказать, что Проныра связан с государственными секретами? — удивился Оливера. — Тогда почему он в моей тюрьме?

— По двум причинам, — поморщился Леку. — Во-первых, в вашей тюрьме действительно до сего момента не было побегов. Во-вторых….. Знаете, почему Гонсалеса не дематериализовали? Правительство Аргентины трудно заподозрить в симпатиях к убийце, фактически к киберу, пусть и с остатками человеческого интеллекта. Дело в другом. Фидель бежал из тюрьмы пять раз, и ни один из этих его побегов не был объяснен.

— То есть… — не понял Рауль.

— Чудеса, — развел руками Леку. — Что я еще могу сказать, если кто-то выбирается из замкнутого помещения, не повредив ни стен, ни дверей, ни решеток. У Фиделя было очень много денег. Достаточно много. Не слишком много, чтобы уничтожить всех врагов. Но достаточно для реализации безумного изобретения. Гениального изобретения. После того как пуля пробуравила его головенку, мы уже решили, что все нити оборваны. Собственно, основания для спокойствия у нас были. Он не убежал. Ни до суда, ни на процессе. Но все его предыдущие побеги были похожи на этот как две капли воды! Он просто исчезал! Растворялся в воздухе! Хотя я не верю во всякую чертовщину, вынужден констатировать — Фидель умеет проходить через стены. Еще неделю назад я думал, что эта его способность утрачена. По крайней мере, он больше не владел ею. Ничего подобного! Это телепортация, господин Оливера! Хотя мне непонятна конечная точка. Почему? Почему Сибирь?

— Что-то не верится, — почесал затылок Рауль. — Вероятно, я слишком далек от мистики.

— Это не мистика, — покачал головой Леку. — Это фантастическая способность Проныры, которая может стать реальностью для человечества. Телепортация сегодня такая же мистика, какой была бы, скажем, радиосвязь в восемнадцатом веке. Это источник миллиардов и миллиардов прибыли для любой корпорации. А можете вы хотя бы представить, чего способно добиться государство, владеющее подобным секретом?

— Отправить нашего премьера прогуляться по Мальвинам и незаметно вернуть его обратно, чтобы не раздражать англичан, — пожал плечами Рауль. — Но чего вы хотите добиться, помещая Гонсалеса опять сюда? Не лучше ли изучать его где-нибудь в центре? Здесь ведь не лаборатория! К тому же я не в состоянии противостоять заключенным, которые не подчиняются законам природы.

— Подчиняются, — закурил Леку. — Тем законам, которые нам пока еще неизвестны. Надеюсь, что дело дойдет и до лаборатории. Проныру едва привели в норму после ранения в голову. Он вел себя как свихнувшийся кибер, пока его не тряхнули несколько раз током. Все, что могли изучить, не вскрывая его черепушки, мы уже изучили. Сумели докопаться до части истины. Гонсалесу помог один физик. Проныра кроме всего прочего скупал в третьих странах патенты, открытия, разработки. Что-то перепродавал, что-то использовал. Одного ученого-индийца перетащил в Мексику, где тогда скрывался от нашей не слишком расторопной полиции. Охранял его круглосуточно. К сожалению, мы узнали об этом слишком поздно. После того как до тайной лаборатории добралась мафия. Колумбийцы шли по следам Проныры с не меньшим упорством, чем мы. Короче, лаборатория была разгромлена, сожжена. Создатель чуда Гонсалеса — убит. С учетом ранения Фиделя, его фактической инвалидности, дело о феномене телепортации можно было считать закрытым. Теперь же все изменилось.