Наследница проклятого острова 2 (СИ) - Ульяна Муратова

Я улыбнулась лазтану и побрела обратно, но уже новым путём. Прошлась по знакомым улочкам мимо домов, из которых смотрели настороженные и любопытные люди. Мне было их жаль. Волей деда они оказались заперты на острове во власти самодура на долгие годы, а освободительница из меня крайне сомнительная, если уж разобраться. Я просто закончила то, что из-за моей семьи и началось.

Неужели я действительно считала, что эти люди будут мне рады? А ведь им всё равно. Всё равно, кто ими правит, лишь бы годы были сытые, а на острове была стабильность и низкая преступность. У них у всех миллион своих дел, и сбежавшее молоко волнует их куда сильнее, чем какая-то Цилаф.

Вторым болезненным осознанием стало то, что без поддержки Аркета я не справилась бы и не справлюсь. Я планировала свою жизнь до этой ключевой точки — снятия проклятия, и мне всегда казалось, что дальше всё сложится само собой, что меня поддержат верные семье люди. Это было огромной ошибкой. Да, я Цилаф, но никому на Цейлахе на самом деле не нужна. Меня бы спокойно убили, а островом правил бы новый сюзерен.

Если бы не Аркет.

Гуляя по тёмным улицам города детства, я впервые в полной мере осознала, что Цейлах — это не просто красивое название, и отныне благополучие всех этих людей зависит от меня и моих решений. Решений, которые могут быть и ошибочными. Я дала себе слово быть настолько хорошим сюзереном, насколько это возможно. Но не только сюзереном. Королевой.

Охране явно не нравилось, что я шатаюсь по улицам вместо того, чтобы сидеть за надёжными стенами замка. Но меня мало волновало мнение телохранителей. Гораздо важнее было понять, как живут цейлахцы, чего им не хватает, как сделать их жизни если не лучше, то хотя бы легче?

В замок я вернулась очень поздно, и он встретил меня равнодушными стылыми тёмными комнатами. Я так стремилась в эти стены и совсем не ожидала, что почувствую в них себя чужой. Замок Цилаф — дом моего детства. Но я выросла.

Где теперь мой дом?

Ответ напрашивался сам собой. Он больше не «где», а «с кем».

Наверное, стоило пригласить слуг, но я не хотела видеть посторонних. К возвращению Аркета смогла сама разжечь камин в гостиной и даже сварила кашу из кухонных запасов крупы и сахара. Каша получилась одним комком — подгоревшая снизу и сырая сверху, поэтому я разрезала её пополам и выела середину. А вторую половину оставила лазтану.

Он вернулся в сопровождении стражников, несущих сумки и корзины с провизией. Аркет отпустил их, с улыбкой посмотрел на приготовленную мною кашу и выложил на стол большой ещё тёплый пирог, копчёную рыбину и сладкий печёный корень патата в глиняном горшке.

— С твоей кашей, конечно, не сравнится, — рассмеялся он, — но и с голоду не умрём.

— Ты первый и единственный, кому я готовила, — призналась я.

— И слава Хаинко. Пусть это так и остаётся, нечего продукты переводить. Как самочувствие?

— Не знаю… я словно не только с острова сняла проклятие, но и с себя. Хотя легче не стало. Стало по-другому. Вокруг столько людей, Аркет, и они все зависят и чего-то ждут от меня.

— От нас. Не забывай, ты в этом не одна.

— Спасибо тебе. Без тебя я бы не смогла ничего сделать. Ты очень хорошо справился с ситуацией и предвидел сложности там, где я их даже не предполагала.

— Пожалуйста. Для тебя — что угодно.

Я благодарно кивнула, а потом не выдержала и пересела на колени лазтану, мешая есть аппетитно пахнущий пирог.

— И что будет дальше?

— Логичнее всего было бы поставить во главе Цейлаха доверенное лицо подходящего статуса. Опытного жёсткого управленца со своей командой. Например, кого-то из братьев. А тебя занять для начала учёбой, а потом — беременностями и детьми. Отчёты делать нарочито сложными и запутанными, такими, чтобы ты сама со временем сдалась, тем более что математика — не твоя сильная сторона. Отодвинуть от дел, но мягко, так, чтобы ты сама не заметила. Оставить номинальной правительницей, но даже имя твоё не упоминать, а со временем просто убрать его. Этому способствуют настроения на острове. Никто не ждёт хорошего от совсем юной и неопытной Цилаф, Гезурт провёл хорошую пропагандистскую работу.

— И почему ты так не поступишь?

— Потому что ты заставила с тобой считаться и уважать тебя. И я сделаю всё, чтобы ты правила своим островом, и никто не смог у тебя его отнять, даже если не станет меня. Да, работа предстоит огромная. Придётся проводить здесь гораздо больше времени, чем я изначально планировал. И тебя придётся обучать многому. Ты умна, но в управлении и экономике ничего не смыслишь. Своей команды и доверенных лиц у тебя нет. Цейлахцы настроены против тебя. Скорее всего, сегодня был не последний мятеж на острове.

Аркет был абсолютно прав, и я хорошо понимала, что без него удержать Цейлах у меня бы не получилось.

— Спасибо, — голос дрогнул.

— Надеюсь, что теперь ты оставишь в стороне недоверие и планы коварной мести моему роду, если таковые у тебя имелись, — серьёзно сказал он. — Я буду твоей опорой столько, сколько смогу, Аливетта. И вот честно, я уже не знаю, как ещё тебе это объяснить и доказать.

Слёзы прокладывали щекотные дорожки на щеках. Я не стеснялась и не прятала их. Понимала, что ни один другой гайрон не смог бы дать мне того, что собирался дать Аркет.

Бабушка учила не доверять никому… Но сама она доверяла деду! Из этого правила по умолчанию всегда было исключение, просто я должна была найти и прочувствовать его сама!

Хаинко, прости меня, недалёкую! В мудрости своей ты дало мне лучшее, а я в своей глупости твоего дара не оценила…

Я прижалась к Аркету и обняла его так крепко, как только могла.

— Да, будет сложно. Дед поступил с цейлахцами очень эгоистично.

— А вот и нет. Он дал им, пусть и с некоторой задержкой, правительницу, которую действительно беспокоит их благополучие. Это дорого стоит, Аливетта. А ты не бери на себя слишком много. Невозможно успеть везде и хорошо делать абсолютно всё. Проколы будут обязательно, и чем ближе к сердцу ты их принимаешь, тем хуже. Так можно и до боязни действовать себя довести. Я, в общем-то, хороший король. Но знаешь, сколько раз я облажался? О, можно целую книгу написать… А начать, например, с вашего приюта «Утешение».