Два и семь - Иван Владимирович Булавин

пули. Дальше начинается разлёт. Если стрелять по толпе некрупных тварей или кучно стоящим людям без брони, то идеальным расстоянием будет двадцать-двадцать пять метров, дальше поражение уже не сплошное, а после сорока попадание может быть только случайным. То есть, цель, в которую наводишь ствол, скорее всего будет поражена парой картечин, но не более того.

Попутно стоит отметить, что отдача у ствола чудовищная. Даже с учётом выросшей силы и более массивного телосложения, рукоять била в запястье и локоть, словно копыто бешеного коня, постоянно угрожая сломать кость. После третьего выстрела вынужденно разложил приклад.

Ещё один момент: после десятка выстрелов стволы очень сильно нагрелись. Побочный эффект мощного пороха. Следует это запомнить, думаю, после ста выстрелов оружие станет для боя непригодно.

Теперь настал черёд противотанковой артиллерии. Нужно было испытать снаряды на бронепробиваемость. Долго не мог найти подходящую цель. Была уже мысль снова посетить корабль, благо, батискаф после трёхдневного ремонта выглядел и функционировал, как новый. Уж чего-чего, а бронелистов там хватает с избытком, любой толщины и с любым углом наклона.

Потом вспомнил, что на окраине города видел подбитый бронетранспортёр непонятной модели. Стоял он там уже очень давно, сильно заржавел, а внутри даже проросла трава. Но в некоторых местах броня сохранилась почти в первозданном виде, а толщина её составляла около двух сантиметров. Вот и попробуем.

Отдача после выстрела бронебойным патроном была ещё больше, но зато и результат превзошёл ожидания. Стрела пробила стенку, пролетела внутри и вошла в противоположную на половину своей длины. Это с двадцати метров. С сорока метров результат был чуть хуже, пробитие было, но снаряд я обнаружил погнутым на полу внутри, на противоположной стенке имелась небольшая вмятина. С шестидесяти метров стрела вонзилась в броню и застряла своими крыльями. Что же, можно сказать, что у меня в руках настоящая пушка. При большом желании даже военным смогу кровь попортить. Хотя, этот бронетранспортёр явно устаревшей конструкции, не думаю, что здешние вояки пользуются такими.

Довольный результатом, я отправился в бункер отдыхать и восстанавливать потраченные патроны. Теперь я готов к выходу в мир.

Глава двадцатая

Я сидел за столом перед чистым листом бумаги и старательно писал очередной рапорт, Элеонора Марковна поставила передо мной тарелку каши, на этот раз гречневой, а сама молча сидела напротив, глядя за моими движениями.

Настоящим докладываю, что с момента открытия мной бункера, я стал обладателем больших материальных запасов. Допуск, полученный мной, открывал массу складов, а также давал допуск к технике. Кроме того, удалось освоить стоявший на мели корабль класса «Крейсер», где тоже имелись некоторые запасы имущества. С целью поднятия уровня и навыков организовал охоту на крупных хищников. При этом использовал корабельное орудие, которое было заряжено особым боеприпасов. В расчёте на мощное фугасное действие, я выстрелил в уникального монстра, но впоследствии выяснилось, что заряд в орудии главного калибра был не фугасным, а ядерным, в результате, в акватории города Эдисто произошёл ядерный взрыв, что повлекло за собой массовую гибель местной фауны и радиоактивное заражение. В результате уровень мой поднялся на двадцать девять пунктов, что позволило мне прокачать навыки снайпера, механика и диверсанта. В данный момент считаю себя готовым к выполнению основного задания. С этой целью направляюсь в ближайшие анклавы, пока как торговец, но впоследствии планирую вступать в боевые группы и совершать рейды в составе группировок разных кланов.

Дата. Подпись.

— Ну, ты учудил, — усмехнулась Элеонора Марковна, дочитав рапорт. — Это же надо, ядрёную бомбу взорвал. Доедай, дело к тебе есть.

Каша закончилась до обидного быстро, а кефир оказался каким-то жидким, словно его разбавили водой из-под крана. Но жаловаться я не стал, вместо этого поинтересовался, что за дело ко мне.

— Сейчас дядя Миша придёт и всё объяснит.

Упомянутый дядя Миша вошёл секунды через три после этих слов и тут же, вместо приветствия, потребовал:

— Чего без штанов сидишь, одевайся, поедем.

— Ээээ… куда?

— Куда надо. Ты ведь стрелка качаешь?

— Ну, да, пятьдесят очков уже.

— Вот и проверим твои знания, у нас на базе нормального стрельбища нет, только тир для пистолетов.

— А что, есть шансы, что я и в реале стрелком стану? — уточнил я.

— Не факт, но игрой заинтересовалось начальство, планируют использовать для начальной подготовки бойцов спецподразделений. А тут подопытный нарисовался. Насчёт силы и ловкости вряд ли что-то получится, психологическая подготовка там качается, это уже установлено, а насчёт стрелковых навыков пока неизвестно. Вот на тебе и проверим. Ты стрелял раньше? Вживую, я имею в виду?

— Нет, — честно ответил я, — только в играх. Но это ведь ничего не значит, бывают ведь самородки, взял винтовку в первый раз, бах — и белке в глаз.

— Практика показывает, — дядя Миша, хоть и старательно маскировался под тупого быка, на деле явно был человеком образованным, — что в искусстве стрельбы первое место занимает не талант, а практика. Постоянными тренировками можно сделать снайпера даже и совершенно бесталанного человека, у которого глаза косят и руки трясутся. Он просто запомнит, в какой момент нажимать спуск, чтобы пуля прилетела точно. Ладно, хватит болтать, собирайся.

В качестве одежды мне выдали сильно поношенное солдатское хэбэ, к которому прилагалось бельё (вроде бы, новое) и старые кеды с носками. В самом деле, на дворе лето, в чём ещё на полигон ездить. После этого мы сели в УАЗ типа таблетка, дядя Миша нажал на педаль, машина сорвалась с места и направилась на выезд с базы.

На полигон мы попали через полчаса, там было безлюдно, на КПП солдат лениво глянул в бумаги и махнул рукой кому-то невидимому в будке, велев открывать шлагбаум. Скоро мы выгрузились почти у самого огневого рубежа.

— Занимай позицию, — велел дядя Миша, доставая из машины странного вида свёртки. — Из чего там стрелял?

— Дробовик, а из дальнобойного — винтовка Гра.

— Чего?

— Ну, винтовка такая, — я смущённо развёл руками. — Старая очень, типа Бердана. Затвор ручной, однозарядная. Я её сейчас немного усовершенствовал.

— И? Как результат?

— Со ста пятидесяти попадаю в девятку, с двухсот пятидесяти — в ростовую мишень.

— С оптикой?

— Где бы её взять? С механического.

— Вот и добро, — он хмыкнул, разворачивая первый свёрток. — Вот, это, конечно, не Бердан, это чуть лучше, но где-то около того, и тоже без оптики.

Он протянул мне классическую трёхлинейку, точнее, судя по длине, карабин на её основе. В принципе, почти то же самое.

— А не страшно вот так, осуждённому уголовнику оружие давать? — спросил я, принимая от него пять патронов