Академия темных. Игра на выживание - Лика Верх

Уверенно помотав головой, вцепилась в искусные изгибы мертвой хваткой.

— В таком случае артефакт использовать не получится, иначе сгоришь. — И хоть папа улыбался, я поняла, что за этой улыбкой кроется целый вулкан эмоций. Он наверняка хотел бы обменять лук на артефакт, чтобы оградить меня от еще большей опасности.

Нет, какая бы опасность ни была, без оружия куда хуже. Пусть знают что я светлая, но светлая с оружием, и с характером, который дед воспитывал.

Папа кивнул, увидев мой решительный настрой не расставаться со своим трофеем, и быстрым шагом направился к Академии, крикнув напоследок, что отправит ко мне Витора, чтобы я не ходила по лесу одна.

Значит, в мужья он мне негоден, а для защиты в самый раз. Что ж, пусть так. Главное, чтобы он сам меня не трогал, а то от себя он меня вряд ли защитит.

Ладно, про Витор потом, сейчас вопрос стоит в том, что за призрак умеет оставлять реальные следы на земле? Или это вовсе не призрак? Конечно, не призрак. Тогда вопрос в другом: как он смог из пепла возродиться? Даже если возродился, как феникс, вместе с ботинками что ли? Или у него дома запасная пара лежала?

Бред. Самый настоящий бред. Причем в клинической форме, и уже не лечится.

Так или иначе, выяснять первопричину нападений надо у Грома, а для этого надо его найти. А чтобы найти, надо узнать кто он такой. А чтобы узнать кто он такой… надо его найти. В общем, замкнутый круг, но в этот круг можно вклиниться, главное сделать это незаметно и без лишнего риска, ибо если отец или Витора, или, не дай Небеса, магистр Айнех, узнают, что я занялась саморасследованием — меня прикопают под этой милой березой. Зато я знаю человека, который безусловно не откажется помочь такой хрупкой девушке, как я.

Джен. Признаться, первое впечатление оказалось обманчивым. Он оказался веселым балагуром, который готов подняться за любой кипишь, главное без голодовки и без смертей. А еще он очень добрый, мудрый, умный и ответственный, несмотря на всю веселость и легкость. Мне кажется, это всего лишь маска, дабы спрятать от любопытных глаз накопленный опыт и знания. Кстати, он отказался назвать свой возраст, хотя я очень выпрашивала. Я привыкла считать возраст просто цифрой. Взрослый человек, который, казалось бы, должен уметь за плечами багаж определенных знаний и опыта, довольно часто оказывается не по возрасту глупым. Или же наоборот: человек в возрасте, в котором, думается, нереально иметь жизненный опыт и мудрость, мудрее любого взрослого. Возраст — лишь цифра, часто несоответствующая внутренним составляющим.

— Рэне, — холодный голос врезался в мысли, — почему ты одна?

Потому что я имею право ходить одна, и не припоминаю, чтобы это право у меня кто‑то отнимал. Пусть это и другой мир, но такие элементарные права человека наверняка есть и здесь.

Витор шел мимо обгоревших деревьев, я же вспомнила один важный момент, на который так и не получила ответа.

— Витора, а где ты был, когда начался пожар? — В прошлый раз вопрос был задан не так, но все же суть одна.

"Жених" остановился. Замер на месте, глядя сквозь меня. И что, спрашивается, я столь невероятное спросила? Вполне себе нормальный, адекватный вопрос.

— Витор, я ведь все равно добьюсь от тебя ответа. — Уверенно произнесла я и замерла сама.

За спиной отчетливо доносился шорох листьев. Кажется, не из‑за моего вопроса Витор "завис". Повернуться не решилась. Второй раз посмотреть смерти в глаза я уже точно не смогу. Либо вообще ее не видеть, либо увидеть и умереть, одно из двух. Я, разумеется, предпочитаю первое.

Стрел у меня нет, без оружия я беззащитна. Разве что в кипарис кого‑нибудь превратить могу, но это спонтанное явление, а посему сказать, будет ли какой‑то толк — не могу.

— Знаете, я поражаюсь, насколько глупое новое поколение… — Насмешливо растягивая слова, проговорил кто‑то за спиной.

Я смотрела исключительно на Витора, Витор смотрел на незнакомца. Не просто смотрел, он его буквально испепелял глазами. Но только глазами. Внешне он оставался спокойным.

— Я даже не предполагал, — вновь начал растягивать слова неизвестный, а у меня толпами мурашки по телу побежали, — что достать знаменитую Ирэне Савелье не составит мне никакого труда.

Знаменитую? Это чем же она, то есть я, знаменита?

— Скучно, до тошноты скучно играть в эту игру одному и я решил подключить к нашей игре еще одного героя! — Торжественно воскликнул кто‑то. — Встречайте, несравненный Витор Гарье!

Глаза мои округлились до размеров яблока. Герой игры? Витор? Кстати сказать, сам герой был удивлен не меньше.

— Твои жалкие попытки спасти свою невесту несомненно порадуют меня, повеселят, позабавят! — Он — псих. Ну точно, псих. Ненормальный человек, тронутый умом и рассудком. — А теперь обсудим правила игры. — Сладостно протянул все тот же противный голос.

Такое ощущение, что здесь идет съемка кино, а мы случайно забрели на съемочную площадку.

— Правила простые: никаких правил. — Ничего другого ожидать не стоило. Чего можно ожидать от чокнутого? Правильно, ничего. — Итак, мы начинаем!

Смех раскатился по округе, сзади раздался хлопок, и я спиной ощутила, — его больше здесь нет.

Витор медленно перевел на меня свои почерневшие от злости глаза, я обернулась, посмотрела вокруг… На земле, в паре сантиметрах от меня, остались отпечатки ромбовидного рисунка от следов ботинок. Неужели это и есть тот самый, который на меня манкору натравил? Он, должно быть, главный, а главным пока фигурирует Гром, соответственно смело могу предположить, что это и был Гром. Кстати, кличка ему подходит. Появился внезапно — исчез внезапно. Как гром среди ясного неба.

Появился. И это странно. Зачем ему было являться? Чтобы объявить о начале "игры", конец которой, как я понимаю, для меня должен закончиться печально. В теории. Он не боится, что Витор видел его и поиски такой загадочной фигуры как "Гром" теперь значительно облегчатся? Нет, не может быть все так просто, просто не может быть. Наверняка за его визитом что‑то скрывается и это что‑то непременно должно дать о себе знать.

— Витор, — "жених" стоял на том же месте, глядя в одну точку, — ты думаешь о том же, о чем и я?

Парень дернулся, моргнул пару раз, невесело усмехнувшись, ответил:

— Если ты думаешь, как будем спасать твою прелестную задницу — то да.

Стоило бы возмутиться, да нет причин. Спасать то действительно приходится мою задницу. Ни Малену, ни Дина, ни Витора, а именно меня. Несправедливо. Меня вообще не должно здесь быть и убивать точно должны не меня, однако именно я стала камнем преткновения какого‑то психа, который спокойно несет разрушения в мое тихое, мирное существование.