Поспорить с судьбой - Оксана Панкеева

— Я знаю, — охотно откликнулась Ольга. — Просто Лаврис ему понравился.

— Встретил еще одну такую же наглую морду, как и сам? — усмехнулся король.

— Нет. Он… он в тот день снял амулет, чтобы… ну, в общем, снял. И у него все время срабатывало на прием. Так вот, он прослушал всех приходящих, и был очень возмущен их корыстным подходом к семье и браку. А Лаврис, по его словам, вовсе не охотился за приданым, а хотел просто потрахаться в свое удовольствие с интересной дамой, не похожей на других. Вот за бескорыстие и любовь к экзотике он Диего и понравился.

Король печально усмехнулся.

— Элмар, ты все равно передвинь их на номер ниже. Формально — за то, что им набил морды человек вдвое мельче их по комплекции, а на самом деле — за жлобство. Не подобает паладину так себя вести, ты не согласен?

— Согласен, — вздохнул принц-бастард. — Только как я их теперь найду? Они же не признаются.

— Лавриса спроси. Они же наверняка делились друг с другом впечатлениями.

— Он бы мне уже сказал. Он со мной… делился впечатлениями. Жаловался, как ему с Ольгой не везет. То ты между ними влезешь, то какой-то мистралиец…

— Поразительно! Не предполагал, что Лаврис так настойчиво будет ее добиваться.

— А он вообще падок на экзотику, как верно заметил Диего. Ты за своей хинской невольницей присматривай, а то он и до нее доберется.

— Мне что, больше делать нечего? — возмутился король. — Ты его командир, сам ему и скажи, чтоб не смел, а то оторву-таки яйца. На эту невольницу без слез не взглянешь, если бы мне не сказали, что ей тринадцать, я бы ей больше десяти не дал.

— Ваше величество, — подал голос Жак. — А как Эльвира с ней общаться будет? Разве она по-хински понимает?

— Объяснятся как-нибудь. Селию позовет, она у нас специалист…

Присутствующие захихикали, вспомнив живописный рассказ о пьяной Селии, говорящей по-хински.

— Да уж, специалист… — засмеялся Жак. — По отлову мистралийских шпионов в спальнях подруг. Выгнали бы вы ее, ваше величество, пока она окончательно умом не тронулась.

— Может, еще отойдет. Не хочу я ничего менять, если честно, я к ним уже привык. А то, когда я выгнал Алису и Дориану, вместо них каких-то соплюшек пристроили, Мафею впору. Кстати, они им живо интересуются. Вероника с ним откровенно заигрывает, а он как-то неадекватно реагирует, то ли не понимает, то ли стесняется, то ли не нравится она ему. А насчет Акриллы не знаю точно, она меня боится до заикания, и я стараюсь к ней вообще не приближаться, чтобы не травмировать.

— Могу вас просветить, — засмеялся Жак. — Вероника Мафею не нравится. Он ненароком подслушал, как она называла его сопляком и высказывала желание с ним перепихнуться, чтобы узнать, какие у эльфов… сами понимаете.

— Понятно… При дворе подрастает достойная смена стареющей Камилле. Может быть, ты еще просветишь меня, почему меня так боится ее подружка?

— А вот этого я не знаю.

В библиотеке послышались шаги, и из-за двери выглянул Мафей.

— Шеллар, — виновато сказал он. — Тебя во дворце ищут. К нам гости приехали.

— Если это опять Луи, — немедленно отозвался король, — то ты меня не нашел.

— Нет, это Александр с семейством.

— Что ж, — вздохнул его величество, — тогда пойдем… Только собрался отдохнуть… Как всегда… Рад был всех повидать.

Он коротким кивком попрощался с присутствующими и скрылся в библиотеке. Все как по команде посмотрели на дверь и столь же дружно вздохнули.

— Загрузил ты его, Элмар, женитьбой, — укоризненно сказала Ольга. — Совсем бедный король заморочился, не знает, куды бечь, за что хвататься.

— Я его силком не заставлял, — возразил Элмар. — Он сам поклялся.

— Ничего-ничего, — улыбнулся Жак. — Пусть женится. А то он так и состарится в гордом одиночестве.

— Нельзя же просто так жениться, — печально сказала Азиль. — Жениться надо по любви. Даже королям.

— Ну, а что с ним такое сделать, чтобы он хоть раз влюбился? — проворчал Элмар. — Ты же видишь, он как поморский снег. И с тобой ни в какую не желает.

— Я не смогу ему помочь, — еще печальнее покачала головой нимфа. — Если ты заметил, я еще с осени перестала на этом настаивать. Один раз мне удалось заглянуть за матовую сферу, и я увидела там смерть, а там, где смерть бросила свою тень, моя Сила бесполезна.

— Не морочьте голову, — рассердился Жак. — При чем тут смерть? И кто сказал, что король не способен любить? Ты, Азиль? Почему ты так решила? Очень даже способен, могу вас уверить. Я сам видел.

— А, Этель рассказывала, — вспомнила Ольга. — Может, в этом все дело? Тут и повязаны любовь и смерть? Он просто не может ее забыть?

— Нет, дело не в этом, — возразила Азиль. — Это я бы просто увидела. Дело в чем-то другом, но я не могу понять, в чем.

— А кто может? — огорченно вздохнул Элмар, махнул рукой и с горя одним глотком допил свой бокал.

Пламя костра изогнулось под порывом ветра, как танцовщица-хитанка изгибает стан, касаясь земли волосами, плеснулось волной и, выровнявшись, снова заплясало, выхватывая из темноты сгорбившуюся фигуру человека, сидевшего на камне. На слишком высоком и неудобном камне, на который никому не пришло бы в голову садиться, кроме именно этого человека.

— Проклятье! — с тихим отчаянием в голосе произнес он, сжимая виски ладонями. — Ну почему, почему все так получается? Почему я не умею лечить? Почему меня учили всякой бесполезной дребедени, вроде тех идиотских шариков, от которых все так балдеют, а чему-то полезному так и не научили! Почему эти проклятые деревушки так похожи одна на другую, что я даже ориентиры взять не могу, они все такие одинаковые, и их так много… Или это я такой тупой, что не могу различить? Кантор, ну почему я такой тупой?

Мистралиец хмуро поворошил костер и промолчал. Вопрос был явно риторический, а если и нет, то на него довольно сложно было ответить неспециалисту. Да и не за тем он тут сидел, чтобы отвечать на вопросы, а за тем, чтобы присмотреть за страдающим шефом и позаботиться о том, чтобы дорогой вождь с горя ничего с собой не сделал. Товарищ Пассионарио был безутешен со вчерашнего дня, когда в стычке на горной дороге погиб один из его телохранителей. Дон Аквилио очень сокрушался, что шеф всегда переживает такие вещи ненормально тяжело, и они всерьез опасаются, что это когда-нибудь добром не кончится. Поэтому, когда Пассионарио сказал, что хочет побыть один и собрался уйти, начальник охраны чуть ли не силком удержал его за рукав и попросил хоть кого-то взять с собой… Шеф не стал спорить, чтобы не расстраивать беднягу, и взял, разумеется, Кантора. Теперь тот сидел, слушал и размышлял, как отсюда спускаться, если вдруг дорогой вождь и идеолог свалится и уснет или ненароком телепортируется и забудет верного охранника. Конечно, если все будет в порядке, то утром он вспомнит и вернется за ним, а вот если потеряется…