Дороги и сны - Оксана Панкеева

Великодушно простив этим господам фамильярное «эй!» и небрежный жест, каким подзывают официанта, Кантор приблизился. Безобидную и добропорядочную личину он сбросил, едва выйдя за дверь, и восстанавливать не стал. Серьезные профессионалы, в отличие от привратника, вполне могли раскусить, с кем имеют дело, а раз с ним пожелали поговорить, значит, их действительно не обманул этот простенький этюд. Видимо, одних папиных объяснений недостаточно, чтобы быть достоверным. Надо это запомнить.

— Новенький? — дружелюбно и, похоже, искренне поинтересовался белокурый паладин. — Чей?

— То есть? — Кантор чуть приподнял бровь, изображая непонимание. Вернее, изображая легкое непонимание там, где оно на самом деле было полнейшим и беспросветным.

— Славик имеет в виду, — голос пожилого походил на скрип несмазанной телеги, — тебя недавно наняли или твоего подопечного недавно сюда перевели? Мы тут все друг друга знаем, тебя до сих пор не видели.

— А, вы об этом… Я не по найму, я так, по-приятельски. По-родственному даже, можно сказать.

— А-а, — коротко рассмеялся молодой. — Вот почему шмякуны…

Ну да, эти ребята на такую мелочь не размениваются. Особенно старший. Но ведь услышали, заметили, просто проходя мимо…

— Да привязались к девушке, уроды. А у нее ни отца, ни брата, ни подходящего друга, да и полиция тут мало чем поможет. Нанять таких специалистов, как вы, — денег нет.

— А сам ты — любитель? — иронично проскрипел седой. — Где служил?

Наблюдательный, зараза! Хуже Шеллара!

— Боюсь, в этом мире моя квалификация недорого стоит, — уклончиво ответил Кантор, давая понять, что он ни при чем, не у дел, совершенно безобиден и никоим образом не конкурент. — И вообще, я здесь в гостях у родственников. Ненадолго.

— А сам откуда? С Беты?

— Ну не с Каппы же.

— Багларец? — живо поинтересовался молодой боец. Кантору это слово ни о чем не говорило, и, чтобы скрыть свое невежество, он не стал отвечать ни да ни нет, а просто сообщил:

— Шархи.

Старший иронично ухмыльнулся и наставительно ткнул в приятеля пальцем в перчатке:

— Ну что, салага, будешь еще со мной спорить?

— Михалыч! — вскричал тот, от полноты чувств хлопнув по крыше машины так, что там только чудом не образовалось вмятины. — Ну вот скажи, ну как, как ты их на глаз различаешь?

— По глазам, Славик… — неохотно, словно объяснял уже в триста первый раз, отозвался Михалыч и зачем-то полез в карман. — По взгляду, по повадкам, по разговору… Учись, пока я жив. — Он достал из кармана небольшую пластинку, похожую на денежную карту, и протянул Кантору. — Если надумаешь остаться и будешь искать работу обращайся. Это визитка, как ее прочесть, спросишь у родственников, покажут.

— Спасибо… — Удивленный Кантор повертел карточку, ничего, разумеется, прочесть не смог и спрятал в карман. — Но зачем?

— Придешь — объясню, — Михалыч ободряюще улыбнулся и добавил: — Не бойся, ничего бесчестного для последователя двуликих богов тебе не предложат. Мечтатели затащить шархи в криминальные структуры перевелись еще в прошлом поколении.

Кантор еще раз поблагодарил и поспешил распрощаться с проницательным телохранителем, так как чувствовал — еще пара вопросов, и он уже не сможет далее скрывать, что ничегошеньки не знает о «родном мире». Надо будет хоть Настю расспросить, кто такие эти багларцы…

Насчет струн он спрашивать не стал, рассудив, что эти господа вряд ли настолько глубоко интересуются музыкой. Прогулялся по улицам, поспрашивал у прохожих, прокатился на другой конец города и примерно к полудню гордо и радостно положил в карман свою первую самостоятельную покупку в этом мире. Чтобы закрепить результат, зашел еще в несколько магазинов. Потом заехал домой, чтобы не являться за Настей с полудюжиной разнообразных пакетов. А то хорош сопровождающий — случись что, а у него обе руки заняты.

У Насти день получился дурацкий, суматошный и на диво неудачный. Мало того что ее диск с семестровой контрольной остался дома и пришлось позориться детскими оправданиями и обещаниями «вот завтра непременно!». Мало того что баллончик с колготками остался там же и пришлось щеголять во вчерашних (а после второй пары просить у девчонок баллончик попользоваться, потому что поплыли)! Так еще и кто-то засек ее провожальщика, хотя они друг к другу не подходили, не общались и шел Диего в нескольких метрах позади (Настя не знала почему, но он сказал так надо). И выводы из этого сделали такие, что хоть стой, хоть падай! Если даже интеллигентный и честный Костик не постеснялся спросить, недвусмысленно кивнув на ее подбитый глаз: «Тебе предыдущего было мало?» — то что подумали остальные и какими фантастическими сплетнями обрастет это все при обсуждении…

Вернувшись домой, Настя даже обедать не стала, а сразу натянула шлем и прокралась к первой сплетнице курса Машке Черенковой в приватную беседку, которую взломала еще год назад, и никто до сих пор не заметил. Как и думала, как и следовало ожидать, чтоб у них у всех мульки повыбивало и блюдца посыпались!

«Да что у нее с мужиками вечно такая фигня? Ну как не понос, так золотуха!»

«Знаешь, мудрые древние говорили: если третий муж бьет морду, то дело не в муже, а в морде. Сама же таких находит».

«Но у нее ж чем дальше, тем страшнее! Сначала просто придурок, потом алкаш, потом шмякун, теперь вот вообще какой-то багларский нелегал! А дальше что?»

«А дальше, по логике вещей, должна будет найти себе винта, чтобы от этого ыххына избавиться».

«И вот тут-то ей придется остановиться, потому что избавиться от винта будет уже затруднительно».

«Да ладно вам, тут хотя бы есть шанс, что нормальный попадется. Кстати, если это у нее вправду ыххын, то избавиться от него можно только пожизненной депортацией».

Настя вышмыгнула из беседки и сорвала с себя шлем.

— Что случилось? — немедленно донеслось с дивана.

— Да ничего… — отозвалась Настя, не оборачиваясь, чтобы он не видел текущих по щекам слез.

— Я слышу, что ты плачешь. Что случилось? Они тебя нашли и там?

— Да нет… Ничего не случилось, бабские сплетни… Не страшно, но ужасно неприятно.

Настя вытерла слезы и осторожно оглянулась. Пока она сидела в сети, Диего успел вытащить из шкафа гитару и теперь натягивал на нее новые струны. Все-таки где-то купил.

— О, это очень неприятно, — сочувственно согласился он. — Если с мужчиной еще можно решить вопрос поединком, то с бабскими сплетнями ничего не поделаешь. Только игнорировать. Правда, некоторые женщины не гнушаются и морду набить, но это не у всех получается. Да и сказанное слово — такая трудноуловимая вещь… А из-за чего, если не секрет?