«В интересах Рода» #1-#6 - Валерий Листратов

на центральный чум. «Тебе туда родственник/дальний». И уходит. Получается, я имею теперь тут немного другой статус. Пожимаю плечами. Ну мне они тоже не безразличны. Особенно одна очень дорогая девчонка дома, а в этом стойбище, одна вредная бабка. Улыбаюсь.

Захожу в чум. Кроме Большого Медведя, и кота, у огня сегодня я один.

- Сестра твоя пока поспит пусть. - говорит. - а тебе кушать пока не надо.

Рядом с огнем лежит кот. Если существует не выспавшийся кот, то это вот он. Зверь неотрывно смотрит в огонь. Даже немного сочувствую.

Старая шаманка приносит что-то в плошке.

- Выпей. Это яд, но в первый раз лучше с ним. Потом не делай так.

Шаман берет бубен.

- Медвежонок, попроси Спутника помочь. Так тебе будет проще. Слушай его ушами тоже. - я пью терпкую жидкость с запахом леса. Делаю это спокойно. Лекарь тут прямо рядом, если что.

Первые пару минут ничего не происходит. Только тихий ритм бубна. Потом я резко проваливаюсь, туда где тысячи звуков переплетаются с образами. Я быстро вспоминаю себя, так как это место/состояние напоминает то, где мы искали с Лисом сестру. «О, точно, Лис», тянусь к нему сознанием. И мой мозг взрывается еще тысячами запахов. Но становится ещё немного проще.

- Ищи правильный голос. - слышу растянутые слова Шамана. - Ищи голос корней.

Понимаю что всё что я слышу и чувствую, это голоса жизни вокруг, которые обычно отбрасываю. У всех мир свой, но есть что-то, что это всё объединяет. И это что-то тоже не прочь пообщаться.

«Ты пришел, я/мы помним» - внезапно понимаю. Это как хор, только тихий. Пробирает до костей.

Выбрасывает из состояния, и я прихожу в себя все еще в чуме, только в позе зародыша. Тошнит, но вроде кроме этого, состояние неплохое.

- Быстро ты, - говорит Шаман. - Я же говорил, у тебя может получиться. Даже пару дней не пролежал. Тогда, иди с младшим на край стойбища, раз ты такой быстрый. Попрыгайте. Он покажет.

Выходим с помощником шамана. И идем туда, откуда выходили к Пятну со Степаном.

«Смотри/вспоминай голос Леса». «Когда услышишь, представь меня. И попроси помочь дойти. И пойми какая плата. Это важно». Мысли более глубокие чем слова. Они наполнены образом самого шамана, ощущением движения и весом платы. Понимаю, что если я не смог бы воспринимать это, то не смог бы и научиться. Шаман делает шаг, и его куда то уносит. Вроде идёт медленно, но я его теряю через пару секунд.

Закрываю глаза, тянусь мыслями к Лесу, вспоминаю шепот.

«Ты пришел, я/мы помним» - улыбается мне что-то хором. Это подавляет, но чистота эмоций запредельна. Я понимаю, что этот хор и есть Лес.

Представляю младшего шамана. И движение к нему.

«Играть, хорошо», - улыбается шепот. Начинает заплетаться коридор из невидимых корней, а несколько из них мягко тычутся в руки. «Ты маг/изменяющий, покорми так». Я запускаю Родовую Силу из ядра в эти корни, как в наполнитель.

Коридор раскрывается почти мгновенно, а Сил уходит не более чем на щит. Делаю шаг, и чувствую, что на поддержание тропы тоже уходят силы. Выхожу рядом с младшим. «Хорошо, быстро ты, молодец», - ловлю довольную мысль. «А теперь, вези нас обратно обоих. Помни крайний чум».

Я тянусь к Лесу, и передаю картинку.

«Да. Иди». - Лес формирует тропу. «Он со мной» - передаю образ младшего шамана как можно полнее. «Играете. Идите вместе». - улыбается Лес. Мы его похоже развлекаем. «Не только, - показывает ощущение Силы, - мне это нужно. Ты помогаешь».

Дорога обратно дается чуть тяжелее. Но вполне посильно. Ядро пульсирует в спокойном режиме, ну может чуть быстрее. Понимаю, что могу замахнуться и на большее.

Младший шаман касается плеча. «Молодец, родственник», и уходит.

Иду в центральный чум.

- Справился? Хорошо. Вечером камлать будем. Отдыхай пока. - говорит Медведь. - Большая работа будет. Кот выбор свой сделал.

- У меня от карпатского мага вещи остались. Они могут быть полезны? - спрашиваю. - это взято с бою. А от ножа уж больно плохое ощущение.

- Неси, посмотрю. - Шаман набивает трубку.

Я возвращаюсь быстро. Он не успевает еще задымить.

Выкладываю шкатулку с фонящими украшениями, нож, ожерелья и дудочку.

Шаман показывает на украшения.

- Вот это просто барахло. В городе продай. - показывает на ожерелья, - а это переплавь. И сделай нить. Держать заговоры будет хорошо, своей женщине отдай.

Нож Медведь даже взял в руки.

- Очень темная вещь. Много людей умерло. Тебе нужна? - Я мотаю головой. - возьми вечером, может сгодится зачем.

Дольше всего смотрел на дудочку.

- Нехорошая вещь, и неплохая. Это из дерева, в которое молния ударила сделано. Эта дудочка разрушает как молния. И разрушает она Волю. - кивает. - Тоже вечером возьми.

Иду к сестре. Та уже успевает не только встать, но и перетискать всю мелкую живность, обойти десяток чумов, и сейчас сидит и наблюдает за одним из жителей этого места, который вытачивает фигурку.

- Братик, котик решил быть со мной. И дедушка Медведь, - рядом глазами улыбается мастер, - теперь ему помогает. А мне пока нельзя рядом. Котик отвлекается.

А вот смотри, что мне подарили. - в руках у сестры небольшая фигурка рыси. - Вот возьми, как живая.

- Ты теперь будешь вырезать фигурки? - спрашиваю.

- Нет, ну что ты, я так это не вырежу. Я их лучше буду собирать. Дома поставлю, попрошу тебя сделать им полочку, и они все у меня будут жить. - говорит и вздыхает. - красивые очень.

- Хорошее дело, - бросаю взгляд на Елену, та чуть-чуть пожимает плечами. - Сделаем.

Вечер наступает не то, что бы внезапно, но сначала начинается ритм. Потом я замечаю, что уже сумерки. И мы собираемся к большому костру.

Сестре отводят место рядом со мной. Мы сегодня наблюдатели, и очень чуть-чуть участники.

К ритму бубнов добавляется варган, и еще что-то пустотное. Ритм становится немного потусторонним. Сколько проходит времени быстро перестаёт быть важным.

Мир останавливается. Пламя становится все выше. И начинает менять цвет. Вокруг кроме пламени уже и не видно ничего. Огромный зеленый медведь бьет в бубен. Я сижу сзади сестры. Рядом Лис. А впереди у огня сидит кот.

Внезапно, из пламени дышит холодом. Пронизывающим ветром «с той стороны». Становится очень тревожно.

Пламя окрашивается темно-фиолетовыми всполохами, и обретает какую-то глубину.

- Тебе туда,