Опасная беременность. Девочка Басманова - Виктория Вишневская

чтобы нормальная была. Но она и сама справилась.

Ставлю пакет на стол.

Что у нас сегодня на ужин?

Доширак?

Моему презрению и недовольству нет предела.

— Ты чем питаешься? — с ноткой ярости бросаю. Я её к здоровому питанию приучал, чтобы никаких проблем с беременностью не было, а она всякую дрянь ест? Надо снова контролировать её еду. Совсем без меня распустилась. Даже не рада.

Игнорируя меня, снимает верхнюю одежду.

— У меня нет времени на готовку.

Или просто у кого-то поменялись вкусы. Надо будет отвести её к врачу. Но под каким предлогом? Или вовсе не вести? Узнает, когда живот появится?

Блять, грязно играю. Совесть где-то вдалеке откликается. Говорит так не делать.

Но поздно.

— И сегодня у меня рабочий день, — вскидывает на меня недовольный взгляд. — Как ты узнал, что я рано приду с работы?

Её сменщица сказала. Подкупил её, чтобы рассказывала, как у Ульяны дела на работе. И знаю, что она сегодня потеряла сознание. Скорее всего, из-за слабости и из-за того, что всякую херню жрёт. Витамины ей привёз — в кармане лежат. Потом скажу, чтобы пила.

— Интуиция, — пожимаю плечами.

— Ясно, — всё так же сухо летит от неё.

Шумно выдыхаю, пытаясь держать себя в руках. Подхожу к ней, обвивая за хрупкие плечики.

— На что обиделась?

— Ты мог бы и ответить хоть раз, — зло выпаливает, опираясь ладонями о стол. — Ты читал, но не отвечал.

Есть такой косяк. Я вообще переписываться ненавижу. Но фотки я её заценил.

— Исправлюсь. Прости.

Ладонь неконтролируемо тянется к её талии. Разворачиваю её к себе, заглядывая в небесно-голубые глаза. Наклоняюсь, чтобы поцеловать.

— Извиняться начну сейчас.

Только дотрагиваюсь до её губ, как она отворачивается. Снова. Касаюсь её щеки.

Что за придурь?

Она сегодня меня так и будет отталкивать?

Соскучилась же. Как и я.

— Прости, — виновато отводит взгляд в сторону. От её тона смягчаюсь. — Я сегодня себя плохо чувствую.

Чуть не бью себя по лбу. Точно, кретин. Ты же сам знаешь, что с ней. Да и с беременными сложно. У них гормоны шалят. Становятся сумасшедшими. Там настроение, как погода. Сегодня одно, завтра другое.

— В следующий раз… Хорошо?

— Ничего, потерплю, — всё же невинно целую её в щёчку. — Приготовим вместе ужин? Я смогу остаться с тобой до вечера.

— Давай, — расплывается в улыбке. Но что-то в ней не так.

Списываю всё это на её положение.

М-да, потреплет же она мне нервы…

Ульяна

Этот день был настолько мучительным, что хотелось потерять сознание снова. Причём на весь день, до самого вечера, пока Басманов не уехал. Я так и не смогла поговорить с ним. Просто не смогла. Страх цепкими лапами сковал все органы, горло, из которого не мог вылететь тот решающий вопрос.

Правда ли, что они братья?

Лишь прикидывалась больной. Хотя… Даже не играла. Мне правда было хреново, но морально. С трудом смотрела в его лицо. Избегала прикосновений. Пыталась делать всё, лишь бы минимизировать тактильный контакт.

Даже включила фильм, заставив смотреть со мной.

Благо он уехал быстро — ему позвонили.

А я вырубилась, проспала до утра. И теперь захожу в платную клинику, записавшись к гинекологу. У меня много к нему вопросов… Очень. Даже денег не жалко, учитывая… что Басманов дал мне на всякие расходы, чтобы я ни в чём себе не отказывала.

И я ими воспользуюсь. Это он виновник всего происходящего.

Шагая по коридору, мысленно составляю список вопросов. Но по-настоящему меня интересует только один.

Подхожу к кабинету к назначенному часу. Стучусь перед тем, как войти. И услышав одобрительное «войдите», переступаю порог кабинета. Строгая женщина сразу приступает к делу, засыпая меня вопросами. И на каждый я отвечаю с трудом.

Это мой первый поход к врачу…

Он не такой уж и плохой. Я смущённо рассказала ей о своей половой жизни, женщина под ручку отвела меня на экстренные анализы. И затем мы вернулись в кабинет.

— УЗИ пока делать рано, — проговаривает, что-то записывая на листочке. — Предположительный срок беременности — две-три недели. Аппарат может не показать плодного яйца. А пока подождём анализов, и потом сразу ко мне.

— А она может не подтвердиться? Тест ведь показал.

Нервно тереблю ремешок сумки.

— Я не доверяю тестам. Сейчас много некачественных.

— Поняла…

Я вдруг закусываю губу.

Как же мне задать ей столь интимный вопрос?

Чёрт, нужно было лезть в интернет, но… И ему я не верю. Уже столько начиталась, что готова плакать в подушку. Поэтому лучше узнать у профессионала.

— Извините. Можно нестандартный вопрос? Просто всегда было интересно.

— Задавайте.

Я вздыхаю и с трудом проговариваю:

— У малыша ведь могут быть проблемы из-за кровосмешения?..

Глава 55

Глава 55

Женщина, услышав этот вопрос, несколько секунд смотрит на меня непонимающе. Даже не моргает. Растерявшись, чуть качает головой и прячет взгляд в листах бумаги.

Может, уже и поняла, что этот вопрос не из праздного любопытства…

— Конечно, могут. Опасность, что ребёнок родится с некоторыми особенностями, велика. При кровосмешении значительно повышается вероятность встречи одних и тех же патологических генов, что заканчивается некоторыми мутациями.

Пальцы не слушаются, ещё агрессивнее начинают мять ремешок сумки.

— А какими? Например?

Боже, лучше бы я этого не спрашивала. Но жизнь в неведении — ещё хуже, чем так.

— Там и эктродактилия может быть, и макрогения, и микроцефалия.

— А можно попроще?

— Ой, извините, — наконец поднимает взгляд на меня. — Если из распространённых — гемофилия. Это нарушение процессов свертывания крови.

Коротко киваю. Да, это я знаю. Биологию в школе проходила, да и бабушка как-то рассказывала, что на одном выезде человека не смогли спасти. Умер от кровоизлияния в мозг от банального удара.

— Возможна карликовость, бесплодие, удлинённый череп, расщепление нёба. Много чего, на самом деле.

Смотрю на свои трясущиеся пальцы и на мгновение представляю, что у меня может родиться такой ребёнок. Это не жутко, не отталкивающе до ужаса, но страшно. Это ведь проблемы со здоровьем…

И пугает меня больше всего не только это. Что если от той же гемофилии он умрёт раньше меня? Глупые и дурные мысли, закрадывающиеся в голову. Но я не хочу видеть смерть собственного ребёнка.

И риски мутации велики.

От досады закусываю губу чуть ли не до крови. Слабый металлический привкус появляется во рту.

Ненавижу Басманова. За то, что заставляет проходить через всё это.

Это он виноват.

Теперь наш ребёнок в опасности.

— Конечно, это не во всех случаях, — вдруг проговаривает женщина, заставляя сердце ухнуть вниз.

— То есть всё может обойтись?

— Да,