Очищение армии - Герман Смирнов

Но для успешного продвижения по служебной лестнице мало было одного только режима благоприятствования. Здесь требовалась еще та «лабильность», то есть «чрезвычайная способность подстраиваться», которую считал определяющей в характере Михаила Николаевича немецкий генерал-майор К. Шпальке, встречавшийся с ним в 20-х годах на маневрах рейхсвера («Гутен Таг». 1988. № 10. С. 37).

Оговоримся сразу: наличие этого свойства характера не бросает тени на блестящую одаренность Тухачевского, ибо «подстраивание» – это целое искусство, требующее и недюжинных талантов, и быстрого ума, и обаяния, а главное – изощренной интуиции, безошибочно выделяющей из множества начальников именно того, к кому в данный момент следует подстраиваться Летом 1918 г. Михаил Николаевич выбрал Троцкого…

Критическое положение на Восточном фронте поставило вопрос о переброске туда пехотных дивизий, сформированных из отрядов Западной завесы. И это поставило офицеров, пошедших в Завесу для борьбы с германским нашествием, в положение, при котором им пришлось бы воевать против своих соотечественников. Такая возможность породила в офицерской среде брожение, вызванное нежеланием участвовать в боевых действиях против своего народа.

Ответом на это стал известный приказ наркомвоена Троцкого от 15 июня 1918 г., в котором угрожающе говорилось о случаях «уклонения от выполнения приказаний» и об уклоняющихся, которые «пытаются ссылаться на то, что они не призваны вести «гражданскую войну».

«Объявляю, – писал Троцкий, – все, которые без возмущения и негодования относятся к мятежу военнопленных чужеземных наемников… будут низвергнуты, виновные в противодействии будут раздавлены. Настоящее предупреждение является первым и последним».

Тухачевский стал первым, кто взялся провести грозный приказ Троцкого в жизнь. 4 июля 1918 г., всего через пять дней после вступления в должность, он, заручившись поддержкой симбирского губкома во главе с И. М. Варейкисом, провел первую в стране принудительную мобилизацию офицеров, угрожая неявившимся преданием военно-полевому суду.

Доверие советской власти к молодому командиру укрепилось еще больше после муравьевского путча. 10 июля, вслед за восстанием эсеров в Москве, Муравьев отрекся от советской власти и объявил войну Германии. Тухачевский, не поддержавший этого выступления своего начальника, способствовал быстрой ликвидации мятежа, и после убийства Муравьева во время переговоров в здании симбирского губкома именно Михаилу Николаевичу было доверено временно исполнять обязанности командующего фронтом до приезда нового командующего И. Вацетиса.

В результате этого десятидневного командования красные потеряли Симбирск и положение на Восточном фронте стало резко ухудшаться.

29 июля 1918 г. ЦК РКП(б) объявил Восточный фронт главным фронтом Республики, но все попытки Вацетиса овладеть положением не привели к успеху, 6 августа 1918 г. чехословаки взяли Казань. И тогда на Восточный фронт отправился на своем знаменитом бронепоезде наркомвоен Л. Д. Троцкий, который в скором времени показал местным руководителям, как надо крепить революционную дисциплину в армии…

В 4-м Латышском полку по его приказу были расстреляны члены полкового комитета. В дрогнувшем перед белыми Петроградском полку была произведена децимация – расстрел каждого десятого красноармейца, причем в числе расстрелянных оказались командир и комиссар полка. В полках, состоявших из мобилизованных казанских татар, из пулеметов расстреливали всех подряд, так что небезызвестная Л. Рейснер не без оснований писала об устроенной Троцким резне в Свияжске: «Простых красноармейцев расстреливали, как собак…»

«Оздоровив» таким образом Восточный фронт, Лев Давидович обвинил в бездействии и бездарности едва ли не всех его командиров и комиссаров, поставив им в пример одно только «славное имя товарища Тухачевского» (Р. Гуль. Красные маршалы. С. 66).

Возникает вопрос: почему из множества военных и партийных работников Восточного фронта Троцкий выделил ничем не прославившегося Тухачевского? Ведь за Михаилом Николаевичем не числилось революционного прошлого, не было у него еще громких побед, а партийный стаж исчислялся всего пятью месяцами. И тем не менее именно его Лев Давидович выделяет из всех как «революционера и партийного человека»; именно ему – единственному из командиров – обещает поддержку всем «авторитетом нар. комиссара по военделам»; именно на него возлагает огромные, неизвестно на чем основанные надежды.

«Сил у нас достаточно для победы, – писал Троцкий в доверительном неофициальном письме Тухачевскому в августе 1918 г. – Нужна воля к победе. Соберите партийные элементы, разъясните им положение и ударьте на врага. Вы должны победить». (Реввоенсовет Республики. М., 1991. С 54).

Это письмо проливает яркий свет на быстрое превращение Михаила Николаевича из скромного служащего Военного отдела ВЦИК в капризного красного генерала-вундеркинда, могущего себе позволять большие вольности в отношениях с военными и партийными коллегами. Человек, которому обещана поддержка военного министра, мог позволить себе громкие конфликты с руководителями едва ли не всех фронтов, где ему довелось служить. Такие конфликты имели место между Тухачевским и С. П. Медведевым, И. И. Вацетисом, А. А. Самойло, В. А. Ольдерогге, В. М. Гиттисом, С. С. Каменевым и многими другими. Но эта сторона жизни полководца, естественно, не становилась достоянием гласности. Глазам общества являлся усиленно творимый средствами массовой информации образ обаятельного, симпатичного молодого генерала, обретшего славу только потому, что она лежала на пути простого исполнения обязанностей.

Через несколько лет известный газетчик-правдист М. Е. Кольцов (Фридлянд), восхищаясь Тухачевским, восклицал: «Задумчивый, почти рассеянный юноша в тужурке хаки, которого блестящий талант крупного стратега-полководца развернулся в громких походах!»

«Завоеватель Сибири и победитель Колчака»

Первые шаги Тухачевского на Восточном фронте пронизаны его стремлением доказать, что он достоин генеральской должности командарма, выданной ему, по сути дела, авансом, без серьезных оснований. И поначалу все складывалось как нельзя более удачно: успешная атака на Сызрань, первая мобилизация офицеров в Красную Армию, дальновидно проявленная лояльность по отношению к советской власти во время муравьевского мятежа.

Но зато какие неудачи обрушились на него после того, как он вступил во временное командование Восточным фронтом! За десять дней, пока к месту назначения ехал новый комфронта И. И. Вацетис, белые захватили Сызрань, Бугульму, Мелекесс, Сенгилей и Симбирск. Первая армия, во главе которой Михаил Николаевич собирался стяжать лавры на полях сражений, отступала весьма «непланомерно».