Граф Суворов, том 5 - Иван Шаман

я, чуть подумав, кивнул. — Приятно что некоторые не задирают нос после пары побед. Хоть и таких громких. Однако меня мучает вопрос, что будет дальше? С вашим появлением планы многих людей изменились в корне, а некоторые из тех, кто принимали решения и вовсе отправились на встречу к праотцам.

— Надеюсь они доберутся без проблем и расскажут кто их туда отправил, а главное – почему. — спокойно ответил я. — Хотя, куда больше, я хотел бы чтобы до выживших дошла мысль, что продажа своей родины не слишком хорошая идея. А то не останется ни продающих ни родины.

— Какая разница, перед каким хозяином ты гнешь спину, если над настоящим джигитом стоит только бог и голубое небо. — пожав плечами проговорил Георгадзе. — Мы не выбирали в какой стране родится, но мы выбираем в какой нам жить.

— Согласен, на все сто процентов. — кивнул я. — Но ответственны мы не только за себя, но и за своих детей. И если с Россией мы можем получить дар, и дети наши и внуки, кто проявят силу и усердие, смогут претендовать на него, то с османами придется идти на поклон к той же России или Англии. А еще торговать рабами, а возможно и собственными детьми, лишь бы другим детям позволили получить свой камень.

— Какая разница… — начал было мужчина, но замолчал, увидев, как рядом с ним встала стройная и по-восточному красивая женщина.

— Разница в детях. — повторил я. — У османов нет ни кораблей, ни дара. Они получают их из рук тех, кому это выгодно. Будут ли они терпеть ваших детей, когда захватят власть? Или предпочтут на их место поставить своих, а ваших посадить на реакторы, как освобожденных мною недавно мужчин, женщин и детей? К слову, вы знаете, что прикованных к реакторам одаренных женщин постоянно насиловали?

— Это ложь. — проговорила женщина, чьи волосы были собраны под черным платком, но я заметил, как ее пальцы сжались на плече Георгадзе.

— Увы, нет. И сейчас одна из пленных – беременна. Она ненавидит себя, своего будущего ребенка, а больше всего ненавидит тех, кто с ней это сделал. Постепенно она приходит в себя, как и другие пленные. Некоторые из которых – весьма сильные дарники. — ответил я, внимательно наблюдая за реакцией Вахтанга. — Так что вскоре они уже смогут рассказать и что происходило в плену, и как они туда попали.

— Они сами виноваты в том, что сдались в плен. — вздернув подбородок сказал Георгадзе. — Настоящий воин не сдастся врагу живым!

— Там было мало воинов, и много женщин и детей. А те, кого можно было бы отнести к воинам – скорее инвалиды. Без рук и ног. — ответил я, пожав плечами, и взгляд собеседника на мгновение вспыхнул. — К нашему великому счастью, у империи пока хватает сил для того, чтобы стереть весь флот османов в порошок. Жаль только не хватает времени и мотивации. Но я постараюсь сделать так чтобы все узнали об их злодеяниях. Благо на дворе не девятнадцатый век.

— Легко очернять врага, но турки не враги грузин и кавказцев, а братья, в отличие от русских северян. — зыркнув в мою сторону произнесла женщина. — Прошу тебя дорогой, я устала, отвези меня домой.

— Прощайте, Алекандр. — сказал Георгадзе, поднимаясь. — Наше общение было любопытным, хоть я и не получил от него удовольствия.

— И вы прощайте. Думаю, вскоре увидимся. — улыбнулся я, от чего женщина вздрогнула и потянула мужа за рукав.

— Послушайте, генацвале Карло, вы знаете только что вышедшего из клуба мужчину? Он представился капитаном «Мусавата». — спросил я, вернувшись к старику.

— Горячий парень, верно? — усмехнулся Карло. — Как и вы – не из наших. С юга.

— Благодарю. — кивнул я, поднимаясь. И уже собирался позвать Ангелину, как девушка сама ко мне подошла. — Ну как успехи? Выяснила, что скрывается за вывеской клуба? На сколько я понял название «богомол» он носит не просто так, и женщины тут чуть ли не главные.

— Ну с главными ты переборщил, дорогой, но влияние и вес у них явно имеются. К слову, многие из них действующие офицеры и дарники. Много вдов, с силой и детьми, но без мужей. А еще они обсуждают очень интересные идеи о равноправии. — улыбнулась Ангелина. — Все же в восточных землях с этим еще проблемы.

— Вот как? А что-то более существенное? — уточнил я, взяв девушку под локоть и уведя за освободившиеся столики.

— Ролик с пленными произвел на них яркое впечатление. Особенно когда одна из женщин увидела девушку, которую остальные назвали Гела. Вроде как она – одна из местных дворян. Последняя в роду. — уточнила Ангелина, открыв фотографию. Освобожденную я видел, и не один раз, сам оказывал ей помощь и возвращал в нормальное состояние меридианы. Но общаться пока не довелось, она, как и другие все еще находилась в шоковом состоянии.

— Нам понадобится несколько дней, чтобы привести их в чувство и собрать истории. — задумчиво проговорил я. — Раньше не выйдет. Но пара идей, что мы можем сделать, у меня уже появилась. Судя по всему, османы получили некоторую поддержку среди офицеров, и чтобы их сковырнуть придется серьезно повозится. Ну или решить проблему другим путем. Но нам понадобится рупор.

Петроград, предместья особняка Юсуповых.

— Вон он! Держи гада! — выкрикнул полицейский, на бегу придерживая фуражку и указывая на улепетывающего молодого человека. Наперерез юноше кинулось сразу несколько жандармов, и ему пришлось вильнуть, прячась в парадной общего дома. Узкий коридор, лестница и единственная сквозная дорога.

Казалось, он сможет сбежать, не подставляясь, но вот с другой стороны завизжали шины, и выход перекрыл автомобиль жандармов. Остался только один путь – наверх. Не теряя драгоценных секунд, он рванул, перепрыгивая по две ступени и помогая себе руками, на которых непроизвольно появились когти.

Сапоги жандармов частой дробью стучали всего на пролет ниже, а двери как на зло оказались металлическими, которые не выбить обычным пинком. Надо же на обычной, рядовой миссии так проколоться. Очередные переговоры, доставленное сообщение, а у него на хвосте буквально висит половина спец корпуса полиции.

В ярости он не сдержался, ударив этим самым хвостом по перилам, и железо жалобно звякнуло, изогнувшись. Вверх! Нельзя применять здесь силу. Этаж, еще