Кельтская волчица - Виктория Дьякова

Теперь она не выглядела ни прекрасной и ни безобразной — просто очень странной. И напоминала собой статую с пустыми глазницами, через которую смотрели на мир глаза человека. Новый приступ кашля заставил Лизу буквально согнуться пополам.

— Ты заболела, девочка моя? — проговорила Жюльетта с едва скрываемым ликованием:-ну, что же сожженная омела? Никак не действует? Как и все заклятия твоей тетушки Сергии? Ты видишь, какую я имею власть над человеческим существом? Всего за несколько мгновений ты потеряла все свое здоровье, несмотря на молодость и скоро, — Жюльетта совершенно очевидно скрипнула зубами, — очень скоро ты можешь умереть, если я захочу. Ты и все твои родственники, включая и болезненную матушку, умереть уже могли бы сто раз. Стоило мне только захотеть того по-настоящему. Но однажды я отдам такой приказ, и Вы все умрете!

Жюльетта раскинула руки и алый плащ крыльями взметнулся над ней. Теперь она снова преобразилась и выглядела красавицей с распущенными по плечам волосами, безупречным лицом, смелым и полным жизни, словно все радостные силы, питавшие до того Лизу, теперь перешли к ней. Алые губы демоницы растягивались в улыбку и приоткрывали белоснежные зубы: — если я отдам приказ, — проговорила она, не повышая голос, но от того еще более зловеще. — то все на этой земле обратится в пепел и прах! Ваша тетушка-монахиня не спасет Вас. Но пока еще мне вовсе не нужно этого.

— А что же Вам нужно? — спросила Лиза, едва разомкнув губы, — матушка Сергия рассказала мне о тех богах, которые прежде жили в Шотландии и питались человеческими жертвами. Вы — один из них…

— Потому она и обсыпала меня омелой! — расхохоталась Жюльетта, — о, Люцифер, я чуть не задохнулась от ее едкого пара. Но он вовсе не подействовал на меня. Нет, моя милая, милая девочка, — тенерь Демон склонился еще ниже над Лизой и говорил жеманным, монотонным голосом: — матушка Сергия и ее красавец Командор вовсе не угадали. Да впрочем с чего бы им угадать? Хотя кто-кто, а уж Командор меня просто порадовал — похоже, он как протухший среди книг профессор влюбился в свою столетнюю ученицу и окончательно потерял ясность ума. А как жаль! Прежде он был для меня очень сильным и интересным противником. Тем более, что я знакома с ним с самого детства. Неужто Мазарин не узнал меня?

— Я не знаю никакого Мазарина, — простонала Лиза, обливаясь холодным потом. — Я никогда не видела его.

— Зато твоя тетушка Сергия видела его много раз, — заявила, наслаждаясь ее страданием Жюльетта, — и даже совершенно нагим, без всяких его магических одежд и волшебных предметов. Это в его объятиях она окончательно забыла Василия и предала даже память о нем. Потому что на самом деле мессир Командор ничем не отличается от меня, он такой же дух зла, при весьма забавном повороте событий, вдруг оказавшийся добрым, и он требует такого же полного подчинения тела и всех чувств, как требую от своих сподвижников и я. Тетушка Сергия никак не могла, приковав к себе внимание Командора настолько, что он ради нее нарушил все правила и подарил ей вечную жизнь, посвятив в свои тайны, притом вздыхать о Василии и помнить его.

— Что же, выходит, что тетушка Сергия — тоже дух зла? — ужаснулась Лиза, приподняв голову, — нет, я никогда не поверю этому.

— В известной степени, да, — уверенно отвечала ей Жюльетта. — Что же касается Командора, — продолжала она, — мы вместе росли с ним, в глуши Гаскони, и никогда не было во всей округе таких сильных детей, как мы. Мы были полны огня и радости. Наши замки стояли близко друг от друга. Это были мрачные и унылые обиталища, а те кто жил в них — они казались, да впрочем и были на самом деле, еще более странными и неожиданными существами, чем привидения, шнырявшие там по ночам по коридорам. Там жил отец Мазарина — свирепый, страшный человек, державший в страхе всю семью и бравший детей с собой на казни, как на развлечение. Там жила моя мать, ока была известной на всю округу колдуньей, знакомой с искусством применения ядов. Там жил мой отец. Сначала он служил католическим священником. Но потом он научился вызывать дьявола и весьма быстро подружился с ним. В конце концов, вместе с нами жила моя няня — ведьма. Она научила нас прибивать летучих мышей к оградам полей и класть дохлых жаб на пороги домов. Там все обладали недюжинными способностями, как ты понимаешь. Но Мазарин со своими огненными черными глазами — он был самым сильным из всех нас. Почему он нас предал потом и вступил в армию этих святош в белых плащах с красными крестами, которых все называли храмовниками? — она пренебрежительно дернула плечом. — Он, видите ли пресытился злом и захотел встать на сторону добра. Он просто сошел с ума! Но даже ему не удастся стереть из своего прошлого то, что было с ним прежде. О, я очень скучала о нем! Все это время я стремилась вернуть Мазарина себе.

И мне почти что это удалось.

Я открыла ему красоту своего тела, нетленного и прекрасного, и мы снова сделались с ним сообщниками на краю ада. Но все же старая клятва тамплиеров препятствовала ему, он до смешного преданно хранил ей верность. Он снова нашел себе Софию. Арабскую принцессу Софию, которая однажды пробудила в нем любовь и тем преградила мне доступ в его сердце, я довела до отчаяния и вынудила к самоубийству. Но всеми силами души он сопротивлялся мне очень долго.

И вот когда он почти что сдался, между нами опять встала София. Княжна Андожская, Софья Ивановна, которую Мазарин увидел на балу в Белозерске и она напомнила ему его погибшую возлюбленную. Она помогла ему снова ускользнуть от меня. Но в тот день, когда не станет тебя, не станет матушки Сергии, то есть той самой Софии, не станет всей Андожской усадьбы, места, где она родилась на свет — вот тогда Мазарин вспомнит обо мне и вынужден будет уступить. Его презрение, его отрешенность, его высокомерие в прошедшие столетия — все это для меня хуже раскаленного докрасна железа, — Жюльетта несколько раз содрогнулась, как в конвульсии и закрыла глаза, словно снова переживала минувшие дни. — Из нас обоих, пронизанных огнем, — снова заговорила она, переходя на шепот, — каждый пошел своим путем, но страсти, бушевавшие в наших сердцах, продолжали связывать нас вместе. Так что видишь ли, девочка моя, — Жюльетта открыла глаза и как змея не мигая, смотрела теперь на Лизу, — я говорю тебе все и теперь ты все должна понять. Я не исключаю, я даже уверена, что ты все передашь и своей тетушки Сергии, а она, конечно же, донесет мои слова до Мазарина. Пусть будет так. В конце концов это ради него я явилась сейчас и произнесла тебе всю эту речь.

Маски прочь!

Пусть он знает. Да и тетушка Сергия заодно должна оказаться посвященной наконец, в прежние похождения своего любовника, которые ей наверняка неизвестны. Но все вы после того должны будете умереть. Демон ада не для того столь долго гуляет по Белозерью, чтобы уйти и всех оставить в прежнем их состоянии. До сих пор Вас охраняла нерешительность Мазарина. Он знает гораздо больше, чем тетушка Сергия и тем более ты, девочка моя, и твой ничтожный доктор Поль. Порой мне кажется, что давно уже узнав меня, Мазарин намеренно не хочет исполнять свои обязанности, помня о наших огненных ласках в юности. Он все предоставил судьбе. Но моя миссия из-за его уловок слишком затянулась, и я должна положить ей конец. Мой хозяин Люцифер скоро призовет меня к себе. У него заготовлено для меня много поручений. Моя дорогая, — она положила свою тонкую белоснежную руку на пылающий жаром лоб Лизы, — ты выглядишь просто ужасно. Да, миленькая, тебе придется умереть, — продолжала она с притворным сочувствием, — но не сразу. Сначала ты расскажешь все, что узнала от меня своей тетушке Сергии, а потом уж отойдешь в мир иной. Не бойся. Тебе не будет больно. В конце концов, ты просто довольно милое и молоденькое существо, почти котенок, но очень вредный котенок, который не захотел подчиниться. А потому он должен быть наказан…