Джунгар. Небесное Испытание - Ольга Погодина

Вырвавшись на волю из горной теснины, река разливалась широкой дугой, и обессиленных мужчин вынесло к сказочно красивому плесу, вдоль которого густо росли деревья, насыщающиеся влагой вблизи водоема. Юэ обнаружил, что его ноги касаются дна, попытался встать, но не смог. Он повзолил реке поднести его к упавшему дереву и обессиленно ткнулся в него. Мокрая рука вцепилась ему в плечо, и он увидел Цоя, с лицом серым, словно перья совы или пасмурное небо.

- Надо плыть, - прохрипел он. На него было жалко смотреть. Но Юэ понимал, что он прав. Еще до заката бьеты прочешут все окрестности. Их единственный шанс - раньше оказаться вне пределов их досягаемости.

Дерево качнулось под их тяжестью, и Юэ осенило. Он нащупал один из нескольких корней, которыми оно упрямо цеплялось за землю, и принялся остервенело рубить его. Меч в его дрожащей руке наносил слабые, какие-то игрушечные удары, однако дерево подалось, задрожало, и оборвало оставшиеся корни под собственной тяжестью. Юэ нырнул и вцепился в одну из ветвей. Это было истинной милостью Синьмэ - кроме того, что беглецы обрели опору, теперь за растрепанной кроной их практически нельзя различить. Нужно только держаться и плыть, плыть…

Когда начало смеркаться, они прибуксовали свой импровизированный плот к берегу, вылезли на четвереньках и, дрожа, уснули, обнявшись, словно какие-нибудь любовники на старинной гравюре. Юэ в этот момент было совершенно все равно. Ему было даже все равно, проснется он или нет. Кроме рваного плаща и меча, у него ничего не было.

Утром Цой, умудрившись проснуться первым, бесцеремонно разбудил его. Юэ казалось, что из его тела высосали все крохи тепла. Но он покорно полез в воду, и начался следующий бесконечный день.

В середине третьего дня река замедлила свое течение, лес по ее берегам стал гуще. К этому времени они спустились со значительной высоты, сделав это быстрее, намного быстрее, чем это происходило раньше.

Озабоченно покрутив головой, Цой решительно сказал:

- Нельзя дальше. Река уходить север. Надо идти лес где лошади. - Юэ ничего не оставалось, как согласиться.

Его сапоги опять порвались, но Юэ отнесся к этому практически равнодушно: не впервой, пожалуй. Он теперь тоже научился ориентироваться по звездам и понимал, что Цой прав, и нужно забирать южнее, - если им повезет, они найдут хотя бы одну лошадь, если тех не прикарманили местные крестьяне и не сожрали хищники. Без лошадей добраться обратно будет… тяжелее.

Через восемь дней голодного ада, - удалось только несколько раз полакомиться птичьими яйцами, которые монах добыл с обезьяньей ловкостью (правда, Цой еще с хрустом пожирал каких-то крупных жуков, но Юэ не смог себя пересилить), они, исхудавшие, оборванные, полубезумные от напряжения, нашли остатки собственного лагеря. Чутье не подвело Цоя - лошадей они оставили где-то здесь. Но найти их…

Все равно после долгого блуждания по лесу вслепую в том, чтобы сунуть руки в кучку старого пепла,засыпанного мхом и листьями, было что-то успокаивающее. Они на пути домой.

Ночевали они на деревьях- Цой научил Юэ спать, свесив с ветки конечности таким образом, чтобы не терять равновесие. Они и спали, когда внизу что-то то ли хрустнуло, то ли зашевелилось. Юэ увидел, как на приметное место выходит человек.

- Синтай! - когда он его узнал, облегчение было столь сильным, что Юэ едва не свалился с ветки. Торопясь, обдирая руки, он спрыгнул на землю, и бросился к товарищу.

И чуть не напоролся на меч. Его спасло только то, что он споткнулся о какой-то торчащий корень, и растянулся раньше, чем лезвие пропороло воздух там, где должен был оказаться мгновение спустя. Юэ был настолько ошеломлен, что даже не успел вытащить собственное оружие. Он лежал и смотрел, как Синтай заносит над ним свой клинок. " Жалкая смерть" - мелькнуло в голове.

Что-то коротко свистнуло, и Синтай дернулся, отвлекся, глухо зырычал. Инстинкт бросил Юэ вбок, за спину противнику, выбросил вперед руку с мечом. Лезвия сердито звякнули, однако удар был слабым, будто замедленным. Отскочив, Юэ покрепче стиснул рукоять, однако это было уже лишним: Синтай медленно падал на колени, из его горла доносился клокочущий всхлип. Юэ уловил звук со стороны дерева, осторожные легкие шаги. Цой.

Монах подошел по траве, перевернул еще корчащееся в судорогах тело.

- Предать. Давно подозревать, - лаконично сказал он и плюнул прямо в стекленеющие глаза.

- Ты спас мне жизнь, - медленно выговорил Юэ, тупо глядя на труп человека, к которому даже успел привязаться, которому вверил командование своим отрядом. Предательство Синтая означало, что все они наверняка мертвы. Что, если бы не Цой, и он бы сейчас лежал здесь, скалясь в небо бессмысленной улыбкой.

- Это все суккута, - грязный палец монаха ткнул в амулет, - Сильно охранять. Даже таких глупых.

Глава 10. Ургашская загадка

Предсказание госпожи Ю-тэ сбылось. Теперь она снова - фрейлина Ее величества вдовствующей императрицы-матери. Госпожа прислала ей указ о ее восстановлении в ранге уже на следующее утро, что говорило о том, насколько хорошо и незаметно действуют ее шпионы. Наверное, это должно было бы ее радовать. Если бы так не пугало. С тех пор, как они обе в первый раз переступили порог Шафранового Чертога, И-Лэнь постоянно ощущала себя висящей на волоске. Так вот оно каково- чувствовать себя не защищенной высоким родством, умом и талантом мужа?

Больше всего с ума ее сводил страх за дочь. Какое-то время она еще слабо надеялась на то, что все закончится шуткой. По крайней мере, так она подала свой визит к императору в беседе с дядей. Однако господин Той, несмотря на ее беззаботный тон, чуть не по словам заставил ее пересказать их беседу, пожевал губами и стал озабоченным. В свои игры он ее посвящать не стал, наказал только ни на шаг не откускать от себя детей и на следующий же день прислал молчаливую рабыню, - пробовать всю еду и все питье, которое появлялось у них на столе. С тех пор на сердце у И-Лэнь стало неспокойно.

А потом, в седьмой день месяца ивы, когда на них уже распустились первые сережки, возвещая весну, Господин Шафрана прислал на девочкой. И снова. И снова.

Потом И-Лэнь думала, что Шуань-ю девочка быстро надоест, и о них забудут. В конце концов она практически достигла своей цели: по крайней мере, смерть ее мужа расследуют, и император сожалел о ней. Если есть в ней виновные, то их найдут. Чего ей еще было желать?

Но судьбы людские в руках богов, и в поднебесном мире случаются странные вещи. Господин Шафрана и не думал забывать о девочке. Мало того, он потребовал ее постоянного присутствия при своей особе, - неслыханная честь! Наложницы императора, никогда и не видевшие своего повелителя, рвали на себе волосы, придворные возбужденно шептались, - неужели дочь опального полководца сумела отвратить императора от " южного поветрия", как деликатно здесь именовали влечение к лицам своего пола? Это было невероятно! И-Лэнь тоже в глубине души хотелось бы в это верить…