Цивилизация перед судом истории. Мир и Запад - Арнольд Дж. Тойнби

Кроме того, коммунизм послужил России орудием привлечения в свой стан китайской части света и ряда других групп того огромного большинства человечества, которое не принадлежит ни к России, ни к Западу. Мы понимаем, что исход борьбы за лояльность этих нейтральных групп может кардинальным образом повлиять на решение российско-за-падного конфликта в целом, когда это и нерусское, и незападное большинство человечества подаст свой голос за ту или иную сторону в их борьбе за мировое господство. Коммунизм способен с удвоенной силой привлекать угнетенные народы Азии, Африки и Латинской Америки, если эту идеологию будет им предлагать Россия. Скажем, русский представитель говорит азиатскому крестьянину: «Если вы последуете примеру России, коммунизм даст вам силы выстоять против Запада, как выстояла коммунистическая Россия в борьбе со своими врагами». И второе, что может привлечь, — это то, что коммунизм обещает избавить народы от крайнего неравенства между богатейшим меньшинством и беднейшим большинством населения азиатских стран, чего свободное предпринимательство никогда не обещало и обещать не собиралось. Недовольное азиатское большинство, однако, не единственная часть человечества, которую привлекает коммунизм. В идеологии этой есть притягательная сила, действующая на людей, ибо коммунизм претендует на то, что сможет обеспечить человечеству единение как единственную альтернативу саморазрушению в наш атомный век.

Создается впечатление, что в столкновении между Россией и Западом инициатива в духовной сфере в отличие от сферы технологической перешла, во всяком случае, на данный момент, от Запада к России. Мы здесь, на Западе, не можем себе позволить смириться с этим, ибо эта западная ересь — коммунизм, — которую подхватили русские, большинству западных людей представляется извращенной, неверной и разрушительной доктриной и совершенно неприемлемым образом жизни. Теолог мог бы сказать, что наш великий современник, западный ересиарх Карл Маркс, совершил характерную для еретика интеллектуальную ошибку, впал в заблуждение. Обнаружив в духовной ортодоксии Запада побуждение к безотлагательным реформам, он упустил из виду все остальные соображения и в результате изобрел лекарство более вредоносное, нежели сама болезнь.

То, что русские добились успеха, перехватив инициативу у Запада, вооруженные западной же ересью, называемой коммунизмом, а затем развеяли ее по миру ядовитым облаком антизападной пропаганды, отнюдь не означает, что коммунизм непременно восторжествует. Марксова теория, на взгляд не-марксиста, слишком узка и слишком извращена, чтобы удовлетворять чаяниям людским на все времена. Но все-таки успехи коммунизма, проявившие себя вполне зримо, должны послужить предостережением на будущее. И если мы что-то должны и можем уяснить себе, так это то, что столкновение между остальным миром и Западом переходит из сферы технологической в сферу духовную. Некоторый свет на эту, для нас будущую, главу истории может пролить история столкновения мира с Грецией и Римом. Но прежде чем рассматривать этот пример, нам необходимо взглянуть на то, какие успехи делают ислам, Индия и Дальний Восток в их нынешних столкновениях как с Западом, так и с Россией.

ИСЛАМ И ЗАПАД

В предыдущей главе мы коснулись двух основных моментов, характерных для столкновения между Россией и Западом: первый — России удалось не поддаться Западу, взяв на вооружение западные же методы и способы борьбы, в частности мировоззрение, восприняв которое Россия перешла от обороны к контрнаступлению, что сегодня вызывает огромное беспокойство у нас на Западе. История сегодняшних отношений России и западного общества во многом напоминает одну более древнюю историю, где роль современного Запада играла его предшественница, греко-римская цивилизация, а роль, доставшуюся ныне России, сыграл тогда ислам.

Коммунизм назван нами христианской ересью. Но то же самое можно было бы сказать об исламе. Ислам, подобно коммунизму, пробил себе путь в мир как программа реформирования современной ему практики христианства с целью избавиться от злоупотреблений и нарушений. И успех ислама в ранний период развития показывает, что ересь, обещающая реформацию, может оказаться очень привлекательной, если ортодоксия, на которую ересь наступает, не проявляет желания собственноручно устранить свои пороки. В VII веке христианской эры арабы-мусульмане освободили от греко-римского господства целый рад восточных стран — от Сирии через всю Северную Африку до Испании. Страны эти находились то под греческим, то под римским правлением около тысячи лет со времен, когда Александр Великий покорил Персидскую империю, а римляне разбили Карфаген. Позже, между XI и XVI веками, мусульмане продолжили завоевания, захватив по частям почти всю Индию, а их религия распространилась мирным путем еще дальше: в Индонезию и Китай на востоке и в Тропическую Африку на юго-востоке. Русь, как мы наблюдали, в позднем Средневековье также была захвачена татарами, исповедовавшими ислам, а все остальное пространство восточноправославного христианства — в Малой Азии и Юго-Восточной Европе — было в XIV–XV веках завоевано османскими турками, тоже мусульманами. Турки во второй раз взяли в осаду Вену, и случилось это не далее как в 1682–1683 годах; и хотя неудачный исход этой осады обозначил начало поворота в пользу Запада в его столкновении с агрессивной Османской империей, тем не менее флаг с полумесяцем продолжал развеваться над восточным побережьем Адриатики, напротив итальянского «сапога», до самого 1912 года.

Именно поразительные военные и политические успехи ислама в начале его истории дают объяснение, почему турки и другие мусульманские народы так нескоро последовали примеру Петра Великого в том, чтобы противостоять Западу его же оружием, техникой, институтами и идеями. Петр Великий начал технологическую вестернизацию России меньше чем через сто лет после печального опыта — оккупации Москвы польскими захватчиками в 1610–1612 годах. С другой стороны, после турецкого поражения у стен Вены в 1683 году прошло больше ста лет, прежде чем турецкий султан сделал первый шаг на пути модернизации турецкой пехоты по западному образцу, и 236 лет, прежде чем турецкий правитель воодушевил своих соотечественников на то, чтобы принять западный образ жизни окончательно и бесповоротно.

Военные реформы, начатые султаном Селимом III, пришедшим к власти в 1789 году, были спровоцированы поражением Турции в великой русско-турецкой войне 1768–1774 годов. До той поры турки смотрели на Россию как на родственницу своих восточноправославных вассалов — презираемых ими греков и болгар; и вдруг они терпят сокрушительное поражение от рук этих неотесанных русских, поскольку последние овладели западной военной техникой. Что же касается движения за окончательную и полную вестернизацию, которую начал в 1919 году Мустафа Кемаль Ататюрк, то есть сомнение, что даже его потрясающее прозрение и демоническая энергия смогли бы разбудить турок и вытащить их из великого консерватизма, если бы после Первой мировой войны перед ними не встала острая проблема неизбежного выбора между окончательной и бесповоротной вестернизацией или полным уничтожением.

Дело в том, что контрнаступление Запада на исламский мир, ставшее после поражения турок под Веной в 1683 году в принципе неизбежным, задержалось некоторым образом из-за того, что Запад хранил историческую память о военной мощи турок и других мусульманских народов. На завоевание турками в XIV–XV веках восточноправославного христианского региона западный мир, памятуя опыт провалившихся крестовых походов, ответил не прямой атакой на Исламский мир, а обходным маневром. Он предпочел окружить ислам, покорив океан. Открытие морского пути вокруг Африки привело португальских мореплавателей на западный берег Индии. И это случилось за несколько лет до того, как моголы — последняя волна мусульманских завоевателей Индии — пришли туда по суше из Центральной Азии. Переход испанцев через Атлантику и Тихий океан обозначил на Филиппинах новую восточноазиатскую границу между западным христианством и исламом. До того Запад и исламский мир соседствовали только на противоположной стороне земного шара — в долине Дуная и в Западном Средиземноморье.

Действительно, благодаря покорению океана Запад сумел в конце XVI века накинуть лассо на шею исламу, однако затянуть петлю потуже отважился лишь в XIX веке. А до тех самых пор живучая память о прежних военных победах мусульман внушала Западу осторожность, а мусульманам самоуспокоенность.

Вывели мусульман из этого самоуспокоения неоднократные поражения Османской империи и других мусульманских держав от противников, оснащенных западным оружием, равно как и технологией и наукой, лежащими в основе современного западного военного искусства; реакция мусульман на этот новый для них опыт была точно такой же, как и у русских.