Марк Солонин - Bill Gates

А в июне 1941 г. полковник Федюнинский (равно как и командующий 5-й армией генерал-майор М.И. Потапов) распорядился оказавшейся в его руках мощной танковой группировкой достаточно характерным для тех дней способом. Дивизию тут же разорвали на отдельные полки, батальоны, танковые роты, которым поручалось то рыскать по заболоченному лесу в поисках несуществующих немецких «десантов», то охранять штабы, то прикрывать отход 15-го СК от Ковеля в дебри Полесья. Если 19-я танковая и 215-я моторизованная хотя бы один день вели бой, то история исчезновения 41-й танковой дивизии и вовсе не поддается логическому описанию.

После гибели генерала Кондрусева в командование 22-м мехкорпусом вступил начальник штаба корпуса, генерал-майор Тамручи. Однако «Описание боевых действий 41-й танковой дивизии Юго-Западного фронта за период с 22 по 29 июня 1941 г.». (ЦАМО СССР, ф. 229, оп. 157, д. 712, л. 443—444) подписано почему-то временно исполняющим обязанности (ВРИО) командира 22-го МК полковым комиссаром Липодаевым и ВРИО начальника штаба корпуса старшим лейтенантом (!!!) Корецким. Что все это значит? Как на должности ВРИО начальника штаба мех-корпуса мог оказаться старший лейтенант? Где же в эти дни были майоры, подполковники и настоящие полковники?

Впрочем, не будем зря придираться к форме и перейдем непосредственно к содержанию.

На первой же странице «Описания боевых действий 41-й тд» читаем:

«...В 17.00 22.6.41 по приказу штаба армии выделена рота танков Т-26 в район Дубова для ликвидации десанта... ...В 17.25 22.6.41 приказом штаба армии выделена рота танков Т-26 для ликвидации десанта, высадившегося на шоссе Брест — Ковель...

...В 23.00 23.6.41 назначена рота танков из батальона капитана Кулакова для борьбы с 8 самолетами, приземлившимися в районе Новоселки (танки для борьбы с самолетами? — М.С.). Проездив всю ночь, капитан Кулаков ни десанта, ни самолетов не нашел...

...В 17.00 24.6.41 по распоряжению командира 15-го СК, совместно с 45-й сд рота танков атаковала в направлении Любомль и потеряла 3 танка. Атака проходила без поддержки пехоты...» (8).

Вы что-нибудь понимаете, уважаемый читатель? Рота атаковала совместно с дивизией (моська со слоном), но при этом слона-то и не было? Правда, описание этого же эпизода в монографии Владимирского выглядит гораздо солиднее:

«...в 14.30 24 июня 15-й стрелковый корпус силами введенного в бой корпусного резерва: 104-го стрелкового полка совместно с 61-м стрелковым полком.45-й стрелковой дивизии при поддержке бронепоезда и роты танков 41-й танковой дивизии контратакой отбросил противника из Лю-бомля...»

Далее в тексте «Описания боевых действий» никаких упоминаний о боевых потерях танков нет, но вдруг появляется фраза: «После всех этих операций из 116 танков осталось 9 штук». Что значит «из 116 танков»?

К началу боевых действий в 41-й танковой дивизии было не 116, а 414 танков (по данным Владимирского, гак и еще больше — 425). Куда же вся эта бронированная армада делась? Два танковых батальона были (по приказу командующего 5-й армией) переданы в распоряжение 87-й стрелковой дивизии, а затем — в распоряжение 215-й моторизованной дивизии (это те самые танки, которых не оказалось в наличии в ходе первого и последнего контрудара 215 мд). Но и отсутствие двух батальонов не объясняет загадочное превращение 414 танков в 116, из которых «осталось 9 штук»...

Вернемся снова к «Описанию боевых действий»:

27 июня 15-й стрелковый корпус оставил Ковель и начал отход в глубь Полесья. Разрывание остатков танковой дивизии на мелкие кусочки продолжилось: «27.6.41 по приказу командира 15-го СК была выделена рота танков для прикрытия штаба корпуса в районе Ковель, две роты в районе Черкассы и одна рота в район Дубрава для прикрытия отхода 15-го СК из Ковеля. В период отхода частей 15-го С К распоряжением начальника гарнизона (какого гарнизона? Какой он «начальник» для танковой дивизии?) 5 танков КБ были взорваны». Вы думаете, это легко — взорвать 52-тонную «стальную черепаху»? Гораздо проще было бы слить с танков горючее, зарыть в землю и использовать как готовый, мощный, неуязвимый для полевой артиллерии противника дот... Блуждая по непроходимым лесам и болотам, остатки тающей, как туман на рассвете, 41-й танковой дивизии только к концу июня соединились с основными силами 5-й армии.

Вот, собственно, и вся краткая история 22-го мехкор-пуса. Гибель командира, развал управления и распад «броневого кулака» на отдельные дробинки, гибель немногих оставшихся в строю танкистов в бою под Бойницей, где в первую и последнюю атаку на врага вместо 712 танков корпуса пошло всего-навсего 57 боевых машин. «Броневой, ударный батальон...»

Столь же непостижимые уму события происходили и на радеховском направлении, там, где 15-й мехкорпус должен был контратаковать наступающую в глубь обороны советских войск 11-ю танковую дивизию вермахта.

В составе 15-го МК было три дивизии: 10-я и 37-я танковые, 212-я моторизованная. В распоряжении историков имеются три отчета о боевых действиях: как мех-корпуса в целом, так и каждой из его танковых дивизий (29, стр. 253, 28, стр. 193, стр. 217). К сожалению, кажущееся обилие информации отнюдь не способствует прояснению ситуации.

Не говорю уже о том, что количество танков в дивизиях корпуса в различных документах разнится на десятки единиц — хотя, казалось бы, составители докладов и рапортов не фантики считали, а крайне дорогостоящую и «дефицитную» на войне боевую технику. По имеющимся документам невозможно хотя бы в общих чертах прояснить злополучный вопрос об укомплектованности 15-го мехкорпуса автотранспортом и средствами мехтяги артиллерии. Опять же, речь идет не об общем для всей Красной Армии «чуде», вследствие которого при наличии огромного количества автотехники (даже ДО объявления открытой мобилизации в среднем на каждую из 303 советских дивизий приходилось по 900 автомашин и 112 гусеничных тягачей и тракторов) механизированные корпуса первого эшелона войск приграничных округов оказались без штатного количества тягачей, грузовиков и автоцистерн. Разительно не совпадают конкретные цифры в отчетах командиров одного и того же соединения.

Всего в 15-м МК на 10 июня 194Кг. (т.е. еще до начала войны и мобилизации техники из народного хозяйства) числилось 2035 автомашин (всех типов и назначений), 50 артиллерийских тягачей («Ворошиловец», «Коминтерн», С-2) и 115 тракторов (8). По отчету ВРИО командира 10-й тд, к началу боевых действий в дивизии было (всего, с учетом неисправной техники) 962 автомобиля и 30 тягачей. Вопрос для второклассника: сколько автомобилей и тягачей осталось «на долю» двух других дивизий корпуса? Открываем доклад ВРИО командира 15-го МК и читаем:

«...212-я моторизованная дивизия, имея почти полную обеспеченность личным составом красноармейцев, не имела совершенно (подчеркнуто мной. — М.С.) машин для перевозки личного состава и не могла даже обеспечить себя автотранспортом для подвоза боеприпасов, продовольствия и горюче-смазочных материалов, а также для перевозки вооружения. Артиллерийский полк имел 8 — 76-мм орудий, 16 — 122-мм орудий и 4 — 152-мм орудия, а средств тяги было лишь на один дивизион и то без тылов... Противотанковый дивизион 212-й мд не имел средств тяги (странно, но, судя по отчету командира 15-го МК, уже 25 апреля 1941 г. в 212-й мд числилось 27 «Комсомольцев», 20 тракторов и 6 тягачей «Коминтерн». — М.С.)».

Где. же «гуляют» еще без малого тысяча автомобилей и тракторов? Может быть, они все оказались во второй по счету танковой дивизии корпуса? Ничего подобного. «Мотострелковый полк 37-й танковой дивизии не имел средств передвижения. Артиллерийский полк 37-й тд находился в составе 12 орудий 122-мм без панорам (???), 4 орудия 152-мм и всего 5 тракторов...»

По докладу ВРИО командира корпуса, в артполку 37-й тд к началу боевых действий было 12 гаубиц калибра 122 мм и 4 гаубицы калибра 152 мм. В докладе же командира 37-й тд количество артиллерийского вооружения дивизии выражено в процентах. Можно предположить — в процентах от штатной численности. А именно: «122-мм гаубиц — 56%, 152-мм гаубиц — 33,3%». 33% от штатного количества 152-мм гаубиц — это, по простому говоря, 4 орудия. Эта цифра совпадает с докладом ВРИО комкора. Но вот 56% от штатного количества 122-мм гаубиц составляет 6,72 гаубицы. Это уже ни с чем не совпадает. В частности, не совпадает с дальнейшим текстом доклада командира 37-й тд, из какового следует, что в поход было выведено 4 гаубицы 122-мм, и еще 21 гаубица 122-мм была оставлена в месте постоянной дислокации дивизии. Итого — 25 орудий из непонятно сколько имевшихся...

Разумеется, все это мелочные придирки. Цифра «21» скорее всего является опечаткой. Но вот можно ли считать малозначимой «мелочью» такие факты (опять же, если эти «факты» были на самом деле):

«...Полковая артиллерия была послана в полки почти вся неисправная... Личный состав корпусного мотоциклетного полка ни разу не стрелял... Приписных машин из народного хозяйства дивизия не получила. В пункт приема приписных машин Шепетовка было послано 8 представителей, но они, пробыв там несколько дней, вернулись обратно без единой машины, заявив, что машины, предназначенные для нашей дивизии, убыли в один из укрепленных районов (т.е. автотранспорт, предназначенный для МЕХАНИЗИРОВАННОГО соединения, убыл в НЕПОДВИЖНЫЙ по определению укрепрайон. — М.С.)... За весь период боев дивизия не могла ниоткуда получить ни одного снаряда для 37-мм зенитных пушек... Данных авиаразведки не имели до 25.6.41 г. и в дальнейшем тоже... Поддержки дивизии со стороны нашей авиации не было в течение всего периода боевых действий...»