Зачарованный остров - Стэн Харт

Именно за это ему и нравилась Мэри: она все чувствовала и понимала. Мэри не пыталась вешать Беннету лапшу на уши по поводу того, чем занималась ее семья, и была такой же искренней и по отношению к нему.

Они были вместе уже вторую ночь подряд, сначала в отеле «Хилтон», куда приехали под утро после игры в покер, а потом здесь, на яхте. И тогда, и сейчас она вела себя как покладистая жена, не кочевряжилась, не кокетничала, не скрывала своего удовольствия от совместного секса. И Беннет ощущал, как все больше и больше его влечет к Мэри.

Вот она стоит рядом, в одной ночной сорочке, и он снова хотел ее, их объединял не только секс, но и эмоциональная близость. Оба чувствовали момент, когда в партнере просыпалось желание заняться любовью.

Беннет не ожидал, что Мэри так откровенно расскажет о своей семье и ее преступном бизнесе. Он поцеловал ее губы, крепче обнял, стараясь согреть и приласкать. Ее голос задрожал и оборвался на полуслове, глаза полузакрылись, и рука нырнула ему в штаны.

Он хотел новой близости перед тем, как они сейчас разойдутся в разные стороны.

Мэри нужно было съездить в Ньювингтон, забрать свои вещи в доме ее матери, а Беннет собирался заняться своими счетами, получить деньги дорожными чеками и еще — повидать отца. Надо было с ним попрощаться, так как неизвестно, когда он вернется. Они собирались улететь на Гавайи и немного развеяться.

Хартфорд остается родным городом, и они будут часто сюда приезжать. Но именно поэтому Беннету и Мэри хотелось уехать куда-нибудь подальше. Лучше места для этого, чем Гавайи, не придумаешь. Мэри устала от замечаний Сэма, от «Хилтона» и реки Коннектикут. Мэри сказала Беннету, что устала быть только «красивой попкой» в городе, где провинциальные олухи довольствуются скучной и однообразной жизнью.

Беннет понимал, о чем она говорит: вечное просиживание штанов в баре «У Сэнди», просмотр по ТВ спортивных состязаний, ночные пляски в гостиничном номере — все опостылело. Он с ней согласился. У Беннета были деньги и еще кое-что на черный день. Чего же не удрать из Хартфорда?

Гейл проснулась в состоянии жуткого похмелья. Сил хватило только, чтобы дойти до ванной. Глаза слезились, и горло саднило от сухости, сердце колотилось, как бешеное.

Приняв душ, она спустилась в кухню и сварила себе кофе. Странно, но Спринджер не ночевал с ней этой ночью, и вообще его не было в доме. Гейл пошла посмотреть в гостиной. Все было чисто и прибрано. На кухне тоже не было грязной посуды, она вся покоилась в моечной машине.

Гейл выглянула из окна. Ее машина стояла на площадке под окнами кухни. Все выглядело, как всегда, только Спринджера не было в доме.

Обычно она спала голой, а тут на ней была ночная рубашка, которую она не вытаскивала из комода. Должно быть, Гарри или Шейла уложила ее в постель. Спринджер не стал бы ее обряжать в ночную сорочку, ему бы это и в голову не пришло.

Гейл ничего не помнила, она чувствовала себя, как отбитый перед жаркой кусок антрекота.

«Кто же меня раздевал и укладывал?» — пульсировало в голове.

Она представила Блайдена, который никогда к ней не прикасался, как он исследует ее эрогенные зоны, лапает ее, безжизненную и равнодушную к его прикосновениям.

Или это была Шейла? Но думать о ней было еще неприятнее, чем о Блайдене. И потом у Шейлы трое детей, она должна была уехать пораньше.

«Гарри? Очень возможно. Добрый доктор Гарри. Наверняка это был он», — решила Гейл.

Пока кофе остывал, она плеснула в стакан апельсинового сока со льдом и пошла к бару, чтобы добавить немного водки. Нашла пачку сигарет и уселась на диван. Ночнушка была такой тонкой, что она чувствовала телом обивочную ткань.

Гейл сделала затяжку и, выдув из легких дым, одним глотком опорожнила стакан. Через пару минут, она знала, водка даст эффект и ее состояние поправится.

В ожидании улучшения она растянулась на диване.

«Как же я могла так надраться? Что, черт, я делаю с собой», — похмелье рождает чувство вины.

Ведь она так хорошо держалась несколько дней, мозги стали прочищаться, и вот такой произошел срыв. В какой-то момент вечеринки Гейл сказала себе: все, хватит, больше ни одного стакана. Но она допила то, что было уже налито, и снова его наполнила. После этого момента память не сохранила воспоминаний.

Гарри прав, она дошла до точки. Как нужна была ей сейчас его моральная поддержка! Да, ей нужны члены общества анонимных алкоголиков, транквилизаторы и жесткая опека, только тогда вернется самоуважение. До тех пор она шла в никуда.

С этой мыслью Гейл поднялась с дивана и пошла к бару, чтобы добавить в остатки «скудрайвера» еще водки. Она дрожащей рукой поднесла стакан к губам и выпила вторую дозу. Концентрированный сок вызвал изжогу. От водки снова стало мутить. Пришлось бежать в ванную, сильные спазмы в желудке вызвали рвоту, и пошла желчь.

После этого Гейл стало немного легче.

Спринджер, видимо, исчез навсегда. Она чувствовала потребность позвонить Гарри и как-то оправдаться перед ним за вчерашний вечер. Оставаться одной в доме было невыносимо.

Она даже подумала, не поехать ли ей в бар отеля «Ритц», там всегда полно народу, можно с кем-то поговорить, поплакаться в жилетку. Но мысль о том, что нужно одеваться, привести себя в порядок и еще сесть за руль, остановила ее. И, кроме того, ее не должны там видеть, если надзирающий чиновник узнает, что Гейл там была, ей — конец.

С алкогольной икотой и в таком состоянии можно нарваться на дорожную полицию, тут штрафом не отделаешься. Гейл посмотрела в зеркало и ужаснулась: кажется, за одну ночь она состарилась на двадцать лет.

Вчерашнее зелье еще не выветрилось, а она уже с утра пьет водку. Опохмел с утра никогда не протрезвлял Гейл, наоборот, усугублял принятое накануне. Она и сейчас чувствовала себя пьяной. А ведь были времена, когда после ночной попойки в Нью-Йорке она находила бар и выпивала три порции «скудрайвера», и голова прочищалась. Теперь это не срабатывало.

Гейл чувствовала себя разбитой, хотелось реветь, ничего не видеть и не слышать, вообще не жить.

Гейл схватила телефонную трубку и набрала номер Гарри. Несколько минут она слушала гудки. Гарри не было дома.

Блайдена разбудил телефон. Сообразив, кто звонит, он стал благодарить Гейл за отличную вечеринку.

— Все было чудесно: ужин, компания и все остальное. Расскажете потом, как вы готовите эти запеченные креветки. Я, как всегда, переел. И такая чудесная природа! Мы словно снова родились…

— Блайден! — закричала в трубку Гейл. — Прекратите молоть чепуху! Куда делся Спринджер? Мне кажется, я схожу с ума. Мне очень плохо!