Классики и психиатры - Ирина Сироткина

У психиатров-безбожников, конечно же, нашлись критики. Один из них увидел в статье Минца «желание во что бы то ни стало произвести гениального поэта в душевно-ненормальные, с непониманием и искажением его светлого образа»34. Но имелись у сегалинцев и защитники, настаивавшие на том, что в области научной психиатрии моральные аргументы неприменимы. Один из лидеров советской психиатрии, П.М. Зиновьев, считал, что оценка Пушкина как психопата «нисколько не умаляет человеческого достоинства его личности». Напротив, изображение не только совершенств, но и слабостей великого поэта, в числе которых автор называл его предполагаемую душевную болезнь, показ его «как страдающего человека делает для нас его образ гораздо ближе и понятнее — надо только отрешиться от элементов морального осуждения, которые, к сожалению, вкладываются в понятие психопатии не только лицами не сведущими в психиатрии, но и некоторыми психиатрами»35. Однако, как показали последующие работы критиков и психиатров, «отрешиться» было трудно. Пушкин оказался пробным камнем как для русской литературной критики и образованного общества вообще, так и для «специалистов по душе». Он был слишком важной и слишком символической фигурой, чтобы соблюдать в дискуссии хладнокровие. «Случай Пушкина» еще раз продемонстрировал, что так называемая научная объективность в психиатрии часто уступает под натиском излюбленных идей и культурных стереотипов. Тот факт, что мнения психиатров о Пушкине постоянно менялись, следуя, как флюгер, общественному мнению, указывал на изначальную моральную ангажированность этой профессии, ее тесную связь с политическими и культурными реалиями. Это подтвердил очередной поворот, совершившийся в оценке Пушкина в 1937 году — во время празднования столетия со дня его смерти.

Эта дата отмечалась с особой помпой как в Советском Союзе (где по этому случаю был устроен грандиозный вечер в Большом театре с присутствием высших чинов), так и в среде русской эмиграции. Число публикаций о Пушкине в 1937 и 1938 годах в Советском Союзе и за рубежом было сравнимо только с количеством работ, вышедших к столетию рождения поэта. Общий их тон, как и прежде, был приветственным, но содержание соответствовало изменившейся эпохе. Теперь обе партии интеллектуалов — в России и в эмиграции — искали в Пушкине ответ на поставленные недавней историей вопросы. Реабилитация Пушкина в советской России началась еще ранее, в середине 1920-х, когда члены группы «На литературном посту» призвали учиться у классиков, и в особенности у «пушкинской школы»36. Если советское литературоведение пыталось сделать из Пушкина провозвестника соцреализма, то для эмигрантской критики он оставался символом старой России, ее духовности. В заглавиях статей зарубежных авторов замелькали знакомые темы: «Пророческое призвание Пушкина», «Певец империи и свободы», «О гуманизме Пушкина», «Пушкин как политический мыслитель»37. Поколебленное в революционную эпоху место поэта как краеугольного камня в основании русской культуры теперь было надежно укреплено.

И вновь медики быстро последовали за критиками. В 1937 году в Праге вышла книга психиатра Г.Я. Трошина, после революции жившего в Чехословакии. Автор снял с поэта диагноз «психопатия», оставив только «кризисы сомнений» — без которых, спешил он заметить, «не обходится ни один великий человек». Трошин как будто стремился усыпить прежние сомнения в здоровье Пушкина, порожденные свидетельствами о его бурном темпераменте. Он писал, что «при всех своих срывах» поэт сохранял «первоначальную чистоту души» и что «светлая природа Пушкина была сильнее темной». Книга Трошина была посвящена вопросам о природе творчества, вокруг которых сторонники и противники Ломброзо вели столь жаркий спор. Неожиданно для психиатра, Трошин уступал свое место эксперта в этих вопросах самому поэту. Делая вывод о том, что моральная чистота «служит неотъемлемым свойством гения», автор цитировал знаменитое пушкинское:

Гений и злодейство

Две вещи несовместные38.

«Оправдание» им поэта, как и обращение к авторитету Пушкина в вопросе, который психиатры считали профессиональным, трудно объяснить чем-то иным, кроме всепоглощающего восхищения именем, вновь вошедшим в зенит славы. В Пушкине образца 1937 года гений и душевная болезнь — так же как гений и злодейство — снова оказались несовместными.

1 Гоголь Н.В. Несколько слов о Пушкине (1832) // Полн. собр. соч. М.: Изд-во АН СССР, 1952. Т. 8. С. 50. Уже в наше время эту связь между отзывами Гоголя и Достоевского отметила Л.М. Лотман, см.: Лотман Л.М. Реализм русской литературы 60-х годов XIX века (Истоки и эстетическое своеобразие). Л.: Наука, 1974. С. 267.

2 Гоголь Н.В. Шлёцер, Миллер и Гердер (1832) // Полн. собр. соч. Т. 8. С. 85–89. О влиянии романтиков на Гоголя см.: Зеньковский В.В. Н.В. Гоголь // Русские мыслители и Европа. М.: Республика, 1997. С. 142–265. О влиянии Шеллинга см.: Гулыга А.В. Философское наследие Шеллинга // Шеллинг Ф.-В.-Й. Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1987. Т. 1. С. 3—38 (в особенности с. 35–38). О влиянии Гердера на русских философов и литераторов см.: Гулыга А.В. Гердер. М., 1975.

3 Гоголь Н.В. Полн. собр. соч. Т. 8. С. 90–97. О Гоголе как историке см.: Николаев О,Р. Проблемы историзма в творчестве Н.В. Гоголя 1820-1830-х гг.: Дисс…. к.фил.н. Л., 1989.

4 Якубович А.И., цит. по: Поляков Л.В. Проблема национальной культуры в философском мировоззрении декабристов // Общественная мысль: исследования и публикации. М.: Наука, 1990. Вып. 2. С. 11. Пушкин, цит.: Там же. С. 13.

5 Гоголь Н.В. Несколько слов… С. 50.

6 Достоевский Ф.М. Пушкин (Очерк) // Искания и размышления. Москва: Советская Россия, 1983. С. 386.

7 По выражению B.C. Соловьева, см.: Соловьев B.C. Три речи в память Достоевского // Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1988. Т. 2. С. 304.

8 В августовском выпуске 1880 года. Как пишет биограф Достоевского, периодические выпуски «Дневника писателя» были в 1870-е годы самой читаемой публицистикой в России. См.: Frank J. Through the Russian Prism: Essays on Literature and Culture. Princeton: Princeton U.P., 1990. P. 153–169.

9 В.Г. Белинский о классиках русской литературы / Сост. А.Н. Дубовиков. М.: ГИЗ детской литературы, 1958. С. 108–109.

10 Мережковский Д.С. Пушкин [1896] // Пушкин в русской философской критике. Конец XIX — первая половина XX в. М.: Книга, 1990. С. 151, 155.

11 См.: Соловьев B.C. Судьба Пушкина [1897] // Пушкин в русской философской критике. Конец XIX — первая половина XX в. М.: Книга, 1990. С. 15–41.

12 Московское психологическое общество // Вопросы философии и психологии. 1899. Т. 50. № 5. С. 472; Известия и заметки // Вопросы философии и психологии. 1899. Т. 48. № 3. С. 352.

13 Эти идеи сложились у Ломброзо в конце 1860-х — начале 1870-х годов. На русский язык его многократно издававшаяся в Европе книга «Genio е folia» была переведена в начале 1890-х. См.: Ломброзо Ц. Гениальность и помешательство. Параллель между великими людьми и помешанными / Пер. с 4-го итал. изд. К. Тетюшиновой. СПб.: Изд-во Павленко-ва, 1892. С. 117.

14 Чиж В.Ф. Пушкин как идеал душевного здоровья. Отд. оттиск из Ученых записок Импер. Юрьевского университета. Юрьев: Маттисен, 1899.

15 Darwin С. The Descent of Man, and Selection in Relation to Sex [1871]. Princeton: Princeton U.P., 1981. P. 70; см. также: Houghton W.E. The Victorian Frame of Mind, 1830–1870. New Haven and London: Yale U.P., 1957. P. 297.

16 Smith R. Inhibition: History and Meaning in the Sciences of Mind and Brain. London: Free Association Books, 1992. P. 40.

17 Чиж В.Ф. Нравственность душевнобольных // Вопросы философии и психологии. 1891. Т. 7. № 3. С. 123, 129.

18 Чиж В.Ф. Пушкин как идеал… С. 5.

19 Там же. С. 18–24.

20 Розенбах П.Я. О пограничных состояниях между помешательством и душевным здоровьем // ОП. 1899. Т. 4. № 2. С. 96—107 (с. 107) (выделено мною. — И. С.).

21 Лазурский А.Ф. Классификация личностей / Под ред. М.Я. Басова,

B.Н. Мясищева. Пг.: Госиздат, 1922. С. 224–225.

22 Левенфельд Л. О духовной деятельности гениальных людей вообще, и великих художников — в частности. СПб.: Брокгауз — Ефрон, 1904.

C. 119.

23 Шайкевич М.О. Психопатологический метод в русской литературной критике (1904) // Психопатология и литература. СПб.: Изд-во Ц. Крайза, 1910. С. 12, 23.

24 Сикорский HA. А.С. Пушкин // ВНПМ. 1899. Т. 4. № 1. С. 329.

25 Сикорский И.А. Антропологическая и психологическая генеалогия Пушкина. Киев: Изд-во С.В. Кульженко, 1912. С. 17, 8, 12–13.