Иллюзия вины - Ник Найт

Она украдкой посмотрела на меня:

— И что же… ты там хотел сказать о судьбе?

— Судьба, да. Не хочу обидеть ничьи взгляды, но я не верю ни в какие высшие силы, богов и прочую чепуху. Я верю только в науку. Если мы чего-то не знаем, если мы чего-то не понимаем, то просто наука еще не развита до такой степени, чтобы это в полной мере понять. Когда-то давно и восход Солнца списывали на божественную силу, но благодаря науке мы теперь понимаем, что ничего сверхъестественного в этом нет. Списывать все непонятки на что-то сверхъестественное — идиотизм высшей степени. Но! При всем при этом, у меня внутри таится такая безумная идея, что все равно все в нашем мире предопределено. Каждое действие прописано до доли секунды.

— Ты говоришь, что высших сил нет, но нами все равно кто-то управляет? — недоумевающе спросила она.

— Нет, не управляет, просто все предопределено. Знаешь, все прописано как в коде программы — наша вселенная это как нечто запрограммированное. Конечно, я никак не могу это ни доказать, ни опровергнуть, но могу помочь понять свою мысль. Вот подними сейчас свою правую руку.

Кристен посмотрела на свою правую руку, помедлила пару секунд и, не отрывая от руки своего взгляда, подняла ее выше головы. Следом она недоумевающе посмотрела на меня.

— Опускай, — скомандовал я.

Она опустила руку.

— Вот ты сейчас, услышав мою просьбу, могла миллион раз обдумать свои дальнейшие действия. Ты могла выбрать что угодно. Ты могла отказаться поднимать правую руку или ты могла поднять левую. Ты могла сказать, что я псих, взять эту бутылку с вином и запустить ее в меня, ты могла сделать что угодно… но ты подняла свою правую руку. И вот это твое окончательное решение и было уже давным-давно предопределено. Ты могла обдумать миллион раз, стоило ли тебе ее поднимать, но конечное решение — поднять руку — уже было неизбежно. И так со всем. То, что я тебе сейчас рассказываю весь этот бред — было предопределено, то, какие я использую слова, то, что ты меня слушаешь и что думаешь об этом всем — все это уже давно известно, потому что все уже давно запрограммировано.

Кристен сильно нахмурилась, выслушав все высказанное мною безумие, и потянулась за бокалом с вином. Я же с умилением наблюдал за ее реакцией и немного побаивался, что наговорил лишнего.

— Ну а как тогда, — выдавила она из себя после небольшой паузы и глотка вина, — вот мы же принимаем решения в своей жизни, многие решения непростые, мы их можем годами обдумывать… и что, в конечном итоге, что бы мы ни решили… это все равно будет не наше решение?

— Слушай, я не хочу тебя ни в чем убеждать. Это и так полный бред, это ничем недоказуемо… но просто вот однажды у меня появилась такая мысль, я задумался и решил, что в принципе все может быть вот так. Почему так? Я никогда не узнаю. Почему не так? Этого я тоже никогда не знаю. Такие мысли обусловлены простым желанием знать ответы на вопросы… на которые ответа никто не знает.

— Пытаешься найти смысл жизни?

— Не думаю, что какой-то смысл вообще существует… мы просто живем, а потом умираем… и все.

— Некоторые считают, что смысл в том, чтобы после себя что-то оставить… какое-то наследие. Что-то значимое. Тогда получается, что ты жизнь прожил не просто так.

— Да, оставлять что-то после себя… это хорошо, правильно… но все равно смысла в этом немного. В конечном итоге это все не имеет никакого значения, — я устало откинулся в кресле и закрыл глаза.

— Тебе, похоже, сегодня сильно досталось, — тихонько произнесла она, — не только физически… у тебя даже музыка сегодня не играет… такая тишина.

— Да… как-то хочется тишины… столкнулся сегодня с одной нехорошей личностью, — я открыл глаза и задумчиво посмотрел в пустоту, — я думал, что сегодня умру.

— Но… все же обошлось? — нахмурилась она.

— Да, обошлось… слушай, как будешь близко к какому-нибудь источнику информации, просто почитай, что было сегодня в музее имени Соломона Гугенхайма. Вспоминать… несколько неприятно. Да и я не смогу рассказать больше, чем ты узнаешь в СМИ.

— Хорошо, посмотрю. Наверно мне все же стоит иногда включать телевизор, а то живу как в тумане.

— Ты и в Чикаго жила в тумане? — улыбнулся я.

— Ну… не совсем… иногда в люди все же выбиралась. Но как-то в последнее время то работа, то за матерью присматривала… я уже и забыла, что там снаружи что-то происходит.

— Я думаю, сменить место жительства — было правильным решением. Тут много нового, постепенно освоишься и придешь в себя… тяжело было с матерью?

— Тяжело…

— А что твой отец? Как он? И где он вообще сейчас?

— Отец… он пока там остался… ну в Чикаго. Хочу его тоже сюда перевезти. Когда мамы не стало, его болезнь усугубилась…

— Болезнь?

— Да… ой, я не сказала. У него два года назад обнаружили Альцгеймер. Обнаружили очень удачно, как раз на самой начальной стадии. Плюс ко всему бывший начальник ФБР имеет свои привилегии — он полностью обеспечен медицинской помощью, но врачи все равно говорят, что в лучшем случае он доживет до семидесяти двух лет.

— А сейчас ему сколько?

— Шестьдесят четыре. Доктора говорят, что в основном эта болезнь проявляется после шестидесяти пяти лет, но вот моему отцу «повезло». Он уже два года живет с Альцгеймером, сам говорит, что никаких изменений не видит в себе, но я-то вижу. Он еще год назад начал забывать многие вещи, а сразу после смерти мамы ему явно стало хуже. Память еще сильнее ухудшилась, раздражительный стал. Врачи говорят, что это все от пережитой трагедии и что скоро ему станет лучше… но мне уж точно от этого не лучше… смотреть, как ему становится хуже, когда у меня самой в голове черти что.

— И когда ты планируешь его перевезти сюда?

— Да вот уже на днях. Никак не могу заставить его купить билет на самолет. А мне он не дает купить ему и сам отнекивается, говорит что забывает. Но я-то знаю, что это уже не из-за болезни, он просто не хочет покидать дом… где с мамой почти всю жизнь прожил. Но он мне сегодня по телефону клялся, что завтра купит билет, так что, думаю, через два-три дня уже будет тут.

— Замечательно, уже будет веселее, — порадовался я, — он насовсем сюда переедет?

— Надеюсь… пока что временно, поживет у меня здесь. Но я думаю, что смогу его убедить перевезти сюда все остальные вещи. Нам сейчас обоим лучше пожить вдали от… от дома.

— Я был бы не прочь пообщаться с бывшим специальным руководящим агентом управления ФБР. Уверен, у него есть интересные истории.

— Еще как. Это теперь его любимое занятие на пенсии — рассказывать о своей работе. Только, если честно, не уверена, что прямо сейчас тебе с ним говорить — хорошая идея. Он сейчас правда не в лучшем состоянии, даже о работе перестал говорить, не знаю, как он отнесется к тебе…

— Да я ж не напрашиваюсь. Я все понимаю. Если нужна будет какая-то помощь, ты говори. Мне тут особо некому помогать, — усмехнулся я.

— Некому помогать? А в ФБР ты чем занимаешься?

— Ну это другое, это все-таки работа, мне за это деньги платят.

— А ты, значит, хочешь благотворительностью заниматься, — улыбнулся она.

— Почему бы и нет, это куда лучше, — ответил я и устало зевнул, а затем помассировал пальцами свои слезящиеся глаза.

— Ты наверно за сегодня смертельно устал, а я тут тебя мучаю…

— С чего ты взяла, что я уста… — не сдержавшись, я зевнул еще раз, — видишь, я бодр, как никогда.

— Ну да, я вижу, — улыбнулась она и кивнула в сторону пустой бутылки, — да и вино мы все уже выпили, это, знаешь ли, тоже утомляет.

— У тебя еще не осталось запасов вина дома? Хорошее вино, — солгал я.

— Ну уж нет, следующая бутылка с тебя, — ехидно отозвалась она.

— Черт, это коварно. Ладно, я что-нибудь найду, а то у меня только полбутылки виски осталось.

— Ладно, ты сегодня сильно устал, я тогда пойду уже, тебе явно надо поспать. Да и мне тоже не мешало бы.

— Ну да, завтра же понедельник. Много работы?

— Возможно, завтра прибавиться, мне обещали подкинуть еще одну группу студентов. Посмотрим, что из этого выйдет, — Кристен осторожно поднялась и собралась уходить. — Мне завтра захватить с собой аптечку?

— Мм? — я тоже поднялся из кресла.

— Эм… ну мало ли, может, завтра у тебя будет сломана рука или нога и тебе нужна будет первая помощь.

— А ну да, последнее время я только мазохизмом и занимаюсь, — саркастически отозвался я, поглядывая на перебинтованный палец, — но я надеюсь, аптечка завтра не понадобится, — я провел Кристен до двери.

— Ну по крайней мере наручники у тебя есть.

— Они-то чем полезны? — спросил я, открывая дверь.

— Ну мало ли, может ты будешь сопротивляться моему лечению, — загадочно поглядывая на меня через плечо, ответила она и пересекла порог, — спокойной ночи, Нейтан.