Королевства, проигранные в карты - Владимир Брайт

Да-ааа... Оказывается, с представителями местной фауны в этих краях обращались так же плохо, как и со всеми остальными. И этот печальный факт, увы, наводил на самые серьезные размышления по поводу того, пристало ли вообще порядочному юноше находиться в такой нехорошей компании.

Но мысли — мыслями, а самое неприятное в сложившейся ситуации заключалось в том, что я, Компот, Клара и Билли, хотя и ни на секунду не забывали о своих инстинктах, но в силу некоторых обстоятельств все же были вынуждены нестись навстречу опасности вместе со всеми остальными безумцами.

Наверно, моему заму показалось, что без нашей лихой телеги борьба за правое дело будет безнадежно проиграна, и это чуть было не доконало всю нашу компанию окончательно.

— Куда тебя понесло, кретин несчастный? — в панике закричал я, пытаясь в такой мягкой форме образумить это чудовище, одновременно падая как подкошенный на дно ветхого тарантаса, ставшего в прямом смысле слова машиной смерти.

Но, судя по реакции, зам меня не услышал, а если и услышал, то, возможно, не понял или, что наиболее вероятно, не захотел понять.

«Плохой день», — успел запоздало подумать я, после чего мир свихнулся окончательно и настало время кровавых безумств.

Со всего разгона мы врезались в самый центр этого апокалипсиса, и сразу же, без всякого предупреждения, начался жесткий экшн.

Не прошло и пары секунд, как огромный топор с треском вонзился в борт телеги в нескольких дюймах от моего лица, после чего, движимый непонятно какими стремлениями, я приподнялся, чтобы посмотреть, как там идут наши дела[126], и тут же в нашу повозку, чуть ли не прямо в мои объятия свалился агонизирующий монстр с перекошенным судорогой лицом и начисто отрубленной конечностью. Кровь хлестала из его раны, как из прорвавшейся водопроводной трубы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в две секунды я был залит с ног до головы, так что на мне не осталось сухого места. Но это было еще не все. Самая большая неприятность заключалась в том, что у этого создания[127] оказались просто чудовищно острые когти, больше похожие на набор огромных, остро заточенных ножей, которые обычно в комплекте по восемь штук с просто нереальной рождественской скидкой круглый год продавали в нашем супермаркете. И, судя по внешнему виду, он их никогда не подстригал. А если добавить к этому неприятному факту то, что монстр бился в предсмертной агонии, хаотично размахивая оставшимися лапами во все стороны, становится ясно — начиная с этого момента ловить в телеге было уже нечего. Она себя полностью исчерпала в качестве укромного места, в котором можно переждать опасность.

Схватив Компота за шкирку и не дожидаясь, пока меня выпотрошат, как кролика, я выпрыгнул с насиженного места и сразу же, не теряя ни секунды, залез под телегу, так как, с моей точки зрения, это было самое безопасное место в этом аду. Благо телега к этому времени остановилась, поскольку плотно завязла в гуще кровавой каши, намотав по пути на колеса нескольких невнимательных пешеходов, в пылу сражения забывших об элементарных правилах безопасности на дороге.

«Стыд и позор! — наверняка воскликнете вы, узнав о таком неблаговидном поступке. — Герой, забившийся как трусливая крыса под какой-то фургон, в то время как вокруг бушует битва и так не хватает отважного сердца и твердой руки, уверенно держащей меч, способной покарать зло, угнездившееся в этом мире».

Спасибо, спасибо! Благодарю за доверие и очень польщен оказанной честью, но извините, лавры титана не для меня.

Я не подходил на роль благородного воина из героических романов фэнтези, который, ловко орудуя мечом, без особого напряжения отправляет на тот свет злодеев в неограниченных количествах — по мере поступления. Нет! Нет и еще раз нет!!! Это, простите, не по моей части. Слишком возвышенно и претенциозно. Поищите кого-нибудь другого. У меня и так уже слишком много ранений. Извините, но в данном случае я пас.

Правда, чтобы окончательно не развенчать свой имидж благородного идальго, скажу по секрету — все-таки было одно смягчающее обстоятельство, которое хоть в какой-то мере могло оправдать меня в глазах прогрессивной общественности. По большому счету, кроме своего зама по части вытягивания жил, Гарха и старины Компота, в этой компании я никого в лицо толком не знал. Эти создания были все одинаково ужасны. Как «наши», так и «чужие». И если бы вдруг, ни с того ни с сего, у меня возникла бредовая идея размять мускулы и показать молодецкую удаль, ловко помахав мечом, который я вообще с трудом поднимал, то скажите на милость, кого я должен был убивать? Разить наповал, так сказать? Не знаете? Вот и я не знаю. Именно исходя из этих соображений я и счел за благо занять выжидательную позицию.

Между тем, пока я не торопясь размышлял обо всех этих высоких материях, события продолжали развиваться стремительно и непредсказуемо. Создавалось такое впечатление, что моя скромная фигура выступала в роли самого большого дерьмоулавливателя в этом ужасном мире. Ну, или обстоятельства складывались не совсем удачно... Как бы там ни было, но факты упрямая вещь. И на этот раз расклад оказался таким, что через некоторое время относительного спокойствия и безопасности телега, под которой я мирно загорал, восхищаясь красотами местного пейзажа, стала эпицентром самой ожесточенной резни, можно даже сказать, последним пристанищем и бастионом, возле которого сплотились остатки наших противников, чтобы как можно дороже продать свои жизни.

Судя по репродукциям, баррикады времен Великой французской революции по сравнению с этим апокалипсисом были не более чем легким, веселым пикником на природе с хорошей компанией, шашлыками, полуобнаженными девицами со знаменами наперевес и парой дюжин старого бургундского в придачу.

Да-да, поверьте, я ничуть не утрирую и не сгущаю краски. По количеству пролитой крови и вывороченных внутренностей это побоище могло смело соперничать со скотобойней, работающей в три смены, без выходных, праздников, завтраков и перерывов на обед.

То, что из всех щелей сверху на нас с Компотом непрекращающимся потоком стекали реки крови вперемешку с мозгами, внутренностями и прочими отходами жизнедеятельности, сопровождаемые чудовищным ревом, хрипом, криками предсмертной агонии, хрустом отделяемых от тел конечностей и прочими неприятными звуками, уже не действовало на меня так угнетающе, как прежде. Я успел ко всему этому привыкнуть, даже без помощи двух пальцев очистив организм от остатков желудочного сока. Но когда телега под весом живых и мертвых тел, наваленных на нее в количествах, намного превышающих максимальную грузоподъемность этого ветхого тарантаса, затрещала, грозя развалиться в любую секунду и расплющить нас, я понял — пора начинать немедленную эвакуацию.