Флагман флотилии. Тендеровский узел - Игорь Владимирович Сорокин

зенитных орудий. Любое возможное место, где можно было бы, разместить зенитные снаряды стало использоваться для их хранения.

6-го октября, день когда корабли корабль пришел в село Прогнои стал для меня сигналом приближения роковых событий в жизни монитора и экипажа монитора «Ударный», использования последнего шанса по выживанию корабля. История хоть и изменилась по срокам и событиям, даже оборона Очакова теперь не фарс, а настоящая длящаяся уже почти месяц лента событий этой реальности, все же стремится к своей первоначальной версии. Изменения событий в маленьком регионе огромного Восточного фронта все еще не обеспечивают глобальное изменение истории и судеб людей.

Экипаж заставленного ящиками с боеприпасами монитора стал судорожно разбирать укладки снарядов и патронов из ящиков и цинков с боеприпасами. На берег и за борт полетели ящики от снарядов и цинки от патронов. Весь экипаж, в том числе и механики, вооружились промасленной ветошью и занялись протиркой выстрелов, удалением смазки и комплектацией по партиям. Зенитные снаряды стали укладывать, где возможно россыпью, перекладывая мешковиной и ветошью или в мешки. На Березань пошли все малые плавсредства за зенитными выстрелами, вагоны которых удалось переправить из Николаева перед эвакуацией.

Получил я новость об очередном изменении в своей судьбе. Я вновь стал отцом маленького мальчика по имени Виктор. Моей семьи на Березани уже нет. Их, как и прочие семьи отправили в Севастополь, а потом в Поти. Абрамов всеже прислушался к моему предложению о создании там береговой базы флотилии, для обеспечения прямых связей с Каспийской флотилией, создания там инфраструктуры госпиталя и подготовки кадров. Такова судьба моряков. Месяцами не видеть близких. Поэтому не все семьи и сохраняются. Трудно жить с виртуальными мужьями и женами.

С окончанием стоянки в Прогноях (Гвардейское) закончились бои в Днепровском лимане. Противник наладил переправу в районе Новой Збруевки и отбросил к селениям Рыбальче и Чулаковка батальоны 534 полка 106-й стрелковой дивизии.

На следующий день к вечеру 7 октября с северо-востока стали слышны звуки канонады, и пришло боевое распоряжение на переход корабельной ударной группы из двух мониторов «Ударный» и «Железняков» в Ягорлыцкий залив к штабу флотилии в Покровке для поддержки обороняющих Ивановку бойцов Тендоровского боевого участка.

Покровка встретила корабль с тихой радостью и одновременной печалью.

Наконец спустя неделю я смог оказаться в штабе флотилии. Штаб встретил немым молчанием. Всего лишь сутки как командующим стал контр-адмирал Фролов, привезя вместе с собой военкомом Дворяненко и начальником политотдела Лесникова.

Здесь же и уточнил обстановку у оперативного дежурного.

Со вчерашнего дня прорвана оборона Тендоровского участка в районе Чулаковки. Встретив сопротивление, немцы немедленно ввели в бой авиацию — несколько налетов двух десятков бомбардировщиков и целый батальон красноармейцев разбежался, оставив село. Не долго, думая на плечах бегущих немцы ворвались на околицу Ивановки, где и были остановлены огнем нашей зенитной батареи и контратакой сводного полка морпехов. Чуловку отбить не удалось. Пришлось закрепиться у южной окраины села. Там теперь окапывается и наша 7-я рота, усиленная истребительным батальоном мобилизованных и 17-й пулеметной ротой. Что происходит южнее, никто не знает. Оборонительному участку придана батарея 122-мм гаубиц размещенная в Иваново, однако ее огневой мощи явно не хватает ля огневой поддержки действия обороняющихся на всем Ягорлыцком полуострове, поэтому и принято решение на привлечение к поддержке обороняющихся мониторов и бронекатеров.

В настоящее время батареи зенитного дивизиона расположились в Покровке, недалеко от Прогноев и в Ивановке. Истребительная эскадрилья флотилии базируется на северной оконечности острова Тендра. Время подлета до Покровки — 15 минут, до Прогноев 20 минут и до Ивановки 25 минут. Всего в строю шестерка И-153, которые в настоящее время больше используются как разведчики и курьеры.

Небольшое село на берегу Черного моря за несколько дней как здесь разместился штаб и управление флотилии превратился в настоящий муравейник. Здесь разместились, тыл, госпиталь и политотдел с походной типографией. На околице нашел площадку и приземлился Р-5, летчик тут-же направился в штаб, а принявшие самолет матросы сноровисто приподняв хвост, потянули его к ближайшим кустам для маскировки.

Решил зайти в тыл. Решил подать заявки на топливо, боеприпасы и продовольствие.

После тыла решил зайти в госпиталь. Проведать получившего ранение в ногу комендора Беляева командира носовой башни 41-К. На корабле, а тем более в башенном отделении с негнущейся ногой и костылями делать нечего, уже неделя как отправили в госпиталь. Таких, как правило, в тыл не отправляют, оставляют на лечение при госпитале флотилии.

Зашел начал разбираться, где боец? В ответ — все выписался. Услышал, что корабль пришел в Покровское, и тут-же справку легкораненого вытребовал.

Получается, что разминулся я со своим бойцом.

Госпиталь наполнен множеством медсестер и прачек. Соскучившийся по женскому обществу и вниманию организм срабатывает автоматически. Знакомые женщины удостаиваются приветствия, а незнакомки как обычно, если подходят на уровне рефлексов, задерживают внимание даже, если мысли заняты чем-то далеким от второй половины человечества.

Поймал себя на том, что остановился напротив двух прачек. Даже не так.

Вначале голова повернулась в сторону о чем-то говорящих и моющих бинты медсестер. Рефлекс сработал на чью-то интонацию или еще как сказать! Потом тело само повернулось на звук беседы и заставило голову и глаза направить на беседующих подруг, а тело остановиться рядом. Лиц не видно, тела сидящих на корточках девиц, спрятаны под каким-то непонятным женским одеянием. Видны закатанные рукава и поднятые на колени подолы юбок. Руки обеих что-то стирают в одном корыте на двоих. Далее, глаза начали бегать по двум затылкам с волосами, завязанными в пучок. Постепенно мысли оформляются в определение того, что эти черные как смола волосы у одной и светлые у другой мне знакомы. Но далее, мысли словно заморозились. Тупо смотрю на качающиеся в такт беседе затылки увлеченно общающихся медсестер. Глаза бегают, бегают и снова бегают, отслеживая затылки.

Далее события все также не торопятся развиваться. Наконец одна из беседующих обращает внимание на ноги остановившегося напротив военного и поднимает лицо. Наши глаза встречаются. Мои ненадолго задерживаются и вновь начинают движение по маршруту — глаза напротив, затылок второй, глаза напротив, затылок другой. Мозг все еще не хочет осознать факт определения личностей встреченных медсестер. Наконец белобрысый затылок заменяется второй парой глаз. А голова все еще двигается и двигается, пытаясь всмотреться и опознать встреченных мной девиц. Глаза моргают и моргают, лицо начинает жить своей жизнью, отражая эмоции движением губ.

Этого просто не может быть! Что эти две девицы здесь делают? Так не бывает! Это дурость. Или наглость. Они что дурры? Да кто их