Комбо-Психо (СИ) - Розин Юрий

Выходила двоякая ситуация, из которой существовал только один выход. Убедить врага, что я сам никуда не денусь, продолжу противостояние здесь, чтобы он решил воспользоваться моей очевидной слабостью. Как бы мне этого ни хотелось, я сделал всё, чтобы произошло именно это. И, наконец, дождался заветных слов.

— Догоните тех двоих! — раздался из-за спин магов голос красноглазой твари.

Похоже, монстр всё-таки понял, что быстро и безболезненно схватить меня у них не получится — и надо использовать альтернативные пути решения проблемы. Так что спустя пару секунд после его приказа от группы отделилось три фигуры — и бросились вслед за моими друзьями.

Прикусив до крови губу, я подавил секундный порыв устремиться наперерез. Нельзя было мой бой переносить туда, где сейчас находилась Линда. Я должен был довериться Глену. Он справится. Тем более что за ним отправились, опять же, “всего лишь” один шестой круг и два пятых.

Лошадиное лицо и пышечка с седьмым кругом, один пятый круг — тот самый молодой маг, спросивший про несоответствие количества моих кругов, и, собственно, сам красноглазый, остались со мной. Не то, чтобы это кардинальным образом улучшило ситуацию.

Но этого оказалось достаточно, чтобы я смог задуматься о контратаке.

Из-за пояса был выхвачен и наставлен на четвёрку левый револьвер. Он был больше правого, тяжелее и длиннее, с необычной по форме рукоятью, будто бы обхватывавшей мою ладонь, и очень широким, будто под патроны винтовки, дулом. А всё потому, что внутри этого револьвера, слитый с земным оружием, находился Жезл Воссоздания.

Эта идея пришла мне в тот же момент, когда я взял жезл в руку. Менять оружие я не хотел, мне нравились созданные мной револьверы. А потому, раз я собирался заполучить и левую, и правую длани и для использования всех этих предметов мне понадобилось бы четыре руки, я подумал, что было бы логично объединить два оружия в одно.

Это оказалось проще, чем я думал. Основную функцию в Жезле Воссоздания играл, собственно, сам жезл — тридцатисантиметровая металлическая палка, в которую Бафомет и поместил все свои невероятные наработки по алхимии. Ни украшающая его змея, ни тем более “длань” не играли особой роли, выполняя в основном декоративную роль.

Ну, допустим благодаря тому, что “длань” сама собой смыкалась на руке, что держала жезл, он не должен был выпасть из пальцев мага в бою. Но нормально орудовать револьвером с такой прихваткой было максимально неудобно, а благодаря Технике тела Амат моей силы было вполне достаточно, чтобы точно ничего не потерять и не выронить.

Совсем я её, правда, не выбросил. В качестве своеобразной дани уважения Бафомету превратил в защиту для пальцев. А сам жезл вплавил в револьвер вдоль всего ствола.

И патроны для него тоже были особенными. Не просто свинцовая пулька с нанесённым зачарованием, а заключённая в капсюль смесь нескольких реагентов из тех, что нашлись в тайнике. Из-за большой сложности создания и относительно небольшом количестве необходимых компонентов мне удалось создать только двадцать таких патронов против двухсот обычных.

Однако каждый выстрел из Револьвера Воссоздания (над пафосным именем для такой невероятной пушки нужно будет ещё подумать) действительно стоил десятка обычных, если не больше.

Отдача даже меня хорошенько так пихнула в руку, обычному человеку повезло бы остаться без вывиха или перелома. А в следующее мгновение щит, которым закрывались маги, просто смело с места колоссальным взрывом.

Алхимия была нужна не только для того, чтобы создавать мистические реагенты, разрушающие страницы чужих гримуаров или превращать свинец в золото, а воду в вино.

Изобретённая Бафометом магия в первую очередь изучала превращения одних элементов в другие. И в основе всех этих превращений было два процесса.

Разложение и Воссоздание.

Невозможно было превратить дерево в камень, если дерево останется деревом. Сначала нужно было “разложить” дерево такие “кирпичики”, из которых потом можно было “воссоздать” камень.

Меня, как землянина, тут же тянуло начать объяснять всё это с точки зрения классической физики. Мол, сначала раскладываем молекулы дерево на атомы, а вернее даже на протоны, нейтроны и электроны, а потом воссоздаём молекулы гранита или чего бы то ни было ещё.

Однако алхимия Бафомета к привычной мне физике не имела почти никакого отношения. Более того, с точки зрения точных наук она не должна была работать в принципе.

Потому что, во-первых, “кирпичики” для любого превращения были разными. То есть для превращения дерева в камень и для превращения дерева в стекло нужно было использовать разложение по-разному и получать разные “кирпичики”.

Во-вторых, “кирпичики”, промежуточное состояние вещества между разложением и воссозданием, могло выглядеть совершенно по-разному. И порошком, и жидкостью, и газом, и липким желе, и резиновой массой, и железобетонным слитком. При этом ни одно из таких промежуточных состояний не было каким-то конкретным химическим элементом или их набором, а при неправильном хранении они довольно быстро “портились”, превращаясь в совершенно случайное реальное вещество.

И в-третьих, и это было самое чудесное, смешивание разных “кирпичиков” могло давать совершенно невероятные и непредсказуемые на первый взгляд результаты. То есть смешав “кирпичики” дерево-камень и вода-стекло, можно было совершенно неожиданно получить “кирпичики” медь-сера. Отсюда и появление таких невероятных вещей, как пилюля телесной перестройки.

На первый взгляд это казалось каким-то бредом, но на самом деле алхимия, как и химия, была очень точной наукой. Единственной разницей было то, что работала она в первую очередь не с атомами и молекулами, а с тем, чего на Земле в принципе не было — с маной.

Разложение, то есть превращение материала в те самые “кирпичики”, мне было пока что недоступно. Однако с помощью имеющихся реагентов через жезл, теперь ставший частью моего револьвера, я мог проводить воссоздание, превращая кирпичики в то, что мне было нужно.

А нужны мне были максимально мощные взрывы. И, благодаря эффекту неожиданности, первый же выстрел из левого револьвера обернулся первыми потерями в рядах врага.

Из-за пламени, продолжавшего полыхать даже на осколках ледяного щита, и тучи пара, вызванного столкновением льда и огня, я почти ничего не видел. Однако аура мага пятого ранга почти полностью затухла, а это означало, что выстрел был достаточно успешен.

К сожалению, эта аура не принадлежала красноглазому. Но, так или иначе, сокращение числа врагов было приятной новостью. Вот только после того, как я раскрыл свой козырь, красноглазый, похоже, решил, что нет смысла прятать свой.

Я ощутил мощную вспышку энергии, почти что превышающей возможные для седьмого круга лимиты. А через секунду из облака тумана на меня рванули три силуэта, уже не принадлежавших людям.

Лошадинолицый стал выше и тоньше, руки опускались до колен, а огромные кисти с длиннющими когтями стали походить на садовые вилы. Его кожа покрылась мерзкими даже на вид наростами, напоминающими грибы-паразиты на деревьях. Нос пропал, будто бы слившись с челюстью и искривив лицо до полнейшего уродства, как у него была самая запущенная форма заячьей губы в мире. Волосы почти все выпали, оголяя искривлённый бугристый череп, а в ставших огромными красных глазах виделась лишь дикая жажда крови.

Пышечка, напротив, стала ещё шире, её руки и ноги стали заметно короче, а прорвавшие одежду в сотнях мест иглы, тонкие и острые даже на вид, завершили превращение довольно миловидной женщины в нечто наподобие морского ежа. Объятья с ней теперь сулили не мягкость и сочность, а кучу дыр по всему телу. Её лицо изменилось меньше. Черты просто расплылись, будто воск на отекающей свечке, однако в глазах полыхала всё та же жажда убийства.

Последний, маг пятого круга, подбитый моим выстрелом, почти не изменился. Да и вообще он явно находился на грани смерти: половина тела была обуглена до костей, одежда вплавилась в тело, волосы сгорели. Если бы не приказ красноглазого об этой жуткой трансформации он, наверное, даже встать с земли не смог бы от боли. И я довольно быстро вывел его из строя всего лишь парой выстрелов из правого револьвера.