Зимой змеи спят - Владимир Ильин

И наконец, пятое — и самое главное. Уцелевшим камерам удалось запечатлеть фигуру неизвестного в полный рост, но лицо оставалось в целым неразборчивым, и требовались определенные усилия, дабы получить полноценный фотопортрет. Этим было поручено заниматься Ренлунду, которого Юлов оставил за себя, отправляясь домой хоть немного поспать…

Оставалось предположить, что либо неизвестному пришельцу удалось путем применения неизвестных средств ввести десять дюжих полицейских в состояние измененного сознания, а проще говоря — вызвать у них одну и ту же галлюцинацию, либо… этот человек каким-то образом раздвоился, когда за ним началась погоня.

В свете этого становились понятными его странные заявления о некоем двойнике, которыми он, как считалось поначалу, пытался ввести в заблуждение окруживших его полицейских…

В любом случае, теперь Юлов был окончательно убежден, что косвенно их засада достигла цели, потому что, судя по всему, ночью в парке они преследовали не обычного преступника, а одного из тех, на кого он, Александр Эмильевич Юлов, охотился вот уже почти четверть века. Без особых успехов, правда, но ведь, рано или поздно, любой охотник убивает зверя. Или зверь убивает его…

Огромная черная пантера, в которую превратился человек из парка, оскалила ряд белоснежных клыков и прыгнула прямо на Юлова, вцепившись ему в плечо, но боль от ее укусов почему-то не ощущалась, рука словно одеревенела…

Юлов дернулся, открыл глаза (ролик, оказывается, давно закончился, и в глазах мерцал бессмысленный «снег») и стянул с лица «вички». За плечо его, оказывается, тряс тот самый тип с инфором, который приставал к нему еще в аэрокампусе.

Увидев, что Юлов пришел в себя, человек укоризненно сообщил:

— Ну вы и спите!.. Так ведь всё на свете проспать можно, в том числе и свою посадку… Вам пора выходить.

Юлов огляделся. Аэр стоял на крыше здания Службы, где огромными буквами была сделана фосфолюгенная надпись: «СООС». Юлов заворочался, выбираясь из мягкого кресла. Пилот аэра, сидевший впереди за прозрачной перегородкой, терпеливо ждал.

И пассажиры, количество, которых, правда, заметно поубавилось за время полета, тоже ждали. Половина из них посапывали в удобных креслах — видно, далеко лететь…

— Молодой человек, вы не знаете, что такое — «СООС»? — спросил женский голос.

— «Служба охраны окружающей среды», — ответствовал кто-то за спиной. — Ее создали недавно, вот и закинули… к черту на рога… В городе места, наверно, не хватило…

Пилот спросил у Юлова:

— Платить будете наличными или карточкой?

Вместо ответа Юлов молча предъявил удостоверение Службы, и пилот торопливо кивнул.

Спешившись, Юлов направился к лифтовой кабине. После сна в голове у него немного прояснилось.

Смотри-ка, минут двадцать прикорнул, а чувствую себя так, будто всю ночь сладко дрых. Может, старею, а? Это ведь старики так спят обычно, как кошки да собаки: на скамейке в парке чуть-чуть вздремнул, в транспорте на несколько минут откинулся, а потом бессонница терзает до рассвета… Вообще-то рано тебе стареть, одернул он сам себя. Если уж в сорок ты заговорил о старости, то что же с тобой будет лет через пятнадцать? Ходячая развалина?.. Разумеется, если вообще доживешь до этого возраста с учетом характера своей трудовой деятельности…

Он оккупировал лифт, такой уютный, светящийся голубеньким светом и пахнущий вкусным морозным запахом, и отправился на свой второй этаж. В Службе у каждого был свой этаж, и нечего было даже пытаться проникнуть туда, куда у тебя не имелось специального допуска. Знал бы об этом тот знаток, который ляпнул в аэре про охрану окружающей среды!.. Впрочем, насчет охраны тот умник, может быть, сам того не ведая, верно подметил… да и насчет окружающей среды не так уж ошибся… Общество — это тоже окружающая среда для человека, и его, как и природу, полагается всячески беречь и охранять… А интересно, действительно ли эта аббревиатура, которая тебе уже приелась, расшифровывается именно так? Надо будет при случае поинтересоваться у Начальства… Может быть, это просто затянувшийся сигнал бедствия? «СО-ОС»!.. Будто кто-то взывает о помощи протяжным криком…

Юлов невольно улыбнулся, но тут лифт остановился, и он, все еще улыбаясь, шагнул в коридор, отработанным движением проведя служебным удостоверением по контрольной пластине и глянув на секунду в окуляр иридо-идентификатора. В коридоре его уже поджидал Петя Сиренко, который с недоумением воззрился на своего шефа, явно не ожидав увидеть улыбку на его лице.

Наверное, Петя полагал, что сегодня было явно неподходящим днем, чтобы радоваться жизни.

— Здравствуйте, Александр Эмильевич, — сказал он и, пропустив Юлова вперед, пристроился ему в хвост на манер этакого сопровождающего советника. Визиря при падишахе, обходящем свои владения… В действительности Сиренко числился у Юлова заведующим технической лабораторией.

— Как дела? — осведомился Юлов.

— Нормально.

— Сие определение означает, что твоим лаборантам удалось восстановить всю видеозапись? — витиевато осведомился Юлов.

Петя виновато засопел.

— Нет… то есть, не до конца… Александр Эмильевич, — взмолился он, — вы разрешите?.. Мне тут еще надо забежать к экспертам…

— А я тебя и не держу, — милостиво сообщил Юлов.

По пути к своему кабинету он заглянул в комп-центр (где разогнал компанию молодых аналитиков, изощрявшихся в анекдотах не на служебные темы перед смазливыми программистками), в кабинет своего второго зама Алаинова (где поделился печальным опытом тяжелых взаимоотношений в одной отдельно взятой семье) и к оперативникам (где устроил небольшую выволочку «дармоедам», до сих пор не решивших проблему обнаружения одного-единственного человека в современном многомиллионном городе; то, что Пришелец мог выбраться за пределы Агломерации, Юлов сознательно не принимал во внимание: во-первых, потому что еще ночью по его распоряжению были приняты соответствующие меры на всех станциях аэров, такси, вокзалах магнитопоездов и прочих транспортных узлах, так что незаметно просочиться через кордоны Пришелец никак не мог, а во-вторых, если «визитер» обладал способностью становиться в нужный момент невидимкой, то вычислить и отловить его вообще не представлялось возможным, тогда оставалось только поднять лапки вверх и подать Начальству рапорт об отставке)…

У себя он сел не за стол, а в так называемое «гостевое кресло» и потер лоб.

Что-то тревожило его… какая-то мысль… но о чем именно, он так и не мог припомнить. Невидящим взглядом уставился на большой глянцевый плакат с чьей-то знакомой физиономией в три четверти анфас, висевший на стене сразу за столом…