Приграничное владение 5 (СИ) - Матюшенко Артем Юрьевич

А может, моего побратима и переселить, раз хотел тут башню поставить, так пусть ставит, кто помешает? Через протоку, пожалуй, без проблем, можно мост поставить. Сначала деревянный, а после и каменный построить. Если в форте, рядом с Хунгисварой точку перехода установить, то можно сюда и кирпичи из песчаника без всяких проблем доставлять. Галера-то мне самому нужна будет, а вот один из грузовых коггов, что еще пиратами захвачены были и мне достались, можно сюда выделить и один снеккар нордов для охраны. Хотя и местные, на своих плоскодонках могут строительный камень доставлять, все заработок. На своих корабликах будут сюда камень доставлять, продукты, рабочих старателей на промысел возить и обратно, а отсюда уже намытое золотишко. Хотя, золото лучше коггом или снеккаром в Хунгисвару доставлять, так надежнее.

Если, на снеккаре команда в полторы дюжины, да на когг, помимо команды, еще дюжину солдат, то кто тогда на них нападет? Да и полдюжины лесных стрелков, можно сменой сюда направлять можно, например, по неделе дежурить. А можно и дюжину, а чего — нормально! В форте возле поселения северян дюжина стрелков не помешает, посидели неделю в крепостице, потом сюда за золотом сплавали и домой переходом! Лаэрт говорил, что ему на лесовиков поровну, это с высокородными у них ненависть ненавистная и вражда кровная, а лесные братья ему, что шли, что плыли!

Вот только, двенадцать разведчиков темного для замка маловато будет? Тут, и промысловиков золотодобытчиков конными разъездами охранять нужно, и рабочих строителей на этом острове, да и золото если все сюда с приисков привозить будут, то тоже охрана хорошая нужна. Кто знает, сколько его за неделю в горных речушках да ручьях намоют, может несколько килограмм, а может и впрямь, самородок с конскую голову отыщут? Хотя, в чем проблема, выделю сюда отряд в три дюжины копий во главе с сержантом, поставят армейские палатки для себя и рабочих, укрепят на первое время военный лагерь как смогут, а через неделю-другую, срубы под жилье, да частокол поставят. Да и рабочих рук в самой Хунгисваре много, за золотые солиды, думаю, немало желающих тут поработать найдется. Не хотят по щиколотку в ледяной воде горных ручьев золотой песочек мыть, велком на строительство!' -все обдумав и удовлетворенный своими умозаключениями, Саша вскарабкался на скалистый утес.

«Ну да, хорошее место, просто отличное, представляю какой вид будет с этой башни! Даже, немного завидую побратиму. А ведь, если Лаэрту выделять небольшой процент с добываемого золота, то совсем это лыко в строку выйдет. И службу будет старательнее нести, так как и себе тоже доход, и деньги будут, еще разведчиков в отряд набрать. Ну да, если он тут свою башню поставит, зачем я буду тут своих армейцев держать, свой гарнизон и наймет. Нет, на первое время, выделю конечно и людей и средств, а там пусть сам крутится, да еще и мое золото охраняет. Ай да, Санька, ай да су… голова, в общем!»

Макаров, еще постоял на утесе глядя на широкую реку, что неспешно несла свои синие воды от ледников Белого великана, до Срединного моря и задумался.

«Вот интересно, поверил я бы сейчас личу в шелковой маске? Скорее всего, нет! Да уж, наивный был, молодой, не пуганный! Хотя, поверил тогда и не прогадал — видать не все, колдуны одинаково вредны, попадаются и вменяемые. Лаэрта спас и мне операцию магическую на глаза сделал. Что, он там, мне говорил? Что участие в войне принимал, когда все расы против людей были? А ведь, это более тысячи лет назад было, еще во времена первой империи! Еще говорил, что это он знаменитого 'белого лекаря» изобрел, а после дополнил его формулу новыми ингредиентами, улучшил до «сияющего», который уж совсем чудотворное средство прямо какое-то. Живая вода, а не лекарство. Хотя, почему нет? Человек… вернее мертвый человек, лич, который походя делает магическую операцию на глаза, улучшая мое зрение, делая его лучше кошачьего, да который, изобрел такое лекарство, как «сияющий»?

А ведь по местным религиозным писаниям, тот самый лекарь, что принимал участие в великой войне первой империи и изобрел чудо-лекарство, признается одним из семи воплощений бога создателя, почитается наравне с девой Вергуной и воином-магом Альвертисом. Кто там еще — старец, матерь, камнетес и кузнец? Это выходит, ему церковники в храмах молитвы воздают, а он, не желая умирать, стал живым мертвецом и хоронится ото всех где-то на севере за белыми шапками далеких гор? Мда… такое вслух говорить не стоит, за такое и в ереси обвинить могут, да к сожжению на костре, публике на потеху, приговорить!'

Саша решил свои размышления и домыслы насчет неверности церковных догматов, оставить сугубо при себе. Он, еще раз, с утеса оглядел остров и укрепился в своем выводе, что это отличное место для строительства укрепления.

«Ну что, ознакомительную прогулку пора заканчивать, возвращаться назад в Хунгисвару и завтра переходить к торжественной части моей миссии!»

Вернулись в поселение северян уже в сумерках, но все равно Саша прогулялся до большого холма на окраине Хунгисвары, где его солдаты стали лагерем. Остался доволен увиденным — вокруг холма начали копать ров, кое-где уже лежали заготовленные для частокола бревна. Сам холм выровняли, вырубили густой кустарник и деревья, правда оставив в середине получившейся большой площадки старый раскидистый дуб. Ну тоже правильно, будет тень давать, все не на пустом месте, да под солнцем. Вокруг этого дуба, сейчас горели костры военного лагеря и было установлено полтора десятка зеленых армейских палаток, а главное, за дубом плотники уже установили вместительный сруб, примерно четыре на шесть метров, для точки магического перехода. Даже успели ворота навесить и крышу возвести. Саша придирчиво осмотрел сруб внутри, но остался доволен — при желании, можно сюда и конных кнехтов сразу по полудюжине всадников переправлять и груженые товаром и стройматериалами возы.

Места всем «благородным» из свиты маркграфа, да и ему самому выделили в большом трехэтажном срубе общинного дома. Хотя, сам общинный дом, служил скорее, местом сбора старейшин, представителей от заготовителей, охотников, ремесленников и золотодобытчиков, чем жилым домом. Жил там как раз только Ярыга, правда с многочисленным семейством и охраной, но все равно — половина комнат было свободно.

Саша хотел выделить деньги на завтрашние массовые гуляния, по поводу обретения их вольного поселения статуса одного из городов Вэллора, но Ярыга воспротивился этому. Сказал, что сам оплатит все расходы из общей кассы и показал Макарову небольшой, но довольно тяжелый сундучок, набитый самородками, размером от горошины, до крупной ранетки.

— Вот, ваше сиятельство, и несколько бочек пива, и мяса для жаркого, за небольшие золотники купим, все одно нам же менять принесут. Да и это золото вам поменяем, -кивнул Ярыга на свой сундучок, -монетой иметь, все сподручнее. Но не только золото, часть лучше бы медными деньгами получить, для торговых дел удобнее.

— Без проблем! -кивнул Саша, уже прикидывая, сколько золотых солидов достанется ему при обмене местного золотого запаса. Но и где взять, столько разменной монеты, ведь только одна золотая монета в пересчете на медь, весила несколько килограмм.

«Придется Сальфаторе напрячь, пусть за жемчуг, снова медь на Риген везет. Но все равно много выходит, только сюда килограмм сорок — пятьдесят отдать придется и это только для начала!»

Саму церемонию присяги решили провести на холме. Символично, да и народ на склоне поместится. Для этого убрали несколько уже установленных палаток, чтобы Маркграф со своими рыцарями и свитой и Ярыга со старейшинами и представителями мастеров стояли под кроной большого дуба. Народу собралось довольно много, на вскидку — не меньше двух тысяч, Саша даже удивился, думал, что в поселении меньше жителей, но видно и со всех окрестных хуторов на такое мероприятие народ прибыл. Сама церемония, взятия под свою руку Хунгисвары и всех окрестных земель, много времени не заняла. Ярыга и старейшины поклялись соблюдать верность новому господину, а Саша клялся защищать их от набегов врага и судить справедливым судом провинившихся, после этого все жители, включая и старейшин преклонили перед ним колено, а после того как поднялись над холмом и гладью реки пронесся торжественный крик вырвавшийся из тысяч глоток. Что-то старинное, громкое, протяжное, как понял Саша, дословно значащее — «Да здравствует, наш Вождь! Да трепещут, враги его!»