Ликабет - Владимир Балашов

   - После этого вы получаете долгую жизнь? - спросил Буховцев.

   - Нет. Сила это просто сила, возможность через пацер получать энергию, знания и влиять на людей и вещи. Можно самостоятельно научиться многому и прожить обычную человеческую жизнь. Лишь бы уметь управлять своим знанием и не причинить вреда себе и другим. Наш путь это другое. Обычно тебя находит кто-то из посвященных, и не важно, есть у тебя сила или еще нет. Ты получишь знания, пройдешь испытания, и получишь силу. Тогда у тебя будет новый путь, а вместе с ним и новая долгая жизнь. Все люди живут на Земле не просто так и у нас тоже есть свое предназначение.

   Валерий тогда услышал много странного, одни знания заслонили другие, но сейчас все вспомнил отчетливо и пересказал Сотеру.

   - Да это так. Хорошо, что тебе рассказали - Диоген немного задумался и продолжил -

  Помнишь, ты говорил, что видел у тела Корвуса человека со шрамом. Это не дает мне покоя. Я уверен это не случайная встреча. Не может быть случайной.

   - Ты говорил, что это мог быть кто угодно - напомнил Буховцев.

   - Да. Это так. С тех пор я пытался все прояснить, но ничего не нашел.

   - А тот человек, про которого известно, что он погиб. Он действительно, погиб? Кто он?

  Диоген подошел к краю площадки и посмотрел на закатное солнце. Оно уже садилось и окрасило Афины в розовато-красный цвет.

   - Я расскажу тебе, хотя мне кажется, это не имеет смысла, потому что если в этом смысл есть, то у нас большие проблемы - сказал он - Когда я был учеником Гасарта, он рассказал мне одну историю. Она хорошо известна у нас, просто часть знания.

   Очень давно один из наших, его звали Арфер, шел по дороге из города Ура в Элам и в предгорьях встретил Сакмарда, предводителя разбойничей шайки эламитов. Это было очень давно даже для меня. В то время, когда эти края звали как ты сказал, Артаклифом. Хотя это лишь одно из названий, известное немногим. Сакмард был советником правителя Ура и зачем занимался разбоем, непонятно. Может, ему просто захотелось крови. Такое бывает, тем более, он мало чем рисковал. С разбойниками Арфер расправился быстро, а с Сакмардом они бились целый день, но в конце концов, убит был и он. Потом приходили посвященные, и подтвердили, что тело безжизненно - закончил Сотер.

   - У Сакмарда был шрам?

   - Да. Он получил его в бою с одним из тамеф. Тот пытался оборвать нить его жизни и повредил ее. Этот шрам оставался какое бы обличие он не принимал. Арфер смог справится с ним, только потому, что он уже был неполноценен.

   Валерий был озадачен. Странная история.

   - Тогда было так много магов? - спросил он Сотера.

   - О, да - тот рассмеялся - как сейчас торговцев оливками. К магам, как ты их называешь, селяне бегали также часто как торговцы к менялам. Помочь с урожаем, вылечить человека или скотину, да и порчу навести или приворожить удачу, чего уж тут - тоже ходили. Дело в том, Марк, что Сакмард не был магом. Он вообще не был человеком.

   - Кто же он был? - у Буховцева от нехорошего предчувствия стало неспокойно на душе.

   - Черноголовые их звали анунаками и служили им как своим создателям. Тогда в тех краях кого только не было. Они считали, что анунаки рождены не на Земле, а пришли из далеких миров. Может так и было, по крайней мере, у них нет нормального пацера. Гасарт мне рассказывал, что для общения с миром они используют какую-то подмену. Как деревянная нога у безногого. Но зато не зависят от нашего мира и могут жить очень долго. Они используют силы непонятные и недоступные нам. Убить анунака очень сложно.

   - Они пришли из другого мира и выглядят как люди? - непроизвольно прервал мага Буховцев.

   - Да, выглядят как люди, но по сути нет, они лишь принимают человеческий облик, чтобы жить среди людей. Если анунак умрет, то по скелету сразу видно, что это не человек. Им тяжело жить на Земле, однако они приспособились и даже могут иметь детей от земных женщин. В мое время некоторые правители городов гордились происхождением от анунаков. Однако Марк это старая история, мне ее рассказал Гасарт. Сам я не видел ни одного анунака, и не знаю никого, кто бы видел анунака.

   - Анунак - это самое плохое, что может случиться? - настороженно обратился Валерий к Сотеру - ведь вполне может быть, это кто-то из ваших, просто навел шрам, чтобы его не узнали, или действительно мешает сам камень. Такое может быть. И вообще, зачем анунаку нужен камень?

   Диоген устало вздохнул.

   - Может быть все, Марк. Это вряд ли один из наших. Мы бы это почувствовали. Насчет камня ничего не скажу, его природа выше нашего понимания, а анунаку он нужен для того, чтобы его не было у нас - помолчал, и добавил - Что бы там ни было, я хочу уравнять шансы, поэтому и привел тебя сюда. Это место - он указал руками на грот - не простое, как и сама гора. Когда я прибыл в Афины в первый раз, царю Кодру пришлось договориться с эвпатридами соседних деревень, чтобы нас сюда пропустили. Здесь очень много силы для человека, который способен ее воспринять. Ты пока не относишься к их числу, хотя и прошел сквозь время, а это не простое испытание. Еще большие испытания тебя ждут в будущем, и я хочу, чтобы в тяжкий момент ты получил помощь. У тебя не будет времени искать связь с силами нашего мира. Поэтому просто представь Ликабет и себя здесь, и силы к тебе придут.

   - После этого я изменюсь? - спросил, а скорее печально констатировал Буховцев.

   - Выбор не велик, ты и так сейчас другой, даже по сравнению с тем, что я видел в Пситирии.

   У Валерия было скверно на душе. Может не дойдет до этого - спасительная мысль грела сердце.

   - Спасибо Диоген, за все, что ты сделал. Ты выполнил свое обещание. Спасибо и Зевсу - улыбнулся Валерий.

   - Не говори о благодарности, я понимаю, что ты делаешь для нас. А Зевса можешь отблагодарить по дороге в каком-нибудь храме.

   - Боги действительно есть?

   - Сущность Богов сильна, пока им поклоняются люди или целый народ. Видел бы ты статую Афины Парфенос во время Панафиней тайным зрением. Немного найдется зрелищ на Земле сильнее этого.

   Сотер встал рядом с Буховцевым и смотрел на накрываемые вечерними сумерками Афины. В чистом воздухе слышались стук и чьи - то крики, а со стороны Ликея доносилось негромкое пение.

   - Нужно идти Марк. Скоро совсем стемнеет и даже мне будет сложно найти тропу.

   Валерий окинул взглядом горизонт, где темно-синее море сливалось с очерченным алой полосой серым небом. Только сейчас он заметил, что сила горы наполняет его тело. Внутри него словно звенела какая-то струна. Вот и закончились два месяца его жизни в этом мире, да чего уж, два месяца отпуска. Дальше ему придется пробиваться самому головой и кулаками или скорее мечом. Буховцев постоял, вдыхая посвежевший, пропахший запахами моря воздух, посмотрел на Афины внизу, и пошел с Диогеном на тропу.

***

   Плавание до Рима окончательно отбило у Буховцева любовь к морским путешествиям. И до этого на любителей пересекать океаны на яхтах и утлых лодченках он смотрел как на сумасшедших, но две недели мотания по бурному морю на стылом ветре окончательно убедили - это не его. Погода испортилась сразу, как только корабль обогнул Пелопоннес. Пронизывающий, сырой ветер погнал волны, и их корабль пошел не спеша, под косым парусом, в брызгах морской воды. Хорошо, что судно на этот раз было грузопассажирское, и Валерию с Диогеном досталась узкая клетушка на двоих, где они и проводили основное время плавания. Для кормежки двухсот человек команды и пяти десятков пассажиров на корабле имелся камбуз, откуда два раза в день приносили еду. Почти всегда рыбу и пшеничную кашу. Иногда они выбирались наверх и беседовали с другими пассажирами. В основном это были римляне и Буховцев, общаясь с ними, смог окончательно убедиться, что его латынь в порядке, а также тому, что у него большие шансы стать частью римского народа. В общении с прямолинейными, простоватыми римлянами он чувствовал себя искушенным политиком. В целом, эти ребята были ему симпатичны. Крепкие коренастые тела, грубоватые лица и манеры простых, знающих себе цену и крепко стоящих на земле людей. Чем-то они напоминали ему обитателей Среднерусской равнины двадцать первого века.

   Так в сырости и море брызг они добрались до Тарента, где Валерий смог наконец просушить одежды. Три дня отдыха в захудалом постоялом дворе на набитых сеном лежаках, показались ему раем в сравнении с сырым, качающимся кораблем. Когда ветер немного стих, они отправились дальше. Плавание вдоль западного побережья Италии прошло спокойнее. Ветер был не такой сильный, а сквозь свинцовые тучи иногда даже проглядывало тусклое солнце. В Неаполе задержались на день, а через два дня сходили на шумной, мощеной серым камнем пристани Остии.