Криоожог - Лоис Буджолд

Либер еще не совсем пришел в себя, когда Ворон с Роиком привели его в палату и усадили на стул. Роик по привычке прислонился к двери, блокируя выход. В палате не было кровати, и даже от присутствия четверых мужчин в ней не стало тесно. Однако в помещении витала некая атмосфера замкнутого пространства, что, по мнению Майлза, играло им на руку.

— Снова вы! — взгляд Либера уперся в Майлза.

Ворон с добродушным видом склонился над ним и прижал пневмошприц к предплечью. Тот дернулся.

— Суперпентотал? — прорычал доктор в бессильной ярости.

— Синергин, — успокоил его Ворон, — головную боль снимет сразу.

Либер потер руку и поморщился, но, недоверчиво пощупав ладонью лоб и удивленно поморгав, успокоился.

«Интересно, и где же это ты познакомился с пентоталом, что так быстро можешь заметить разницу?»

Майлз решил добавить этот вопрос к длинному списку других. Он указал Ворону на стул у стены, а сам уселся так, чтобы не перестараться и не слишком давить на жертву психологически. Правда, чтобы действительно надавить, ему нужно встать на стул. Но весь эффект пропадет. Пусть уж лучше роль такого пресса играет Роик.

— Итак, доктор Либер. Мы могли бы сэкономить кучу времени, если бы побеседовали позавчера, однако, полагаю, ваш дом прослушивается, как и ваш комм, так что, может, оно и к лучшему. Позвольте вас заверить: здесь нас не услышит никто.

Майлз выставил напоказ все зубы. Мол, каким вам больше нравится Имперский Аудитор: жутким или страшным? Выбирайте сами!

Либер пошевелил губами:

— Мой комм! Проклятие, а я-то думал, я все предусмотрел! Значит, вот как вы меня нашли?

— Вот как вас нашли те двое джентльменов во врачебных халатах, я полагаю. А оруженосец Роик. — Майлз указал рукой, Роик дружелюбно кивнул, — простите великодушно, не было возможности представить вас друг другу должным образом раньше. Так вот, Роик лишь последовал за ними. Ну или вроде того. И освободил вас. Кстати, вы их узнали?

— Ганса и Оки? Естественно. Карманные шавки Банды Четырех.

— И хорошо ли платят этим вашим… сотрудникам?

— Да уж немало. — Либер кисло улыбнулся. — И работа в охране чудесная.

— Не хуже вашей?

— Не думаю. Им-то получше будет. — Либер поморщился. — А как вы меня освободили?

— При помощи парализатора, — объяснил Роик.

— Это же противозаконно!

— Вовсе нет. У меня есть разрешение, выданное здешними властями. Я ведь телохранитель, знаете ли.

Строго говоря, телохранитель, находящийся на государственной службе. Именно так на бланке префектуры написал Форлинкин, поясняя смысл должности «оруженосец». Впрочем, были операции, где должность Роика обозначалась и позаковыристее.

— Ну а вы сами-то кто такие? — Либер выпрямился и негодующе уставился на Майлза. Роик слегка подобрался. — Это вы украли у меня Лизу?

— Ее криокамера в безопасности.

Здесь Майлзу даже не пришлось врать, камера действительно стояла в коридоре.

— Ну, это поправимо, если «Новый Египет» действительно меня разыскивает.

— Вы пока тоже в безопасности. Мы надежно укрылись на территории бывшего криохранилища в южной части города, если желаете знать. С глаз долой — из сердца вон.

— Как бы не так, — проворчал Либер, однако, похоже, успокоился.

— Давайте так, — предложил Майлз, — я расскажу вам, что я знаю, а вы — чего я не знаю.

— А зачем мне это надо?

— Об этом мы тоже поговорим. Начну с того, что я действительно был делегатом от Барраяра на криоконференции.

— Вы не врач. И вообще не ученый. — Либер нахмурился. — Будущий клиент криокорпорации?

«Если повезет, то нет», — подумал Майлз.

— Нет, я Имперский Аудитор. Это значит — высокопоставленный следователь на государственной службе. Помимо прочего, в мои задачи входит исследование общественных и юридических проблем, с которыми столкнулась Кибо-Даини вследствие глубокого проникновения крионики в жизнь планеты. И непременно буду назначен советником по вопросам изменения законодательной базы Барраяра, которая считается весьма устаревшей. Мы хотим, по возможности, не допустить ошибок, которые совершаете вы.

К счастью, пока такой задачи перед ним не стояло, однако рано или поздно Грегор до этого обязательно додумается. Майлз содрогнулся, представив еще несколько лет сражений в подкомитетах в Советах Графов и Министров, как во время его последнего назначения по общегалактическим вопросам воспроизводства и клонирования. Хорошего в этом было то, что после работы он шел домой, а плохого — что работа неотступно следовала за ним туда же.

— Как говорится, хорошо выполненная работа наказуема, — закончил Майлз вслух. — Однако мы быстро выяснили, что участники конференции серьезно интересовались лишь техническими проблемами.

Ворон одобрительно кивнул.

— А в остальном криокорпорации обсуждали уровень продаж. Поэтому я отправился на поиски.

— Неприятностей? Что ж, нашли мои.

— И то верно. Ох, и интересные же они у вас!

Либер обиженно съежился на стуле.

— На настоящий момент мне известно, что на Кибо действует система голосования по доверенности. Изначально она основывалась на том, что из криостаза людей будут выводить раньше и в значительно больших количествах. Сейчас эта система превратилась в демографическую ловушку. Я пока еще обдумываю, чем она грозит. Мне также известно, что некий криораствор, выпускавшийся около поколения назад, потерял свойства тридцать лет спустя после применения. Теперь «Новый Египет» и, вероятно, остальные корпорации сидят на финансовой бомбе замедленного действия. Бомба эта — огромное количество клиентов, которых не удастся вывести из криостаза, и кому-то придется за все расплачиваться. «Новый Египет» уже приложил немало усилий, чтобы не стать этим самым «кем-то».

Либер так и застыл.

— А откуда…

Скоро он сообразит откуда, но Майлз вовсе не собирался подгонять Либера к поспешным выводам.

— Мне известно, что вы это вычислили, пришли к Лизе Сато и ее сподвижникам. В результате была организована акция протеста, которая закончилась гибелью двоих и криостазом троих ее организаторов. Это вы их подставили, по указке «Нового Египта»?

— Нет! — Либер изобразил негодование, а потом бессильно добавил: — Так получилось…

— Получилось за деньги?

— Нет! Взятка появилась позже, только для того, чтоб все выглядело именно как предательство за деньги.

Майлз пока даже и не думал собирать доказательства подкупа. «Чудесно, доктор сам плывет на крючок. Давайте-ка, не стесняйтесь, вы ведь и сами хотите все выложить».

— Тогда что произошло? Рассказывайте своими словами.

Либер сложил руки на груди и уставился на свои ботинки. Смотрел долго, так, что Майлз уже было задумался о суперпентотале — с разрешения доктора или без оного, — как вдруг тот заговорил:

— Началась эта история около двух лет назад. Мне поручили расследовать необычайно большую волну неудачных разморозок. Все они относились примерно к одному периоду. Я обнаружил, что дело в распадающемся криорастворе, и доложил начальнику. Тот доложил вышестоящим. Я-то думал, что они примут меры. То есть сделают что-нибудь сразу. Но шли недели, а ничего не происходило.

— Кто эти «вышестоящие»? Кто знал о случившемся?

— Кто такие Банда Четырех? Это мой руководитель отдела исследований и разработок, Роджер Напак; Рэн Чои, старший координатор; Аниш Акабане, главный бухгалтер, и Широ Ким, президент «Нового Египта».

Они притихли и решили скрыть информацию с самого начала. Мне-то они пообещали, что разберутся с проблемой. Позже я сообразил, что «проблемой» мы называли разные вещи. Я понял это, когда Акабане озвучил планы торговли криоконтрактами. Они вовсе не собирались ничего предпринимать по поводу опасного криораствора, лишь хотели решить проблему финансовой ответственности «Нового Египта». Я пожаловался Роджеру. Он посоветовал мне помалкивать, иначе меня уволят. Я заметил, что, если меня уволят, то причин помалкивать не будет. Тогда он по-настоящему задумался и пообещал что-нибудь сделать. К этому времени я полностью разочаровался в их способностях решать проблемы.

Уже год или два я слышал имя Лизы Сато в новостях. Казалось, она — из тех редких на Кибо людей, кто не надрывает глотку ради денег. Я чувствовал: ею движут какие-то моральные принципы, понимаете?

Майлз понимал. Теми, кто стремился ее оболгать, как он заметил, двигали лишь деньги. Корпорации заявляли, что Сато планировала организовать государственную криокорпорацию, работу которой будут оплачивать все. Дальше они заявляли что-то совсем уж бессмысленное: утверждали, что госкорпорация составит им конкуренцию! Однако, если они сами не занимаются бедняками, то в чем же их потеря? Этого Майлз понять не мог. А вот ООНН желала сжечь всех, чьи метаболические процессы замерли в криокамерах. Всех, невзирая на доход клиента. Хотя начать они собирались с богатых, в чем наблюдается несомненная продуманная деловитость, объясняющая суть их «новой надежды».