Каменный пояс, 1974 - Иван Уханов

Население нашего обширного края хорошо знает его как первого большевистского председателя Челябинского Совета рабочих и солдатских депутатов, комиссара Советского правительства в Оренбурге. Но мало кто знает, что С. М. Цвиллинг был и незаурядным журналистом.

Профессиональной журналистикой Цвиллинг занялся в Екатеринбурге, куда он приехал в 1915 году из Тобольска, где отбывал ссылку после пятилетнего заключения в сибирских тюрьмах. Здесь он стал сотрудничать в ежедневной «политической, литературной и торгово-промышленной» газете — «Уральская жизнь», довольно популярной и за пределами Екатеринбургского уезда. В газете он выступал с небольшими заметками на различные городские темы, проявляя в них свои симпатии к народным нуждам. Это вскоре было замечено кадетами, чьи интересы выражала «Уральская жизнь». И Цвиллинг покинул не только газету, но и Екатеринбург. По совету товарищей в середине 1915 года Самуил Моисеевич с женой и сыном переехал в город Троицк Оренбургской губернии для работы в местной газете.

Троицкая уездная газета «Степь» выпускалась в 1908—1917 годах на четырех полосах малого формата, три раза в неделю, небольшим тиражом.

В этой газете Цвиллинг официально занимал должность секретаря редакции, а фактически в течение года был ее редактором. Здесь ярко проявились его способности публициста.

Газета «Степь» выходила как общественно-литературное и экономическое издание, была боевым рупором революционной демократии обширного уезда. В газете печатались литературные произведения М. Горького, Д. Бедного и других крупных прозаиков и поэтов. На характер и направление газеты значительное влияние оказывали большевики Ф. Сыромолотов, С. Ужгин, А. Капустин, Д. Одинцов, И. Шамшурин, Я. Аппельбаум, в разные годы сотрудничавшие в ней. Для них работа в «Степи» была легальным прикрытием их подпольной революционной деятельности, а редакция газеты — своеобразным штабом большевистской организации, возглавляемой видным уральским революционером, соратником Я. М. Свердлова — Ф. Ф. Сыромолотовым, членом партии с 1897 года.

Во второй половине 1915 и в начале 1916 годов почти в каждом номере «Степи» выступал секретарь газеты С. М. Цвиллинг. Заметки, статьи, корреспонденции, стихи, рассказы, рецензии, басни и фельетоны — весь этот жанровый арсенал журналистики широко и умело использовал Цвиллинг для пропаганды ленинских партийных взглядов и борьбы за новую жизнь.

«Поток людей», «Лучше поздно, чем никогда», «Гримасы азарта», «Продовольственный вопрос», «На очередные темы». «В городской думе», «Кинематограф и школа», «Барская идеология», «Жизнь и красота», «Голый покойник», «Патентованный патриотизм», «Беженцы в Оренбурге», «Фавориты», «Международные финансисты» — таков далеко не полный перечень его произведений, опубликованных в «Степи» за подписью «С. М. Цвиллинг», а также под псевдонимами: «СЦ», «Ц», «С. Лелин», «С. Валерин».

Несмотря на цензурные рогатки, Цвиллинг критически оценивал происходящие события, смело высказывал свои взгляды и мысли. Примером этой смелости и четкой политической позиции может служить небольшая статья «Жан Жорес. К годовщине смерти». В ней автор писал: «…Исполнилась годовщина со дня смерти одного из гениальных вождей международного социализма…» С его именем во Франции «неразрывно связан подъем социализма на высшую ступень… французская социалистическая партия потеряла в нем талантливого теоретика и способного практика-организатора… Он умер на славном посту, и имя его рядом с именами Бебеля, Маркса, Энгельса… украсит лучшие страницы истории борьбы человечества за народные идеалы…»

И в годовщину смерти Ж. Жореса «мы присоединяем к общей скорби демократии всего мира по поводу этой утраты — наш маленький скорбный голос…»

Нетрудно представить себе, какой смелостью должен был обладать автор этой статьи, опубликованной в троицкой уездной газете! В условиях царизма да еще в период войны он в любой час мог быть схвачен охранкой и посажен в тюрьму без суда и следствия — по законам военного времени.

«Степь» критиковала городского голову Троицка; сообщала о тяжелых условиях жизни «инородцев»; писала о забастовках рабочих Кочкарских золотых приисков; скептически освещала деятельность государственных учреждений — и за все это преследовалась властями. Только одних денежных штрафов газета за первые семь лет своего существования уплатила более двух тысяч рублей — сумму по тому времени очень большую. Дело дошло до закрытия «Степи» — «за крамолу». Об этом Цвиллинг говорил в трех корреспонденциях, опубликованных летом 1915 года в екатеринбургской газете «Уральская жизнь».

Вскоре, однако, «Степь» была восстановлена и продолжала борьбу за культурный прогресс, за интересы трудового населения «забытого богом края». В сообщении «От редакции» говорилось: «Более трех месяцев тому назад бывший оренбургский губернатор г. Сухомлинов заставил нас замолчать. Но наше отношение ко всем… случайным колебаниям политической погоды остается прежним, прежней остается и наша программа служения общественности…»

И газета действительно продолжала служить прогрессу. В одной из передовых статей, рассказывая о бедственном положении беженцев, прибывших из западных областей России в оренбургские степи, Цвиллинг делал выводы: нужны профессиональные союзы квалифицированных рабочих.«Но, — подчеркнул он, — для существования таковых необходимы определенные политические гарантии, беспрепятственно допускающие свободу рабочего движения…»

Корреспонденции и фельетоны «Из записной книжки», как правило, носили критически-разоблачительный характер: о дороговизне, о казнокрадстве, о беженцах. В одной из таких корреспонденции Цвиллинг рассказал о совершенно диком факте: пьяный купец Нюнькин проиграл в карты дворянину Алдошкину свою жену на вес по 9 рублей 20 копеек за каждый пуд. При этом дворянин поставил условие, что долг купца он зачтет не больше как только за три пуда живого веса. Купец взвесил свою жену. Ее вес оказался 3 пуда 12 фунтов. Тогда дворянин потребовал остальной долг наличными деньгами. После этого разыгралась кровавая драка. Заключая заметку, Цвиллинг писал: «И если сдирание семи шкур с потребителя является характерным признаком «общественной» деятельности этих героев тыла, то приведенный выше случай продажи на вес жены как бы завершает собой картину вакханалии и разнузданности аршинного сословия…»

В апреле 1916 года Цвиллинг опубликовал корреспонденцию «Осадное положение», в которой писал об исключительно тяжелом положении прогрессивной печати России — о преследовании ее полицией и царской цензурой: «…провинциальная печать стонет под этим игом и ждет, когда, наконец, из недр архивов Таврического дворца (в нем заседала Государственная дума, — Прим. Б. М.) будет извлечен законопроект о печати…»

В июне 1916 года Цвиллинг раскритиковал черносотенную «Троицкую газету». «Хороша дочь Аннушка, — хвалит мать да бабушка», — едко высмеял ее Самуил Моисеевич.

Газета разразилась гневной корреспонденцией. Автор распинался в ней об «идейности» и «патриотичности».

В ответ на это выступление «Троицкой газеты» (а она издавалась Троицким товариществом печати и купеческим обществом, ее редактором был некий М. В. Кремлев) Цвиллинг в статье «Идейность» («Степь», № 1086, 1916, 16 июня) писал: «Скинь мантильку, мой ангел! К чему так много позирования, когда вся «идейность» заключается в «мешке» господ-пайщиков «Троицкой газеты» и бесталанных ее вдохновителей?!.»

В начале 1916 года по Уралу совершил гастрольную поездку петроградский «лектор-просветитель» — «специалист по женским идеалам» некто Мураневич. Его лекция «Семья, женщина и школа», недалеко ушедшая от «идеалов» Домостроя, вызвала возмущение прогрессивно настроенных уральцев: первая лекция в Троицке закончилась составлением «протокола протеста», а вторая — провалилась из-за неявки слушателей. В Миассе лекция Мураневича не встретила одобрения, а в Челябинске — «свист звучал весьма явственно».

В резком фельетоне «Лекция по кулинарному искусству и куроводству», Цвиллинг писал: «Русскую женщину лекция господина Мураневича обидеть не может. Ибо разве можно обидеться на ворону за то, что она каркает… Мы твердо верим, что русская общественность в своем поступательном движении вперед несет освобождение русской женщине от многовекового мужского ига и готовит ей совершенно равное место в общественной и государственной жизни..»

Показательно, что фельетон Цвиллинга был подхвачен челябинской газетой «Голос Приуралья» и екатеринбургской «Уральской жизнью». Последняя трижды выступала, критикуя Мураневича, который «громит стремление женщины к освобождению, полноправию, возмущается тяготением женщины к общественной работе. Ба, да то идеалы прусского юнкерства! Знаменитые три «K» — Kinder, Küche, Kirche — детская, кухня, церковь!» Автор корреспонденции Н. Иванова подчеркнула, что «обетованная земля», в которую призывает г. Мураневич, лежит в прошлом, а прошлое никогда не возвращается…»