О самом важном - Эндерс Кей

неба и земли. Не излияние, не эманация, не единосущность человека и Бога или природы и Бога, а нечто совершенно иное. Между абсолютным Творцом и творением – нами и всем остальным, что создано, – лежит пропасть, потому что мы суть тварь, творение. И это – одна из особенностей христианского видения бытия. «Да будет свет», – говорит Бог. Да будет – Он создает из ничего. И это не значит, что ничто есть какая-то сущность; просто бытия не существовало, и Он дал ему начало.

Обратимся ко второму тезису Символа веры, который звучит так: И во единого господа Иисуса Христа, Сына Божия.

Для того чтобы понять эти слова, необходимо обратиться к Библии, к Священному Писанию, потому что без него мы не поймем ни одного из этих слов. Ибо Иисус – земное имя Бога, открывшегося в человеке, Христос – это понятие, означающее «царь», «помазанник». Почему «царь» и что означает Сын Божий – об этом мы будем говорить далее.

Итак, Бог Священного Писания, Бог Библии, – это тот Бог, Который говорит человеку. И Откровение Его, то, что Он вкладывает в человеческое сердце, записано мудрецами и пророками древнего Израиля, а уже в новую эру – апостолами, которые составляли Евангелие и другие книги Нового Завета. Не следует думать, что боговдохновенность Священного Писания заключается в том, что авторы его писали как бы в трансе, писали как бы под диктовку. Уже Отцы Церкви показывают нам, что такое мнение – а оно существовало – ложно. Ибо каждый из библейских авторов пишет в своем стиле, у него есть свой язык, свои литературные приемы, свой характер. И даже если мы возьмем четырех евангелистов (Евангелие наиболее доступно, многие из вас его читали), сразу же можно отметить глубокое различие между скупым, лаконичным, немного простонародным языком Евангелия от Марка и языком Евангелия от Иоанна с его длинными периодами, обилием диалогов, с его совершенно иным построением. Поэтому мы можем говорить о боговдохновенности Библии как о некоей Богочеловеческой тайне, как о пересечении двух миров: души человека – сына своего времени, человека, который пронизан идеями своей эпохи, с особенностями своего языка и страны, – и потока Духа, который через него протекает.

Образно это можно выразить так: как солнце, проходя через кристалл, через цветное окно витража, меняет свой цвет и свет, так и Откровение, проходя через душу пророка или апостола, передаётся по-разному. И поэтому необходимо помнить: хотя мы иногда говорим, что Библия имеет одного автора – и это Бог, но в то же время у нее много авторов – это люди, и люди совершенно разные. Вопрос о том, как отделить в Библии то, что является центральным и существенным, от преходящего, временного, частного, и составляет как раз предмет одной из дисциплин обширной библейской науки. Но каждый человек, который открывает Священное Писание не только из любопытства, а для того, чтобы услышать голос, обращённый к нему, услышит этот голос через века, через особенности языка, стиля и конкретного мышления. Библия делится на две части: Ветхий Завет и Новый Завет. Что связывает их? Одно слово, одно понятие, одна реальность, одна сила. Мы определяем её как Христос.

Христос – значит «Царь». О Нём говорит Новый Завет, его предвосхищает Ветхий Завет. Но почему «Царь»? Что значит для нас это Царствование и откуда этот термин?

Для начала я скажу вам о Завете. Когда человек, обуянный гордыней, бросает вызов природе и Богу, он хочет действовать сам. И хотя такие порывы часто кажутся нам возвышенными, они обречены на поражение. Когда человек склоняется перед Богом как перед деспотом, как перед давящей и беспощадной, деспотичной силой, он подменяет истинного Бога – Бога свободы и любви – идолом. Против всего этого выступает, этому противостоит центральная библейская идея Завета. На древнееврейском языке это слово звучит как Брит, по-русски – Союз, а по церковно-славянски – Завет. Это Союз между Богом и человеком.

Вы спросите, может ли быть Союз между преходящим, несовершенным, эфемерным существом, каковым является человек, и Божественной вечностью, «Тем, Кто создал мирозданье, Самовластным, Всемогущим», – как говорил Шота Руставели. Оказывается, это возможно. Почему? Та же Библия учит нас, что Бог поднимает человека. Он создал его из праха, из пыли, но вдохнул в него дыхание жизни от Самого Себя. Таким образом, тайна человеческого двуединства, тайна парадокса человеческого существования заключается в нашей сопричастности как природе, обречённой на изменение и умирание, так и небесному, духовному, Божественному.

Человек призывается быть Сотворцом, Соучастником Бога. Он как бы становится Его подобием на земле. И Библия прямо употребляет этот термин – человек есть Образ и Подобие Творца. Господь говорит: «Сотворим человека по образу и подобию Нашему». А если так, то человек – потенциально свободное существо, человек – творящее существо, человек – существо мыслящее, самосознающее и постигающее нравственные истины, существо этическое. И поскольку человек несёт в себе образ и подобие Божие, он выше всего в мироздании, он сразу вырастает над миром, он становится исполином – по сравнению с природой, но не по сравнению со своим Творцом. Но зато он может быть с Ним соотнесен. И поэтому Бог осуществляет свои замыслы через нас, людей: через всех вместе и через каждого отдельно.

Библия учит нас тому, что в этом мире замысел Творца не господствует, не торжествует, не царствует, что в этом мире, который открыт свободе, буйствуют демонические силы, противящиеся гармонии мироздания, противящиеся конечным целям Божества; Иисус Христос называет Сатану «князем мира сего». И в свете этого мы можем понять библейский термин «Царство Божие», или Царствование Бога. Это – цель мироздания, та песнь Гармонии, та полнота бытия, то бесконечное совершенствование, которое открывается перед природой только тогда, когда она сама выберет этот Божественный путь. Но как природа может выбрать, если она не имеет свободной воли? Она имеет её в нашем лице: потому что человек есть природа, осознавшая саму себя. Человек есть венец природы, и мы несём ответственность за животных, за растения, за всю планету – мы от её лица предстоим Богу.

Апостол Павел говорит, что вся тварь (то есть всё творение) «стенает и мучается», ожидая откровения сынов Божьих.

Это мы – сыны Божьи, дети Божьи, мы должны ими быть. И когда человек отступает от этого призвания, он становится угнетателем Природы, ее растлителем, разрушителем; он поворачивается спиной к собственному Творцу, он разрушает свою душу. Вместо гармонии и полноты, симфонии жизни он создаёт чудовищную какофонию зла, распада и гибели.

Вы можете спросить: а как же