Ворона на мосту - Макс Фрай

Вас, наверное, позабавит мое замечание, но только теперь мы приблизились к началу истории, которую я изначально намеревался вам рассказать. Вступление мое, мягко говоря, несколько затянулось, это противоречит всем известным мне законам композиции, но я отдаю себе отчет, что из всех сидящих за этим столом законами композиции интересуюсь только я сам, а значит, интересам слушателей не было нанесено существенного ущерба. Это отчасти примиряет меня с собственным несовершенством.

Ранней осенью — я сам только сейчас сообразил, что все наиважнейшие, ключевые события моей жизни почему-то происходили именно осенью, кроме разве что рождения; родился я, если верить отцовским воспоминаниям, в конце зимы. Можно подумать, моей судьбе очень нравится, как звучит слово «осень», особенно в моем исполнении. Когда я говорю: «Однажды осенью», она замирает от удовольствия и бежит сочинять для меня какое-нибудь новое приключение, которое непременно случится осенью, когда же еще.

Кстати, там, у нас дома, в Ехо, сейчас тоже осень, так-то.

Но не буду больше отвлекаться. Итак, ранней осенью три тысячи сто восемьдесят седьмого года эпохи орденов мы с Чиффой ужинали в крошечной рыбацкой забегаловке, расположенной на границе двух безымянных прибрежных селений страны Ташер. Тут, наверное, следует отдельно разъяснить, что мы почти каждый вечер отправлялись поужинать туда, где нет ни единого шанса встретить знакомое лицо. Лучше всего для этого подходили страны, удаленные от Соединенного Королевства на максимально возможное расстояние. Ну, положим, отправляться в Арварох нам все же в голову не пришло бы: на этой неприветливой земле мы были бы вынуждены коротать досуг, отбиваясь от воинственных аборигенов и гигантских птиц, да и поужинать там толком негде, если только очередной завоеватель Арвароха не пришлет приглашения к своему столу, а на это надежды мало.

Конечно, мы с Чиффой были не единственные такие умники. Многие уставшие от почти столетней войны магистры, с грехом пополам овладевшие искусством Темного Пути, предпочитали отправляться на отдых в Куманский халифат, благо жизнь там роскошна и относительно дешева, нравы более чем свободные, кухня отменная, а наивные местные жители обычно столь восхищены возможностью познакомиться с настоящими угуландскими колдунами, что им в голову не придет прикинуть расстояние до Сердца Мира и сообразить, что грозный заморский гость сейчас беспомощен, как младенец. Поэтому Кумон и Капутту мы считали прекрасными местами для охоты и использовали соответствующим образом. А для дружеских обедов и прочих развлечений в таком духе выбрали Ташер — маленькую приморскую страну с превосходным теплым климатом, невежественным, но дружелюбным населением и кухней столь изысканной, что я до сих пор не могу понять, каким образом ташерским поварам удается добиться столь блистательных результатов, не прибегая к Очевидной магии, использовать которую на большом расстоянии от Сердца Мира, разумеется, совершенно невозможно.

Я снова отклонился от темы, зато вы получили хоть какое-то представление о моей тогдашней жизни. Как я уже говорил, в ней было немало приятных сторон. Взять хотя бы возможность коротать вечера в полной тишине, на пустынном берегу теплого моря, в обществе прихваченной из дома книги или Чиффы, беседы с которым доставляли мне не меньшее удовольствие, чем чтение, поскольку он оказался неисчерпаемым источником интересных и полезных сведений и, в отличие от меня самого, прекрасным рассказчиком.

Итак, мы в очередной раз ужинали в облюбованном нами рыбацком трактире, где были чуть ли не единственными завсегдатаями и даже специально приплачивали хозяину, чтобы он не вздумал ни прикрывать заведение, ни, напротив, зазывать к себе новых клиентов. Чиффа был в тот вечер на удивление молчалив — если, конечно, сравнивать с его обычной говорливостью. То есть он не молчал, уставившись в одну точку, а кое-как поддерживал беседу, пересказывал мне придворные сплетни, щедро приправленные историческими справками, куда более увлекательными, на мой взгляд, чем описания актуальных событий, но вид при этом имел рассеянный и отрешенный. Зная его, я, конечно, ни на миг не сомневался, что рассеянность эта — показная и нужна она лишь затем, чтобы меня заинтриговать и таким образом подготовить к некоторому важному сообщению, которое будет сделано в конце ужина. Зная, в свою очередь, меня, Чиффа прекрасно понимал, что особенности моего восприятия делают ответ на уже возникший вопрос гораздо более ценным и заслуживающим внимания, чем любая другая, сколь угодно важная информация, ставшая моим достоянием по инициативе собеседника и, следовательно, не оплаченная ни ожиданием, ни попытками догадаться самостоятельно. Потому и тянул паузу. Я вообще со временем убедился, что за всяким его действием всегда стоял точный расчет. Чиффа даже трубку свою раскуривал не когда попало, а только в нужный момент — чтобы, к примеру, создать атмосферу задушевного разговора или, скажем, обеспечить себе возможность в любой момент незаметно для окружающих использовать весьма эффективное древнее оружие, известное некоторым специалистам по эпохе Ульвиара Безликого под названием Дым Никруеха.

Вот и тогда он принялся набивать трубку не потому, что хотел закурить после еды, а чтобы дать мне понять: мы пока не встаем из-за стола и никуда не уходим, следовательно, важный разговор состоится прямо сейчас.

Я вопросительно приподнял бровь и изготовился слушать.

— Вот ты думаешь, я нарочно тяну паузу, а я действительно не могу решить, с чего лучше начать, — сказал Чиффа. — Наверное, давай так. Я сперва должен сказать тебе вот что: все мои предыдущие задания, советы и просьбы были завуалированными приказами; мы с тобой оба это прекрасно знали, никакого недопонимания на сей счет между нами не было, и хорошо. На сей раз не так. Моя просьба будет именно просьбой, а не приказом. В свое время я взял на себя обязательство руководить твоей жизнью, но оно не дает мне внутреннего права насильственно втягивать тебя в смертельно опасную игру. Зато предложить тебе выбор — играть или стоять в стороне — я, конечно, могу. Поэтому решение будешь принимать сам — после того, как меня выслушаешь.

Вступление вышло, что и говорить, впечатляющее. Даже меня проняло, хотя меня в ту пору вообще ничего не могло глубоко затронуть, как я уже говорил. Но оказалось, не «ничего», а «почти ничего» — существенная разница! Не сомневаюсь, именно на это Чиффа и рассчитывал. Тогда-то я, конечно, поверил его разглагольствованиям насчет выбора, но относиться к ним серьезно сейчас — увольте. Когда человек вроде Чиффы предлагает тебе самостоятельно принять решение, это означает лишь одно: он заранее знает, какой выбор ты сделаешь, и это целиком соответствует его собственным планам.