Любовь в мегаполисе. 3. Мы не подходим друг другу (СИ) - Князева Марина

- Дань, быстрее, пожалуйста, - прошу мужа, не в силах терпеть эту пытку.

- Уверена?

- Да.

И Даня срывается. Подтянув меня за бедра и поставив на колени, он начинает яростно работать бедрами. Вбиваться в меня, доводя до исступления. И я кричу от нарастающего наслаждения. От тугого комка внутри меня, который с каждым толчком становится все чувствительнее и готов вот-вот разорвать меня на части.

- Больше не могу, - выкрикивает Даня и просто прижимает мои бедра к себе, учащая свои толчки, а меня накрывает такое острое наслаждение, спазмы мышц и благодатное тепло, растекающееся по всему телу.

Мир вокруг кружится, и я просто рыдаю от ослепляющих эмоций. И сквозь рыдания слышу свое имя, которое выкрикивает Даня. Одной рукой он до боли сжимает мою ягодицу, а на второй оставляет горячие потеки своего удовлетворения.

Я без дыхания падаю на живот и просто не могу прийти в себя. Мне даже, кажется, что я до сих пор вздрагиваю, хотя точно все закончилось и я слышу сбоку рваное дыхание Дани. Его рука снова ложится на мою спину, и я чувствую, как она дрожит. Так же, как и я.

Мы лежим и молчим. Не знаю, как Даня, а я не могу вымолвить не слова. Мой язык мне не подчиняется, даже тогда, когда Даня встает с кровати. Я лишь расстроено могу выдохнуть. Потому что не хочу, чтобы он уходил. Но попросить его остаться мешает гордость.

Но Даня не уходит. Он роется в прикроватной тумбочке, а потом влажными холодными салфетками протирает мою задницу, возвращает мои трусики на место и опускает подол платья на место. А вот потом уже идет к двери и в место того, чтобы выйти, закрывает дверь на ключ.

Я в шоке. Мы делали это с открытой дверью в тот момент, когда в доме народу столько, что яблоку негде упасть. Его действия не совсем последовательны и разумны, но возразить ему нет сил.

Яроцкий возвращается на кровать и ложится на спину рядом со мной. Наши лица так близко, что я вижу крапинки в его небесного цвета глазах.

- Лучше поздно, чем никогда, - парирует он, кивая на дверь.

- Угу, - соглашаюсь с ним.

- Могу предложить душ, но мне кажется, что стрелки вот-вот перевалят за двенадцать.

Я не хочу в душ. Хочу, как можно дольше оставить его прикосновения на своем теле и не только. Думаю, на моей заднице останутся синяки от его рук.

Я только успела открыть рот, чтобы согласится с ним, как услышала всеобщий гул и звук фейерверков за окном.

- С Новым годом, - шепчет Даня.

- С Новым годом, - вторю ему в ответ.

Он притягивает мою голову к себе и соединяет наши губы в медленном фантастически нежном поцелуе, заставляя меня снова забыть обо всем на свете. Интересно, я когда-нибудь перестану таять от его чувственных поцелуев?

- Ты сегодня очень красивая. Яркая и сексуальная, - Даня прерывает поцелуй.

- Ага, настолько, что ты сбежал поболтать со скромной блондинкой?

- Это Ирина. Моя одноклассница бывшая. Она проходит практику в городской администрации, и именно она втянула меня в проект по реконструкции парка. А сейчас позвала, чтобы сообщить, что у меня серьезные конкуренты и мне нужно напрячь задницу, чтобы получить хотя бы одно из призовых мест. И у меня никогда ничего с ней не было.

Все так просто. А я ведь реально приревновала. Но сейчас не хочу выяснять отношения . Не хочу разрушать это волшебное мгновение, где Даня так близко ко мне не только физически. Я прямо всеми фибрами души это ощущаю. Он открыт для меня насколько это возможно для него, о чем свидетельствуют его расслабленная поза, блуждающая улыбка на лице и нежные прикосновения пальцев, выводящих узоры на моей ладони.

- Ты тоже очень красивый, - блин, кажется, я краснею, а Даня довольно улыбается мне.

- Отлично. Наши впечатления друг от друга взаимны, а значит ты больше не сбежишь.

Я понимаю, что это намек на наш последний раз.

- Я не сбегала. Просто испугалась до чертиков.

- Чего, Насть? – серьезно спрашивает Даня.

И я решаюсь открыть ему свои сомнения, хотя смелости во мне кот наплакал. Ну, не привыкла я такими вещами ни с кем делиться. Даже с мамой и подружками. А тут мальчик, да еще и мой муж. Но запихнув свою нерешительность куда поглубже, робко все-таки призналась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Это было жутко больно и неприятно. И если, честно, я мечтала, чтобы все быстрее закончилось. Понимаешь, даже девственницы испытывают удовольствие, а у меня не получилось. И я подумала, что со мной что-то не так. Ни у самой не получилось, ни тебе удовольствия. Хорошо хоть истерить не начала.

Даня, повернувшись на бок, сгибает руку в локте и укладывает на нее голову. Теперь в его глазах ни намека на улыбку. Только серьезность и сосредоточенность. Я даже выдохнула с облегчением. Не пережила бы если мои слова рассмешили бы его.

- А ты с чего взяла, что я не получил удовольствия?

- Ну, если бы мне сказали, давай уже быстрей, я бы точно ничего не получила.

Даня пожимает губы.

- Мне было очень хорошо с тобой, - признается он, - просто я как бы тоже волновался. Не каждый день жен девственности лишаешь. И если ты что-то поняла не так, то это только из-за того, что я переживал за тебя. И я очень старался не сделать тебе больно, но не получилось. А ты взяла и замкнулась в себе и навыдумывала себе кучу причин, что ты не такая как все. Чтоб ты знала, я каждый божий день хотел продолжить. Хотел затащить тебя в кровать и показать, как это бывает.

- Да? – я удивлена, - а выглядело так, как будто получил все, что хотел и на этом спасибо.

Даня смеется:

- Еще один выдуманный тобой миф. Просто решил дать тебе время и возможность сделать выбор самой. Без моего принуждения. Добровольно.

- Хочешь сказать, что все эти поцелуйчики с утра не были принуждением.

- Конечно, нет. Я хотел этого, и делал. Но судя по твоей стойкости, ты еще тот орешек.

- Да нет же. Мне очень нравится тебя целовать, - признаюсь я и замолкаю.

Эти слова так легко слетели с моих губ. А ведь могли другие. Более значимые для меня. Слова, которые я держу в себе очень долгое время. Но Даня с улыбкой относится к моим словам, и я понимаю, что хорошо, что это признание всего лишь о поцелуях.

- А мне нравится, когда ты говоришь такие вещи мне. Заводит.

- Хочешь еще раз? – я немного ошарашена. Почему-то была уверена, что наш сегодняшний вечер – это разовая акция.

- Неа.

Ну, точно. Наивная влюбленная дура.

- Десять, потом еще десять и так каждый день до тех пор, пока ты не сможешь ни ходить, ни говорить.

Я облегченно смеюсь и игриво толкаю Даню в плечо, на что он молниеносно перетягивает меня на себя, и я оказываюсь лежащей на нем сверху. Ощущения божественные.

- Насть пообещай, что больше, не будешь придумывать всякую херню. Просто если что-то щелкнуло в голове, идешь и рассказываешь мне. Иначе мы так и будем играть в кошки-мышки.

- Думаешь легко вот так взять и рассказать мальчику, что первый секс не получился. Особенно если он у тебя был с этим мальчиком.

- Не сложнее, чем разгадать что потом творится в голове у этой девочки. Давай будем доверять друг другу. Если ты не можешь что-то сделать, настроение дурацкое, болит что-то - говори прямо в лоб. Я тоже буду стараться отвечать взаимностью. Могу, например, рассказать тебе про свой первый секс. Он тоже был неудачным. Настолько, что ужаснее я в своей жизни ничего не испытывал. Это было в одиннадцатом классе. Сперматоксикоз был страшный. И мне было все равно, где и с кем. Настолько хотелось, что в итоге я не продержался и минуты. Стыдно было перед девочкой, пиздец как. И последующие разы тоже были не самыми офигенными. И я не мог никому рассказать, что у меня не совсем все айс в этом вопросе. Потому что парни, с которыми я общался были, ну такими опытными, что было стыдно признаваться в своем неумении. Потом с опытом все получилось. И у тебя все получится. Я помогу. Ведь сегодня было все нормально?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я не могу ничего ответить. Изумлена признанием мужа. Поэтому качаю утвердительно головой.