Тайна французского порошка - Эллери Квин

Значит, труп был перенесен из квартиры по какой-то иной причине. Но по какой же? После некоторых размышлений ответ все-таки был найден: чтобы оттянуть обнаружение тела. Каждый день, ровно в полдень, в витрине начинается демонстрация. Этот распорядок не нарушается никогда. До полудня витрина закрыта, и это тоже известно всем. Спрятав тело в стене-кровати, убийца был твердо убежден, что его не обнаружат во всяком случае до четверти пополудни. Этот ответ явился для нас лучиком света, прояснившим очень многое в этой крайне запутанной ситуации, как, например, причину использования витрины, несмотря на то что это было сопряжено с определенными и вполне очевидными неудобствами. Итак, мы пришли к выводу, что убийца перенес тело вниз на шесть пролетов лестницы и спрятал его в витрине, так как был твердо уверен, что там его точно не найдут до полудня следующего дня.

Естественно, возникает закономерный вопрос: зачем понадобилось убийце оттягивать обнаружение трупа? Хорошенько подумав, вы поймете, что на этот вопрос может быть лишь один логичный ответ: потому что с утра во вторник он должен был сделать нечто такое, что преждевременное обнаружение тела сделало бы слишком опасным, а то и вовсе невозможным.

Все слушали затаив дыхание, с волнением ожидания продолжения рассказа.

— Но как такое могло быть? — блеснув глазами, задал риторический вопрос Эллери. — Давайте на какое-то время немного отклонимся от непосредственной темы нашей беседы… Итак, каким бы образом убийца ни проник в магазин накануне вечером, он был вынужден остаться в нем всю ночь. У него имелось три пути для того, чтобы войти незамеченным, и ни одного, чтобы выбраться обратно. Преступник мог спрятаться в магазине заранее, в течение дня, мог войти после окончания рабочего дня через служебный вход и, наконец, мог проникнуть внутрь здания через дверь склада в одиннадцать ночи, когда шла разгрузка машины с продуктами. Скорее всего, он использовал именно последний способ, так как О'Флаэрти не видел никого, кто входил бы через служебный вход, а для убийцы было бы гораздо удобнее войти в здание в одиннадцать, нежели торчать в универмаге весь вечер с половины шестого до полуночи.

Но вот только как выйти? О'Флаэрти утверждает, что никто не выходил из здания через служебный вход, остальные двери были заперты, а дверь в склад со стороны Тридцать девятой улицы была закрыта в половине двенадцатого ночи — за четверть часа до того, как миссис Френч объявилась в универмаге, и за полчаса до ее убийства. Так что у преступника просто не было иного выхода, как только остаться в здании универмага на всю ночь. А из этого следует, что он никак не мог покинуть магазин раньше девяти часов утра, когда магазин открывается для покупателей. Только тогда у него появилась возможность выйти из универмага, смешавшись с толпой ранних покупателей.

Однако здесь возникает новое обстоятельство. Если убийца мог запросто выйти из магазина в девять, то почему он не мог сделать то, что намеревался, не перенося труп в витрину, чтобы таким образом задержать его обнаружение? Значит, ему все-таки нужна была эта задержка и у него не было иного выбора, как остаться в магазине даже после девяти!

С разных сторон послышались тихие изумленные возгласы. Эллери быстро огляделся по сторонам, словно желая подметить, кого именно так удивило или, возможно, даже испугало его последнее замечание.

— Вижу, что некоторые из вас просто-таки, что называется, на лету уловили мою мысль, — улыбнулся он. — Может существовать лишь одна причина, по которой наш злоумышленник был вынужден остаться в универмаге даже после девяти: он был каким-то образом связан с этим магазином!

Теперь на лицах присутствующих отчетливо отразилось подозрение, недоверие и страх. Каждый невольно отпрянул от своего соседа, придя к осознанию, сколько человек может оказаться в списке подозреваемых.

— Да, в конце концов мы пришли к этому выводу, — спокойно сообщил Эллери. — Если наш таинственный преступник является служащим универмага либо связан с ним каким-то образом официально или даже неофициально, то его отсутствие после обнаружения трупа было бы обязательно замечено. Он не мог этого допустить и поэтому оказался в весьма затруднительном положении. Этот меморандум, — он взял со стола лист голубой бумаги, — оставленный в этой квартире вечером в понедельник мистером Уивером, сообщил преступнику, что мистер Уивер и мистер Френч прибудут в квартиру в девять утра. Если бы он оставил труп в квартире, то об убийстве миссис Френч стало бы известно уже в девять, поднялся бы переполох, и ему уже никак не удалось бы незаметно ускользнуть из магазина и выполнить свою таинственную миссию. Ведь телефоны тоже могли быть взяты под контроль, а потому преступник должен был устроить все так, чтобы труп не был найден до тех пор, пока ему не удастся ускользнуть отсюда или хотя бы позвонить по телефону до того, как все звонки из универмага начнут прослушивать. Единственный способ добиться этого — задержать обнаружение трупа, сокрыв его в витрине, что он успешно и сделал.

К тому времени нам удалось окончательно установить, каким образом убийца вошел в здание. Мы располагали табельным листом за понедельник. Нам ясно, что преступник служит в магазине или как-то с ним связан. Однако табельный лист свидетельствовал о том, что все служащие ушли, как обычно, в половине шестого или даже того раньше. Следовательно, убийца мог попасть в универмаг только через дверь склада.

Размышляя о причинах, побуждавших преступника задержать находку трупа, я — как, несомненно, и вы — подумал о том, что убийца, устраняя все следы преступления, шел на немалый риск и столкнулся с множеством трудностей. То, что он отнес тело вниз, объяснялось нуждой во времени для осуществления задуманного дела, все еще остававшегося для нас неизвестным. Почему же он заменил промокший фетр, тщательно удалил все следы крови и тому подобное? Ответ снова заключается в необходимости иметь утром свободу действий. Если окровавленная подставка, скажем, была бы обнаружена мистером Уивером в девять утра, то сразу же заподозрили бы неладное и шансы преступника осуществить задуманное сильно бы уменьшились. Следовательно, то, что ему предстояло сделать, было настолько важно, что он не мог допустить, чтобы о преступлении даже заподозрили прежде, чем дело будет доведено до конца.

Сделав паузу, Эллери заглянул в лист бумаги, который вынул из кармана.

— Запомните наш вывод, что тот, кого мы ищем, официально или полуофициально связан с этим учреждением, — попросил он, — и на время оставим эту тему…

Некоторое время назад я обратил ваше внимание на четыре конкретных свидетельства присутствия в этой квартире в понедельник ночью мисс Бернис Кармоди. Таковыми являются, в том порядке, в каком мы их обнаружили, игра в банк, которой увлекались мисс Кармоди и ее мать, сигареты марки «La Duchesse» с ароматом фиалки, предпочитаемые мисс Кармоди, а также ее шляпа и туфли, которые были на ней в понедельник, когда она ушла из дому.

Теперь я продемонстрирую вам, что эти факты указывают не на присутствие здесь мисс Кармоди, а на совсем противоположное, — неожиданно заявил Эллери. — Игра в банк не вносит вклад в наше маленькое опровержение: карты лежали в правильном порядке, и нам в настоящий момент незачем ими заниматься.

Сигареты, однако, представляют собой более существенное доказательство моего утверждения. Эти окурки, — он поднял со стола одну из пепельниц, — были найдены на карточном столе. Как видите, они выкурены почти полностью — осталась только маленькая полоска с названием. От каждой из десяти или двенадцати сигарет в этой пепельнице сохранился лишь маленький окурок.

В то же время в спальне мисс Кармоди в доме семейства Френч мы нашли вот эти окурки. — Подняв вторую пепельницу, Эллери взял в руки один из окурков. — Как видите, эта сигарета «La Duchesse» выкурена всего лишь на четверть — очевидно, мисс Кармоди сделала не более пяти-шести затяжек и смяла сигарету в пепельнице. Со всеми прочими окурками из этой пепельницы было проделано то же самое.

Проще говоря, — Эллери улыбнулся, — мы столкнулись с забавным феноменом: двумя группами сигарет, выкуренных предположительно одним и тем же лицом, окурки от которых выглядят, однако, совершенно по-разному. Наведя справки, нам удалось выяснить, что мисс Кармоди пребывала в довольно нервозном состоянии, причины которого скоро также будут нами рассмотрены, а потому всегда курила свои любимые сигареты столь расточительным образом.

Какой же из этого можно сделать вывод? — Эллери выдержал выразительную паузу. — Только вот такой, что мисс Кармоди не курила сигарет, которые мы нашли на карточном столе; их выкурил и оставил там кто-то другой, не знавший о неизменной привычке мисс Кармоди выбрасывать сигареты, выкуренные лишь на четверть.