Дворянские гнезда - Нина Молева

Одновременно В. В. Голицына приобретает прилегающие к ее владениям участки домов № 6 и № 10. Пожар 1812 года не слишком затронул голицынские владения. Во всяком случае, былое хозяйство князей Шаховских (№ 6) оказывается возможным сравнительно быстро привести в порядок настолько, чтобы начать сдавать квартиры. Потребность в жилье была огромной. Город представлял собой сплошное пепелище, и автор знаменитых записок бабушка Хитрово, жалуясь на сырость в неустроенных голицынских покоях, все же радуется, что в них удается въехать хоть и за «несусветную цену».

Но заняться восстановлением своей собственности княгиня Варвара Васильевна уже не смогла. Она всего на несколько лет пережила мужа, и в 1816 году ее не стало. Многочисленные наследники тут же приступили к распродаже домовладений, которые стараниями их матери растянулись на половину Никитского бульвара.

Первым находит нового владельца голицынский дворец. Купчая на него оформляется в Пензенской Гражданской палате на имя коллежского асессора И. П. Фролова, который ни к каким ремонтным работам не приступает и через три года продает все голицынское хозяйство графине Н. П. Головкиной, урожденной Измайловой, дочери любимца Павла I, пожалованного сразу после вступления императора на престол генерал-лейтенантом. Наталья Петровна (1769–1849) считалась уже тогда дамой в летах. Москва благосклонно относилась к ее литературным занятиям, которые явно мешали графине стать рачительной хозяйкой. К концу 1820-х годов ее дом еще не считался полностью отстроенным, тем более многочисленные хозяйственные постройки. Дома журналиста, как предполагают некоторые краеведы, в виде особняка вообще еще не существовало. Поэтому даже трудно строить предположения, где именно находилась снятая полковником С. Д. Киселевым квартира «у Головкиной», тем более считать, что именно в ней А. С. Пушкин читал свою поэму «Полтава». Если о пребывании С. Д. Киселева в домовладении № 8 по Никитскому бульвару свидетельствует адрес-календарь 1826 года, то в отношении зимы 1828/ 29 года никаких свидетельств и прежде всего в церковных исповедных книгах этого прихода нет.

Об этой дружеской встрече есть упоминание в письме П. А. Вяземского: «В первый раз Пушкин читал нам „Полтаву“ в Москве у Сергея Киселева при „американце“ Толстом и сыне Башилова (чиновника, состоявшего в распоряжении московского генерал-губернатора), который за обедом нарезался и которого во время чтения вырвало чуть ли не на Толстого».

В 1838 году дом переходит во владение семьи Моллеров. Выходцы из Лифляндии, где их предку было пожаловано магистром Вальтером Плеттенбергом поместье Кондо, Моллеры занимали значительные государственные должности. Два брата Фридрих-Рейнгольд (Федор Васильевич) и Беренд-Отто (Антон Васильевич) состояли первый военным губернатором Кронштадта, второй – морским министром. Сын Антона Васильевича, офицер лейб-гвардии Семеновского полка Федор Антонович увлекся живописью, занимался в Академии художеств и перед отъездом в Рим в самом конце 1830-х годов, согласно семейным преданиям, посетил московских родственников. Знаменитый портрет Н. В. Гоголя он напишет уже в Италии. Среди его работ были выполненные для храма Христа Спасителя картины: «Видение Александра Невского перед сражением на Неве» и «Посольство папы к Александру Невскому». В 1857 году Ф. А. Моллер получил звание профессора императорской Академии художеств.

Двадцать лет владения Моллерами домом на Никитском бульваре заставляют москвичей забыть имя первой его хозяйки, появляется расхожее понятие «дом Моллеров», который в 1858 году переходит к графине Комаровской, урожденной Галан, правнучке Алексея и Кирилы Разумовских. Комаровские были семьей, пользовавшейся неизменной благосклонностью императоров. Начало этому отношению было положено еще во времена Екатерины II, когда сын чиновника Дворцовой канцелярии, выпускник известного в Петербурге пансиона Масона, Евграф Федотович Комаровский был назначен к графу Безбородко чиновником для заграничных поручений. Он участвовал в таврическом путешествии императрицы и получил поручение привезти из-за границы портрет будущей императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги Александра I, который всю жизнь благодетельствовал Комаровскому. С 1794 года он начал службу в Измайловском полку, оставил любопытный «Журнал военных действий российско-австрийских войск в Италии», участвовал в Отечественной войне 1812 года и в подавлении выступления на Сенатской площади. Графиня М. П. Комаровская-Галаган в 1876 году завещает дом на Никитском бульваре своей дочери Екатерине, по мужу графине Ламздорф (1846–1916).

Комаровские в том же году избавляются от московской собственности. Граф Константин Ламздорф с 1865 года состоял флигель-адъютантом императора и именно в 1876 году был назначен командиром гвардейского конного гренадерского полка, а с марта 1877 года сопровождал кронпринца Вильгельма в его поездке по России. Супруги зимой постоянно жили в Петербурге, а летом в своих колоссальных поместьях на Полтавщине.

Но действительно примечательной была фигура покупателя дома. После всех живших здесь аристократических семей на бульваре появляется купец всего-навсего 2-й гильдии А. Н. Прибылов, живший «собственным домом в Рогожской слободе» и так и не сменивший места жительства. Зато он деятельно принимается за переделку всего домовладения, причем достаточно необычным способом. Прибылов приглашает для этой цели еще никому не известного Александра Фелициановича Мейснера, который закончил в 1883 году Московское училище живописи, ваяния и зодчества по отделению архитектуры с Большой серебряной медалью. Начать профессиональную работу Мейснеру удается только в качестве помощника других архитекторов. Так, до 1887 года он остается помощником А. П. Попова на строительстве Исторического музея в Москве, последующие четыре года – К. М. Быковского, преимущественно на строительстве университетского комплекса зданий.

Прибылов поручает Мейснеру перестройку сначала флигеля – нынешнего Дома журналиста, который должен превратиться в дорогой особняк, и только спустя двенадцать лет – основного голицынского дома. При этом архитектор все время пользуется квартирой в доме Прибылова, которую использует и как собственную мастерскую. В 1889 году голицынский дворец приобретает современную декоративную обработку фасада и общую надстройку четвертого этажа. Прибыловский дом начинают называть «профессорским», поскольку его выбирают для жизни профессора Московского университета и артисты императорской казенной сцены. Здесь живет на протяжении почти десяти лет Антонина Васильевна Нежданова, снимает квартиру главный режиссер Большого театра Василий Петрович Шкафер, перешедший на казенную сцену из Частной русской оперы С. И. Мамонтова. Это о нем Ф. И. Шаляпин отзывался как «об одном из артистов наиболее интеллигентных и понимавших важность задачи». Речь шла о постановке «Бориса Годунова», где Шкафер исполнял роль Шуйского. Василий Петрович был очень удачным партнером Шаляпина и по «Моцарту и Сальери», где пел партию Моцарта.

Переделки домовладения А. Н. Прибылова совпадают со значительными изменениями в характере заказов архитектора. В 1893 году он становится участковым архитектором, в 1897-м – членом Строительного совета управы. Среди многочисленных доходных домов, которые начинает проектировать А. Ф. Мейснер, особняком стояла перестройка им популярной московской церкви в Брюсовском переулке – Воскресения на Успенском Вражке (1897). За это время архитектор приобретает и собственный дом в Ремизовском переулке (№ 3).

У Прибылова же Мейснер жил во вспомогательном здании, выходившем на Калашный переулок. Его квартиру после Октябрьского переворота занял известный историк Москвы Петр Васильевич Сытин. В ней же кончила свои дни и его вдова.

После Октябрьского переворота в бывший прибыловский дом переезжает издательство Сабашниковых, занявшее одну из жилых квартир. Созданное в 1891 году двумя выходцами из купеческой сибирской семьи, братьями Михаилом и Василием, оно стало символом самого высокого научного и художественного содержания, безо всяких скидок на рыночный успех. По словам известного переводчика и критика А. М. Эфроса, «у нас есть какой-то молчаливый общий уговор относительно литературной табели о рангах. Есть степени и отличия. Среди них одна из самых высоких – издательская марка Сабашниковых. Когда у кого-нибудь на книге она появляется впервые, мы испытываем особое чувство. Мы говорим, что он получил академическое кресло, – в кругу „бессмертных“ этой своеобразной Сабашниковской академии».

К числу «сабашниковских бессмертных» относились академики К. А. Тимирязев, М. А. Мензбир, П. Б. Ганнушкин, Ф. Ф. Зелинский, А. Е. Ферсман, М. А. Цявловский и многие другие. Издательство стремилось к популяризации ценнейших произведений науки всех времен и народов. Здесь выходит серия «Памятники мировой литературы», первоначально носившая название «Вечные книги»: баллады-послания Овидия, комедии Аристофана, сочинения Лукиана, Фукидида, Саллюстия, исповедь и сонеты Петрарки, русские былины, произведения скандинавского и сербского эпоса.