Жили они долго и счастливо (ЛП) - Шоу Мэтт

– Где Ваша жена? – спрашиваю я.

– Наверху, спит.

– Я думала, ей нужно лекарство.

– Да, но... нет смысла будить ее из-за этого. Ей требуется много времени, чтобы заснуть, а отдых так же важен, как и лекарство.

Беги, Ванесса, беги. Он опасен. Не слушай его. Он хуже меня. Я любил тебя. Ему просто нравилось наблюдать за нами.

– Что?

Он в деле.

Питер выходит из тени в дальнем углу комнаты.

Старик подумал, что я говорю с ним.

– Отдых так же важен, как и лекарство, – повторяет он.

Он сидел наверху в своем доме, он наблюдал за нами, Ванесса. Когда он впервые узнал, чем я занимаюсь, я подумал, что он собирается позвонить в полицию, но он просто улыбнулся. Улыбкой, которую я никогда раньше не видел ни у кого, кроме себя... он предложил деньги. Деньги каждый месяц, если он сможет смотреть трансляцию с камер видеонаблюдения. Он видел все...

Старик просто смотрит на меня. Он берет стакан и предлагает его мне.

– Пей, – говорит старик.

Сумка с лекарствами. Без сомнения, таблетки и шприцы. Он был за рулем, чтобы приехать ко мне домой, чтобы прикончить тебя. Он видел, что ты со мной сделала, видел, как ты сбежала. Расскажешь властям о том, что произошло в доме, скоро обнаружат, что он тоже был причастен к этому...

– Я, правда, не хочу пить, – говорю я, забирая стакан у старика и ставя его обратно на стол.

Он только нахмурился.

Он закрыл дверь в гостиную, чтобы незаметно отключить телефон... Я люблю тебя, Ванесса, и не хотел причинять тебе боль. Он сделает тебе больно. Он не может рисковать. Он не допустит твоего побега. Для него ты должна быть мертвой.

Я оглядываюсь на Фреда.

– Если Ваша жена спит, может быть, мы могли бы поехать в больницу?

– Я бы хотел, но пока не могу. Мне нужно, чтобы она приняла таблетки, как только проснется. Можешь остаться на ночь, но, уверен, что телефон скоро заработает. Попробуй еще раз.

Он кивает на телефон позади меня, но я не хочу поворачиваться к нему спиной. Чем дольше я сижу здесь, тем дольше мне кажется, что "нормальность", демонстрируемая в этом доме, не более чем дымовая завеса перед настоящим монстром.

Беги, Ванесса, беги...

– Может, мне просто уйти?

– Я не отпущу тебя... – перебил старик.

– Что?

– На улице почти темно, и идти по этим переулкам в кромешной тьме было бы самоубийством...

Сейчас я бы согласилась на самоубийство. По крайней мере, это был бы мой выбор.

– Утром я могу отвезти тебя в город, но пока можешь остаться здесь, как моя гостья... продолжай пробовать позвонить на случай, если он снова включится. Это твой лучший вариант... – продолжает он.

Я ничего не говорю.

Я забыла, какими упрямыми могут быть старики. Я подожду, пока он оставит меня, и тогда я найду выход. Быстрый взгляд на дальнюю стену показывает, что, по крайней мере, я не замурована в этом доме.

– Ты хотела бы поговорить о том, что произошло? Ты сказала, что он убил их всех... кого?

Питер наклонился к моему уху и прошептал:

Он уже знает. Он знает все. Посмотри на его лицо. Он получает от этого удовольствие. Он хочет пережить все заново через собственный опыт...

– Я не хочу об этом говорить, – сказала я.

– Ладно, если передумаешь... Я здесь.

Еще одна улыбка.

Детская песенка "Никогда не улыбайся крокодилу" звучит в моей усталой голове.

10

Старик сидит на дальнем конце дивана. Не поднимается наверх, чтобы не тревожить спящую жену. Скорее для того, чтобы не оставлять меня одну достаточно долго, чтобы я смогла сбежать

Питер.

По-своему, он любил меня.

Я совершила ошибку?

Я смотрю на него, и он делает вид, что не обращает на меня внимания; сидит там, разгадывает свой кроссворд, кажется, будто он в своем маленьком мирке. Но я знаю, что это не так. Его разум здесь. Тем не менее, он хочет, чтобы я выпила явно отравленную воду.

Нахуй его.

Как кто-то мог быть причастен к тому, что произошло в том доме?

Яблоко от яблони...

– Что?

– Что? – переспросил старик, отрываясь от кроссворда.

Я ничего не говорю. Я просто фальшиво улыбаюсь ему и тянусь к телефону, поднимая трубку... все еще нет гудков

– Все еще не работает? – спросил он.

Был ли он действительно отцом Питера? Это мать Питера спит наверху?

Не спит.

Мертва?

Он никогда не поедет в город. Он остается здесь... с ней... никогда не отходит от нее... Они будут жить в этом доме до самой смерти... никакое вмешательство извне не помешает их прекрасным отношениям...

Но она мертва?

Они провели в этом доме всю свою жизнь. Она никогда не уйдет. Если что-нибудь нужно, он пойдет и достанет это. Их отношения были одними из самых крепких, которые я когда-либо видел... Это то, чего я хотел...

Я начинаю плакать, когда страх снова наполняет мое тело.

Старик поднимает голову.

– Что? Что случилось?

– Ничего, – лгу я, – просто устала.

– Боюсь, у меня нет комнаты для гостей, но я принесу тебе одеяло. Ты отдохни, и завтра все будет лучше. Если телефон не работает, я отвезу тебя туда, куда тебе нужно...

– Ладно, – говорю я, надеясь, что он оставит меня в покое.

– Я принесу тебе одеяло, – он встает и снова выходит из комнаты, закрыв за собой дверь.

Как только дверь за ним щелкнула, я протягиваю руку и берусь за аптечку, чтобы посмотреть, что внутри...

Ничего подозрительного.

У меня как раз достаточно времени, чтобы поставить сумку, прежде чем старик вернется, сжимая ужасное вязаное одеяло, которому, похоже, уже несколько десятков лет.

– Извини, но это лучше, чем ничего, - сказал он, передавая пакет, – обычно у нас не бывает гостей.

Только пленники?

– Все в порядке, спасибо.

– Я буду в другой комнате, если что-нибудь понадобится... просто позови меня.

Он смотрит вниз на журнальный столик.

– Хочешь новый напиток?

– Нет. Спасибо.

Он кивает и пятится из комнаты.

– Надеюсь, тебе удастся немного отдохнуть.

И дверь за ним закрывается.

Жди.

Я прислушиваюсь к движению по ту сторону двери. Ничего.

Я встаю, тихонько, чтобы не вызвать подозрений, и пробираюсь к окну...

Тихо открой. Как можно тише. Вылезай и уходи отсюда. Больше никаких попуток...

Заперто?!

Окно заперто, входная дверь заперта... попробуй заднюю...

Я натыкаюсь на дверь гостиной.

Пожалуйста...

Не будь запертой...

Что, если он там?

Он убьет тебя. Он всегда был более жестоким... Он просто лучше меня это скрывал...

Я прижимаюсь ухом к двери и напрягаюсь, чтобы услышать хоть что-нибудь... малейшее движение. Нет ничего. Никаких звуков. Никаких скрипящих половиц. Как будто дом пустой.

Я бы хотела, чтобы это было так.

Я поворачиваю ручку двери.

Не заперта.

Дверь скрипит, когда я открываю ее.

Черт тебя подери.

Я делаю паузу.

Ничего не слышно...

Я еще немного приоткрываю дверь – ровно настолько, чтобы можно было пройти. Я не открываю ее до конца – на случай, если он услышит скрип.

Жди.

Я прокрадываюсь, останавливаюсь в коридоре и прислушиваюсь. Ничего.

Напротив меня комната – дверь тоже закрыта. Справа от меня тоже закрытая входная дверь. Слева еще одна дверь – слегка приоткрыта. Я вижу кухонную столешницу.

Это выход.

Иди.

Тихо.

Опираясь на стену, я иду по коридору, по пути оглядываясь на лестницу. Ожидаю, что он появится наверху. Мое сердце бьется так сильно, что меня тошнит. Я все жду, что наткнусь на Питера...

Невозможно.

Он умер.

Ты убила меня.

Игнорируй его. Мне не нужно слышать его сейчас. Сейчас не время.

Я подхожу к двери и толкаю ее. Передо мной чистая кухня; ни сваленных в кучу продуктов, ни вони гниющей плоти...