Еще один круг на карусели - Тициано Терцани

Все эти старые знания постепенно были утеряны, и голодание, как йога и многие другие приемы, вначале направленные на духовные цели, превратилось в чисто физическое действие, ориентированное на тело и предпринимаемое для похудения или «очищения».

Говорят, первые три дня — самые тяжелые, потому что тело отчаянно хочет вернуться к привычному режиму. На четвертый день оно начинает свыкаться с происходящим, меняет ритм, и все становится проще. Любопытно, а как буду реагировать я? Я решил, что все эти дни буду вести записи. Вот они.

Первый день

Бунгало, где я живу, похож на большую букву «А». Крыша из кокосовых листьев. Кровать — фанерный топчан, покрытый соломенной циновкой. Спереди дверь на маленькую галерею с лесенкой к пляжу. Сзади — другая дверь и две ступеньки в огороженный уголок под железным навесом. Здесь мой «турецкий» туалет, центр действия всего, что здесь происходит и о чем столько говорят. С самого приезда я только и слышал, что истории о клизмах.

Нас двадцать иностранных постояльцев, и все мы в той или иной мере «следуем по пути, ведущем к истине», как выражаются те, кто считает себя существом «духовным». Все делятся на категории в зависимости от того, сколько дней человек голодает. На тех, кто дотянул до седьмого дня, смотрят с уважением. Те, кто остаются подольше лишь для того, чтобы делиться своим опытом с новичками, неприятны, как всякие любители поучать. Пребывание тут меня забавляет. Нынешним утром я пережил незабываемое мгновение. С большим энтузиазмом бросившись в воду, впервые после Нью-Йорка, я глянул с моря на длинный ряд домиков и спросил себя, куда же выведены стоки всех туалетов. Ответ был очевиден — этот «продукт» плавал вокруг меня! Я выбежал из воды. Если захочется поплавать, придется сначала удалиться в море.

Следующий прием дезинтоксиканта был в три часа дня. Та штука, которую туда всыпают, что-то напоминает, но я не знаю, что именно. На четыре часа программой был предусмотрен сюрприз. Пришла девушка и повела нас смотреть видео, в котором Чак, светловолосый американец с косичкой на затылке, разъяснял, в чем состоит процедура клизмы. Мы с Леопольдом давились от смеха. Трудно было сдержаться, глядя, как остальные голодающие уставились в телевизор, на полном серьезе слушая, как Чак поучительно толкует, сколько вазелина нужно нанести на мизинец, насколько глубоко следует вводить наконечник и почему не нужно делать слишком больших усилий, чтобы удерживать воду. «Однажды один немец решил продержаться три часа подряд. Это был рекорд, но так делать не следует», — резонно заметил Чак. Потом он объяснил, как ложиться на наклонную лежанку в своей туалетной комнате и рассказал о значении, «в том числе и психологическом», пластиковой сеточки, которую надлежит приладить к стоку, чтобы процеживать для контроля содержимое кишечника (перед тем, как оно утечет в море!).

Оказалось, Чак существует не только на видео, но и в реальности. Когда закончился фильм, он явился, так сказать, во плоти и сообщил, что все мы можем к нему обращаться при необходимости. Он выдал каждому по дозе «интеграторов», пищевых добавок (белых таблеток, которые следовало принимать вечером перед сном, чтобы восстановить микрофлору кишечника), одноразовые наконечники для клизм, а также красиво изданную брошюру с расписанием различных мероприятий и объяснением сущности программы «Взойди и Сияй!». Одно название чего стоит, прямо какое-то повеление свыше! И все это для того, чтобы получить «больше энергии, больше здоровья, улучшить пищеварение, стабилизировать вес, а также освободиться от негативных мыслей и почувствовать себя счастливее». Кто же откажется от такой чудесной возможности?

«Промывание толстой кишки, — говорится в брошюре, — это процедура специально для тебя, приверженца типичной американской диеты. Ты ел мясо, техногенную пищу, потреблял соль и кухонный жир, принимал антибиотики». Но у меня и безо всякой «американской диеты» были все основания здесь находиться.

На закате, после клизмы, массажа и сауны, сообщество голодающих собирается на пляже вокруг столиков; перед каждым в стакане подкрашенной чем-то воды плавает свечечка. Я знакомлюсь с «коллегами»: с дамой средних лет — бывшей красавицей и бывшим секретарем ООН в Женеве; молодым японцем, ни слова не понимающим по-английски; американской студенткой с огромным бюстом, который она с обоснованной гордостью демонстрирует, а также со странной парой. Он — голландец моего возраста, загорелый красивый мужчина, культурист, любитель медитировать, владелец яхты, на которой плавает по всему миру; она — бельгийка, подходящая по возрасту ему в дочери, милая, растерянная, «ищущая самое себя».

Все толкуют об австралийской девушке, у которой на четвертый день начались сильные боли в животе и кровотечение. Чак посоветовал ей прервать голодание и обратиться в больницу, но она противится. Ей кажется, что это будет предательством. Так и сидит до сих пор в своей хижине.

В семь подают «ужин»: бурду со смутным запахом овощей без масла и соли. Будто желая утешиться, все говорят о себе, рассказывают о своей жизни, о том, что привело их сюда. У меня создалось впечатление, что это стремление излить душу перед незнакомыми людьми, когда с моря веет приятный прохладный ветерок, — тоже часть процесса очищения, промывания.

В каждой услышанной здесь истории звучала непоколебимая убежденность в том, что современная жизнь нас отравляет. Что наш образ жизни и питание оставляют в нас вредные шлаки и только такая радикальная чистка может вывести из самых укромных уголков кишечника, до которых без клизмы не добраться, все «яды и токсины», накопленные за годы. Доказательство? То, что остается в сеточке-цедилке. Мы видим, что за гадость носим в себе и продолжали бы носить, если бы не это промывание.

Сэм пускает по столам тяжелый альбом со страницами, закатанными в пластик. Это «Золотая Книга „Спа“» с групповыми фотографиями голодающих из прежних смен и их отзывами. Все они в восторге от «очищения». Многие говорят, что почувствовали «освобождение», некоторые описывают радость, которую они испытали, увидев то, что с шумом вышло из их кишечника на шестой и седьмой день. Другие, вместо того, чтобы описывать словами свои впечатления, приложили цветные фотографии того, что они увидели в своей цедилке! Мой первый день прошел без страданий. Язык слегка обложен, но голова легкая, ноги чуточку дрожат, но я не испытываю никакого отчаяния, даже есть не особенно хочется.

Второй день

Сплю я прекрасно, комары не докучают. Смутные сновидения, будто я где-то поселяюсь с чайничком, компьютером, книгами и лампой. Встаю рано и долго гуляю по пляжу. Рассматриваю новые бунгало с герметичными окнами, так что в комнатах можно находиться только при включенном кондиционере. Ну что же, перемены неизбежны, а разве я не изменился? Когда-то я сошел на этот берег красивым молодым парнем, стройным, усатым, с иссиня-черными волосами, загорелым, полным сил, уверенности и надежд на будущее. Я приехал тогда из Сайгона, чтобы подышать чистым воздухом здесь, подальше от войны. А сейчас на кого я похож? Старый, бледный, все еще отечный от стероидов, лысый после химиотерапии. Вдобавок приходится прикрывать одеждой живот, чтобы не демонстрировать операционные швы и выпирающую грыжу.

В одиннадцать, после очередного приема дезинтоксиканта, наступает время клизмы. Вокруг большого котла с водой девушки готовят ведерки. Все выстраиваются в очередь. Добавка к воде предлагается на выбор — кофе, яблочный уксус, чеснок. Последний вариант рекомендуется при кишечных паразитах. Потом все разбредаются. Каждый направляется к себе в хижину с пластмассовым ведерком, которое следует подвесить на крюк, вбитый в потолок туалета. В ведерке плещется несколько литров теплой воды — ее предстоит влить в кишечник в три-четыре приема.

Я останавливаюсь и, как завороженный, гляжу на всех этих западных людей, которые бредут, сгибаясь под весом собственной клизмы. Все они приехали сюда с мечтой исторгнуть из себя излишества, которым когда-то предавались, и увидеть эти излишества в своей цедилке.

Когда я был маленьким, порядок у нас дома был такой: не больше одного яйца в неделю, мясо только по воскресеньям, да и то, если мы могли себе это позволить, каждый день что-нибудь из фруктов в зависимости от времени года. Теперь же можно есть все, но ничему нельзя доверять. Даже в моей бедной любимой Индии нужно быть поосторожнее с апельсинами и мандаринами, потому что продавцы для веса впрыскивают в них грязную воду. Но разве лучше отборная клубника в наших супермаркетах, так накачанная гормонами, что видом напоминает картошку, выкрашенную в красный цвет? Или яблоки — все, как на подбор, натертые до блеска, но не имеющие ничего общего со старой поговоркой «одно яблоко в день — и врач останется без работы»?